Сочувствую судьбе таких принцесс. Тем не менее, привезу Стефанию к Грегори и надо будет искать следующую. Грегори цепляется за свою жизнь, тайна которой в моих руках.

Платит он мне немало и пока я не добьюсь своей собственной цели, этот взаимовыгодный, хорошо налаженный бизнес я не брошу. Я сам в огромном долгу перед хозяином более внушительным, чем король Грегори — перед собственным отцом Драконом. И уж этот долг никто не помешает мне оплатить. Цена ему моё бессмертие и крылья, отобранные отцом в гневе!

В своё время я допустил оплошность, защищая перед Драконом смертных рабов, теперь сам стал смертным. Отец намеренно поместил меня в самый жесткий мир, где люди рвут друг друга, предают, убивают за деньги, за сиюминутную выгоду.

Наказание должно вытравить из меня всю жалость к людям. Что ж, урок я, кажется, усвоил на отлично. И вот эта девчонка с голубыми глазами мне не помешает!

Я ходил по палубе, ловя спиной злые взгляды моряков. Что у них в головах, где вместо мозгов давно плещется неразбавленный виски? Век морских ухарей недолог. Или по пьяне будут убиты в драке на берегу. Или море в штормовой день накроет их волной и заберёт свою жатву.

Этот сброд, сбившийся в одну стаю на пять дней не знает ни пощады, ни чести. Стоит выпустить их из виду, они порвут девчонку на куски, потом передерутся. Ещё, чего доброго, затопят корабль. Через сутки в пьяном угаре забудут что было и снова будут скитаться, ловя работу за хвост. Никчемные, поганые людишки… разве могут они тягаться с бессмертным племенем драконов.

Устало потёр переносицу, бросил взгляд на каюту, где спряталась девушка. С ней рядом пёс, это хорошо. По крайней мере мне самому не спать верным псом под её каютой.

Забрался в подвесной гамак, накрылся тёплым овечьим одеялом. Расположился так, чтоб мне была видна каюта девчонки. Пьяная рвань на корабле вряд ли отважится мне перечить, не полезут на рожон. Оплата их жалкого жалования ждёт на берегу и платить им буду не я. Жажда получить золотые монеты так сильна, она крепко держит их в узде.

Темень делала своё дело. Могучие, равномерные вздохи моря баюкали, я бросил взгляд на каюту. Вроде всё спокойно.

Смотрел в небо, звёзды рисовали мне портрет той, что в своё время будоражила мне сердце. Как же она мне надоела, моя амазонка Маргарита из лесов Средних фьёрдов. Длинноногая, резвая как горная лань ведьма, воплотившая в себе всю женскую красоту..

О, моя Маргарита! Непредсказуемая, взбалмошная до безумия. Отстаивая свои интересы может перебить кучу невинного мужского народа, а потом просто забыть, зачем она это сделала. Племя амазонок ненавидит мужчин, одновременно каждая из них находит себе одного, делает любимым, рожает от него дочь, тем самым пополняя своё племя.

Моя Маргарита выбрала меня. Некогда желанная. сводившая меня с ума. Сейчас я бы с радостью от неё отделался, она надоела мне своей настырной ревностью. Но, иногда сила её очарования была так притягательна. Она умела быть такой сладкой, такой невинно-обаятельной в своём бесстыдстве — просто диву даёшься, насколько бывают порочны женщины. Порочны и жестоки.

Мне не раз доводилось видеть, как лучшие подруги травят друг друга, беспощадно уродуют лица соперницам, стоит только промелькнуть между ними мужчине. Уверен, Маргарита тоже из этой среды вечно голодных охотниц в прямом и переносном смысле.

Меня бесило, когда она ввалилась в мою спальню в кожаных доспехах, сбрасывая на пороге колчан со стрелами и аккуратно приставляя к стене громадный лук. Не каждый мужчина мог справиться с тетивой этого лука. Зато Маргарита поражала цель без промаха. Особенно, если эта цель — мужчина. (Уж если не стрелой, то лестью и волшебными ласками).

***

К концу морского путешествия мы все подустали. Бедняга Стефания пыталась держаться, гордо задирала подбородок, искрила остроумием. Порой её сарказм не был безобидным и мне в ответ хотелось выкинуть её за борт. Честно сказать, я не привык к такому женскому вольнодумию.

