— Ага, ага, — Магда радостно потирала маленькие ручки: — а зачем?

— Я сейчас дрожжи заведу, пусть растут. А мы с вами ревизию проведём.

— Чего это? — Магда смотрела на меня добрыми подслеповатыми глазами. Мне даже показалось она обрадовалась, что я беру на себя некоторые обязанности.

— А это значит что у нас будет полно вкусной еды, мы будем её продавать, починим забор и заведем свинью. Хотите?

Бабуся смотрела на меня счастливыми глазами кивала.

— Тогда за дело! Так, есть у вас дрожжи?

— Чего это?

— Ясно. А ну, дайте мне ваш засохший хлеб, мёда

Я завела закваску на хлебные дрожжи, настроение сразу улучшилось. Обвела глазами помещение. Пора засучить рукава, я из этой избушки конфетку сделаю. Будет тут на столе самовар, пироги и плюшки.

Глава 17

Николас вернулся поздно вечером, сидел букой, я чувствовала, он злится на меня.

Чтоб не бесить пацана, я спряталась в угол, Магда вскоре выпроводила сына спать в сарай. Наутро я проснулась, узнав, что Николас ушёл на охоту, вздохнула свободно.

Вывод, который я сделала: Николас здоровенный балбес.

С виду этакий недалёкий увалень. На самом деле это молодой медведь: сильный, хищный, коварный и себе на уме. Такого приручать и приручать. Ну, об этом позже подумаю. А пока я всю ночь планировала с чего начинать выживание на новом месте жительства.

Магда ещё вчера принесла ворох одежды (уж не знаю, где она его раздобыла). Я с благодарностью пыталась примерить на себя дерюжные обновки. Мне надо было спрятаться за этими серыми, невзрачными тряпками.

По крайней мере выглядеть так, как местные женщины.

Беда, о бюстгальтерах здесь никто и не помышлял, а грудь у меня, то есть у Стефании, была очень даже пышная.

Нижнее бельё (а именно панталоны), больше напоминало парашюты на завязках, да и ладно, пойдёт. Всё чистое, хоть и не новое. Надо было надевать поверх панталонов длинную белёного льна рубашку, сверху грубую серую кофту с широкими рукавами и только потом юбку, туго преремотанную серым поясом.

С непривычки долго возилась, никак не могла разобрать где перёд у юбки. Караул, депрессия жизни. Я чертыхнулась, очередной раз прокрутив юбку вокруг себя, Магда подошла:

— Эх, девка, где тебя воспитывали.

Я чистосердечно промолчала, резонно решив, что лучше Магде не знать, кто меня воспитывал.

— Ну, чего молчишь, Бэлка? Вспомнила что?

— Я вот соображаю чем бы мне украсить, ну хотя бы освежить эту беспросветную серость. — постаралась говорить беззаботно, весело, чтоб не выдать свой страх. Я всё ждала, что Николас вместо охоты помчался в замок, рассказать, что у него дома беглая мадам.

Когда тётушка Магда протянула мне серый платок на голову, я расстроилась. Мешок из под картошки на голове смотрелся бы лучше. Да что же это за реквием по женской красоте! Дизайнеры бы рвали друг у друга эти лохмотья под девизом:” Кувалдой по персику!”

Ну, ладно, позже придумаю что делать. Надев на себя одежду, добытую Магдой в неравных боях со старьёвщиком, я, наверное, стала похожей на местных женщин. Вернее, перестала быть похожей на себя.

Немного поразмыслив, спросила:

— Магда, а нет ли у вас белого полотна?

— Нового ничего нет. Из белого только простыни и праздничная скатерть. А зачем?

— Ну, мы же будем пироги печь, булки. Нальём чаю, или бульона, человека за белую скатерть посадим, он деньги быстрее достанет, чем если б скатерти не было.

— И-их, какие деньги. У нас поселение то на отшибе, на окраине, мы нищие. Это вон там, дальше, вверх по улице, — она махнула рукой, — Там городские, у них деньги есть. А у нас всё на обмен.

— Отлично, вот и мы на обмен. Труд поменяем на пользу.

У меня уже формировался бизнес план в голове.

— Ну, а ремёслами здесь кто-то занимается?

— Да, — нехотя махнула рукой Магда — Так, от безделья. В основном зимой, когда работы в полях нету.

— Магда, а сами вы умеете кружево плести?

