— Могли бы сказать что-нибудь приятное, — предложила она.

— Я бы сказала, если бы знала, о чем у вас идет речь, — отозвалась Робин.

— Кое-что произвело на меня впечатление, — сказал Крис. — Но мне показалось, что в общем все было как-то буднично.

Габи вздохнула.

— Ладно, извините. Пожалуй, так оно и было, раз уж ты об этом сказал. Просто никак не могу привыкнуть. Даже с таким сравнительно разумным малым, как Крий, никогда не знаешь, чем обернется следующий визит. Ведь он мог нас как мух прихлопнуть. Ему совсем не нравится получать приказы от какой-то чужачки. Единственное, что держит его на поводу, — это страх перед Геей. Или любовь к ней.

Честно говоря, при таких взаимоотношениях, как у них, большой разницы нет. Крис нахмурился.

— Значит, мы были в опасности?

— В опасности? — Габи взглянула на него и рассмеялась. — За десять минут до того, как мы вошли, тот зал был доверху заполнен кислотой. Сейчас он наверняка опять полон. Нетрудно было бы организовать несчастный случай. Крий даже мог бы убедить Гею, что это был именно несчастный случай.

— Он на такое неспособен, — твердо возразила Сирокко. — Уж я-то его знаю.

— Может, и неспособен. Но ведь с ним разговаривал Океан. Мне стало не по себе, когда он заговорил о своей «жалобе». Жалующийся Крий — это все равно, что миллиардер, цитирующий Карла Маркса.

— Я об этом позаботилась, — удовлетворенно заметила Сирокко. — Потри чуть пониже, ага? Вот-вот, здесь.

Крису отчего-то захотелось присесть. Ему вдруг стало непонятно, что он здесь делает. Очевидно, ему ведома лишь малая часть того, что на самом деле происходит. Да, эти две женщины оперируют вещами, которые ему, Крису, кажутся мало связанными с реальностью. Но тот кристаллический мозг был не менее реален, чем, к примеру, плоскогубцы. Где-то далеко столь же реально существует еще один такой мозг — но нацеленный на войну, готовый на убийства. А над всеми ними сидит божество, которое коллекционирует соборы будто спичечные этикетки. И все они играют в безумцев, страдающих манией величия.

Сама мысль была запретной. Крис не мог не заметить, что, когда смертные вмешиваются в дела богов, выгодные капиталовложения позволяют богам иметь на руках все козыри.

— Ну так как ты думаешь, Рокки? Сирокко с головой ушла в ритмы едва ли не бесконечного подъема. И теперь подняла удивленный взгляд.

— Ты о чем? Насчет Крия? Забудь. Наверняка есть какой-то способ вовлечь его в группу ad hoc. Но это потом. А пока что забудь.

— А тебе не кажется, что в той фразе был обнадеживающий знак? — упорствовала Габи. — Ну, что он проговорился насчет жалобы Гее на тебя. Что ты об этом думаешь? ?

Сирокко фыркнула.

— Да ничего.

— Ты не думаешь, что эту искорку следовало бы разжечь?

— Лучше бы ты не давила. Пойми, Габи, лед и так тонок. А ты все накаляешь и накаляешь…

— Извини. Но ты знаешь, как меня это беспокоит.

— Знаю, конечно. Но все-таки лучше бы ты не торопила события — особенно когда с нами эти двое детей. Я говорю только о том, что им «следует знать». Чем меньше они будут знать, тем для них же лучше, если дело запахнет керосином. Плохую услугу ты им окажешь, болтая о Крие и его преданности. Если это дойдет до сама знаешь чьих ушей или если кто-то из них сделает невинное замечание, кое у кого это может породить определенные мысли, о которых пока и думать не хочется.

— Пожалуй, ты права, — согласилась Габи. — Я буду осторожнее.

Сирокко вздохнула и похлопала Габи по плечу.

— Просто занимайся тем, чем сейчас занимаешься. Будь для них гидом. Тыкай пальцем во всякие чудеса. Развлекай их и помни, что им желательно узнать то, что убережет их от беды.

— А тебе не кажется, что ты сама могла бы чуть больше раскрыться? Ты могла бы научить их массе всякой всячины.

Сирокко, похоже, задумалась.