Стефания слишком смело позволяла себе сыпать колкостями. Каждый раз, глядя в её умные глаза, у меня сжималось сердце. Знала бы эта бедная девочка куда я её везу. Но, работа есть работа. Мне надо собраться и прогнать прочь неясно откуда вползающую в сердце симпатию к девушке. Поэтому, когда я передал её фрейлинам во дворце, выдохнул. Или мне показалось, что выдохнул? Откуда тогда такая тоска в душе.

Глава 8

Говорят, первое впечатление нельзя произвести дважды. Возможно, но на меня законы не распространялись.

Виконт на меня уже третий раз производил первое впечатление.

Первый раз холодной хитрой физиономией у “папаши” в замке. Второй раз храбростью, раскроив рожу моему обидчику, и сейчас, прикинувшись подобострастным приказчиком в третий раз.

Мы только что прибыли к великолепному дворцу, зажатому скалами в расщелине. Я замерла, как только увидела это непередаваемое волшебное видение. Именно его мне показывал мой ангел-хранитель, вручив мне в руки мою собственную мечту.

Первое, что пришло на ум при взгляде на массивный замок: лёд и пламень. Вырубленный в ледяных скалах дворец блистал огненными всполохами в лучах заходящего солнца.

Изысканное строение делало честь моему жениху. Впрочем, пока это было единственное положительное впечатление от происходящего.

Я рассчитывала увидеть многочисленную торжественную свиту, дам, украшенных бриллиантами и перьями, мужчин со шпагами.

Всё ждала ту самую карету, запряжённую шестёркой белых лошадей с шёлковыми, развивающимися гривами, — ну пожалуйста, пожалуйста, ведь в любой детской книжке обязательно была такая карета, где же моя?

Реальность прикатилась холодным душем: из вышеперечисленных ожиданий нас ничто не встречало.

Зато с высоких ступеней на меня смотрел сморщенный старикашка. Под руки его придерживали два здоровенных стражника.

Я, всё ещё очарованная замком, оторопела от роскоши. Сидела в карете, забыв выйти и поклониться жениху.

Зато мой жених ничего не забывал, хотя по возрасту Альцгеймер и Паркинсон должны были за него подраться.

Виконт де Буа Ле встретил короля, с присущим ему достоинством поклонился:

— Ваше Величество, принцесса Стефания прибыла, дабы осветить ваши дни сиянием своей юности и наполнить вечера предвкушением неги в объятиях молодости. — виконт превзошёл сам себя.

Я бы задушила его за такие слова, у меня от жалости к себе выступили слёзы. От омерзения я не могла поднять глаза на жениха. И всё же мне пришлось это сделать, когда “вариант моего счастья” просипел с верхней ступеньки:

— Дорогая, приди же ко мне в объятия!

Виконт довольно бесцеремонно схватил меня за плечо, вытащил из кареты, проговорив неслышно, сквозь зубы:

— Стефания, для своей же пользы, улыбайтесь и кокетничайте. Иначе вас скинут с башни.

Я взглянула на башню. Она уходила своим шпилем под облака и, конечно, путешествие с неё вниз головой мне не показалось заманчивой перспективой.

Внутри себя я всё ещё пыталась сопротивляться, но разум крепко взял меня шиворот, я улыбнулась и пошла навстречу своему сомнительному счастью. Неведомо откуда появились тётки, все довольно древние, ни одной молодой мордашки.

Одни подхватили меня под руки, другие приподняли подол моего измятого, далеко не свежего платья, третьи расправляли шлейф. Меня колотило изнутри. Боковым зрением я искала защиты у виконта, пыталась считать хоть один взгляд поддержки, — он смотрел только на короля, совершенно не обращая на меня внимания.

Гад. Двуличный гад, как он мог привезти молоденькую девчонку в жёны дряхлому старцу!

Я поднималась навстречу королю. Каждая ступенька была для меня как лифт на эшафот. Поднявшись на последнюю ступеньку, поравнялась со своим женихом. Взглянула на него, еле устояла на месте.

Передо мной стоял невысокий человек. Ростом примерно мне до плеча. Худощавый, одетый в бархатный тёмно-фиолетовый, почти чёрный костюм. Много всего золотого хорошенько пригрузило его, дедушка еле стоял.