Старушка задумалась:

— Да мы тут все мастерицы. Особенно вдовушки. Им то совсем нечем детей кормить, так если бы за похлёбку…

— Вот и подумаем. Познакомите меня с хозяюшками?

— Познакомлю, болтушка ты окаянная. Завтракать идём, а то с тобой с голоду помрёшь.

Я уселась у окна. Через мутное, давно немытое стекло смотрела на улицу, разглядывала редких прохожих, похожих больше на очень бедных, измождённых людей.

Я заметила несколько всадников, промчавшийся в облаке парчовой пыли. Иногда мимо проезжали кареты, телеги гружённые всяким скарбом. В основном мешками и бочками.

— А куда это телеги едут?

— Так на рынок. У нас по утрам рынок в городе знатный. А по субботам ещё и ярмарка, ох чудно там! Иногда вора какого бьют до смерти палачи, ох интересно! Я всякий раз хожу.

Я сглотнула: смотреть на чужие мучения это интересно? Я вздохнула, допивала свой травяной настой, спросила:

— Магда, расскажите про жизнь в городе. Где люди работают.

— А нету работы, кто чем пробавляется. Молодые парни в лесах отсиживаются да во фьёрдах. Король рыбу ловить не велит. Вся дичь, грибы — его. Вот и охотятся тайком. А ещё дрова, валежник собирают. Особенно ценится что море выкинет. Часто сухие плавни приплывают. Всё зимой будет чем топить.

— Магда, грустно вы всё рассказываете.

— Ну да. Я ж говорю, мы на отшибе живём. Зато огороды у всех. У нас тут тихо. А вот улицы через три, там экипажи ездят, городские в одеждах. Даже газеты продают. Их сюда ветром приносит иногда, так я их страсть люблю.

— Да? И что пишут?

— Понятия не имею. Горят хорошо, за то и люблю.

Ну, ясно.

Мне так хотелось выскочить на улицу, посмотреть что там, да как, но страх быть схваченной заставлял шарахаться от каждого звука.

Так. Некогда хандрить. Я отставила чашку, повернулась к старушке:

— Магда, я посчитала, что нам надо иметь месяца через два три. Слушайте.

Магда недоверчиво отодвинулась на меня, покосившись в мутное окно на улицу, как будто искала пути побега.

— Итак, нам с вами нужна коза, лучше две. Корова, две свиньи, штук пять-шесть овец, ну и кур. Штук сто.

Магда успела вскочить.

Чем дольше я говорила, тем больше Магда пятилась к двери. Наверное, она надолго лишилась дара речи. Бесцветные бровки уползли на лоб, глазки выразительно хлопали.

— Магда, вернитесь и сядьте. Даже не думайте удрать с планёрки.

Тут бабушка стала что то шептать, наверное, слова молитвы.

— Так, потом будете искать пути капитуляции, моя Магда. Знаете что?

— Что? — губы у старушки еле шевелились.

— Насчёт коровы — неточно. Возможно, содержать её дороже, чем найти поставщика сливок и масла.

Магда громко сглотнула.

— Магда, я знаю, что нужно делать. Не волнуйтесь. Кстати, вы говорили, ваш муж был гончар?

— Был, — резво поддержала меня старушка. — Слава королю, помер.

— Эк вы его. Чем он вам не угодил?

— Горшками своими чёртовыми. Все мужики на работу в поле. Хоть мешок соломы, да принесут. А мой, ленивое отродье, всё в свой сарай, да сидит себе, горшки да плошки лепит. Потом ещё в печь несёт, последние дрова жжёт!

— А где сарай, говорите, Магда?

— В сарае! — бабушка удивлённо взмахнула руками: — Где ещё?

— Покажите! Магда, если мы с вами всё сделаем, как говорю, ох и заживём. Свиньи, куры, дрова — всё у нас будет.

— Так ты ведьма?

— Здрасьте! — такого поворота я не ожидала: — Магда, я стряпуха. Умею делать такое, что у вас очередь будет, как за бесплатной колбасой.

Магда воздела глаза к небу:

— А когда?

— Так прям сейчас и начнём. Ну, что, покажете, где горшки, сарай?

Глава 18

Ну, что, покажете, где горшки, подвал?

Ещё на сеновал сходим. Да, огород то у вас большой?

Магда кивнула:

— Ага. Как у всех.

— Кто там работает?

— Никто.