— Да, я могла бы поведать им пару-другую ценных советов насчет пьянства.

— Не будь так строга к себе.

— Не знаю, Габи, не знаю. Мне казалось, я выправляюсь. Но теперь впереди Инглезина.

Габи вздрогнула. Потом крепко-крепко сжала руку Сирокко.

Сразу за чередой вертикальных тросов Офион начинал заметно петлять. Земля здесь была такая гладкая и ровная, что река еле-еле ползла.

Робин воспользовалась этим временем, чтобы усовершенствовать свои навыки обращения с веслом. Она гребла целый день, а Фанфара инструктировала ее в наиболее тонких приемах. Робин получила от нее задачу вести каноэ по восьмеркам за минимально короткое время. Затем они вдвоем приналегли на весла, чтобы догнать остальных. Плечи Робин стали покрепче, она натерла мозоли, которые вскоре превратились в плотные наросты на ладонях. К концу дня она совсем выдыхалась, но каждое следующее утро становилось все легче.

Никакой спешки не было. На берегу с песнями для Феи стали появляться группы титанид. Стоило Габи или Сирокко крикнуть им всего одно слово, как они в великом возбуждении галопом уносились прочь. Слово это было «Инглезина». Робин выяснила, что так называется один из островов на Офионе. Подобно Грандиозо, назван он был в честь одного из любимых титанидских маршей и всегда становился местом проведения крийского Пурпурного Карнавала.

Карнавал должен был состояться через 120 оборотов после первой встречи с криянами. Таким образом, у крийских титанид оказывалось время подготовиться. Путники рано встали лагерем и поздно поднялись. Робин уже куда комфортнее чувствовала себя в спальном мешке, меньше стала прислушиваться к мириадам всевозможных звуков Геи. Ей даже начало нравиться негромкое журчание Офиона, когда она расслаблялась перед сном. Оно не особенно отличалось от мурлыканья кондиционеров, которое она слушала всю свою прошлую жизнь.

Заминок с едой больше не происходило. Не посещали их и неведомые существа наподобие гигантского цыпленка. Но на одной из стоянок, когда Робин стало совсем скучно, она взяла с собой Криса поохотиться на бекасов. Девушка точно рассчитала, что Крис не усомнится в том, что бекасы, мол, нужны титанидам как добавка к вечерней трапезе. А также не посчитает якобы верный способ их поимки по меньшей мере странным. В конце концов, что в Гее не было странным?

Так что Робин увела Криса на подходящее расстояние от лагеря, показала ему, как держать мешок, строго-настрого наказала покрепче его завязать, когда бекасы туда забегут, — и отправилась на другую сторону холма якобы загонять бекасов через подлесок прямо Крису в мешок. А на самом деле вернулась в лагерь и стала дожидаться охотника на бекасов там.

Робин чувствовала за собой вину. Криса было так легко одурачить, что едва ли не все удовольствие куда-то испарилось. И Робин уже не в первый раз задумалась, честно ли разыгрывать своих товарищей в походе, который все считали опасным. Сложность заключалась в том, что ей, Робин Девятипалой, поход этот пока что особо опасным не казался. Правдой следовало считать и то, что она от своих шуточек просто удержаться не могла.

Крис отсутствовал почти два часа. Робин готова уже была за ним сходить, когда он, явно удрученный, вернулся сам по себе. Все сидели вокруг костра, приканчивая очередное сверхъестественное кушанье. Габи и Сирокко удивленно на него посмотрели, когда Крис сел и потянулся за своей миской.

— Я думала, ты у себя в палатке, — сказала Сирокко.

— Я тоже, — присоединилась Габи, а затем внимательно посмотрела на Робин. — Причем, как мне кажется, Робин сама же об этом и сказала.

— Прости, — адресуясь к Крису, сказала Робин. Тот пожал плечами, затем через силу ухмыльнулся.

— Классно ты меня провела. Я только потом вспомнил отрывок нашего разговора. Насчет того, что ведьмы ценят врунов. — Робин приятно было слышать, что в голосе Криса нет горечи. Раздражение, конечно, чувствовалось, но, очевидно, земляне, как и ведьмы, не имели привычки обижаться на дружеские розыгрыши. Или это, по крайней мере, было свойственно Крису.