— Очень может быть. — Габи прищурилась. — Но они просто должны были оставить какой-то путь к ступице. Может, эти деревья не зря здесь растут. Тут все-все лесом затянуто, как на тросе.

— А стало быть… — «Что-о?» — ужаснулась про себя Сирокко.

— Стало быть, нам предстоит легкая альпинистская прогулочка, — закончила за нее Габи. — А прохода мы со всеми этими джунглями можем и вовсе не найти. Проще было бы, пожалуй, определиться сверху.

— Еще раз верно. Видишь ли, я просто пытаюсь рассуждать разумно. И вот что я тебе скажу. Узнай я часов пять-шесть назад, что, добравшись до верха, мы выясним, что лестницы здесь нет… тогда… тогда нам предстоял бы еще один долгий поход. Только уже не вверх, а вниз.

На сей раз Габи рассмеялась.

— Если ты о том, что пора заворачивать назад, то не тяни кота за хвост и говори прямо. Я не обдам тебя ледяным презрением.

— Значит, заворачиваем? — Сирокко не хотела ставить знак вопроса, но он сам собой там возник.

— Нет.

— Так. Понятно. — Она даже не возмутилась. В конце концов, вопрос о взаимоотношениях капитана с подчиненной уже остался далеко позади. Сирокко лишь рассмеялась и покачала головой. — Хорошо. И какой у тебя план?

— Сперва осмотримся. А то — годиков через пять-шесть — мы будем смотреться набитыми дурами, если один из строителей вдруг спросит, какого черта мы не воспользовались лифтом.

По окружности основание спицы было километров 250. Габи и Сирокко пустились по кругу, высматривая все что угодно — от веревочной лестницы до антигравитационного вертолета. Но попадались им, как назло, одни горизонтальные деревья в вертикальном лесу.

Пока женщины проникали сквозь наружные ветви и следовали по стволам до самых корней, им приходилось взбираться по покатому склону из упавших веток и гниющей листвы. Подлинным материалом спицы оказалось губчатое серое вещество. При нажатии оно мялось подобно мягкой резине. Когда Сирокко вырвала из стены один куст, за ним потянулось длинное корневище. Стена тут же начала источать что-то вроде густого молока, а затем дырка закрылась.

Там совсем не было почвы и почти не было солнца; ярким оно показалось только вначале, когда путницы только-только вышли из мрачного туннеля. На самом же деле с освещением в спице было туговато. Сирокко предположила, что местные растения, подобно многим своим собратьям на ободе, в основном зависят от подповерхностных источников жизни.

Влажная стена прекрасно обеспечивала рост мха и лишайников, но растения средних размеров на ней почти не жили. Никакой травы. Все вьющиеся побеги были чистыми паразитами, укореняясь только в стволах деревьев. Многие деревья оказались теми же, что и на ободе, приспособившимися к горизонтальному существованию. На них росли знакомые орехи и фрукты.

— Ну вот, с пищей все в порядке, — заметила Габи.

Никаких рек в спице, понятное дело, быть не могло, но стена поблескивала от крошечных ручейков. Много выше видны были вырывающиеся из стены струи, что обращались в туман задолго до того, как осесть на пол.

Посмотрев на эти струи, Габи отметила, что они равномерно распределены по стене — как прыскалки на газоне.

— От жажды мы тоже не умрем, — заключила она.

Подъем стал теперь казаться не таким уж и невозможным. Сирокко лишь остро чувствовала, что радости он им не доставит.

Исключая возможность подъема по лестнице — которую, как быстро поняла Сирокко, они уже не найдут, раз тщательное обследование стены из-за деревьев отпадало, — оставались еще два возможных способа.

Первый состоял в подъеме по самим деревьям. Вполне реально было, прикинула Сирокко, перебираться с ветки на ветку там, где деревья плотно переплетались со своими соседями.

Второй способ представлял собой обычный альпинизм. Подруги вскоре выяснили, что металлические крюки вгоняются в стену простым надавливанием.

Не желая полагаться на деревья, Сирокко предпочитала стену. А Габи, напротив, сочла, что по деревьям будет быстрее. Они проспорили до следующего дня, когда случились две вещи.

Первую Габи отметила, оглядывая серый пол спицы. Прищурившись, она указала пальцем.

— По-моему, той дыры там больше нет.

Сирокко тоже прищурилась, но не разобрала.

— Давай залезем повыше и посмотрим.

Привязавшись друг к другу веревкой, они приступили к подъему по ветвям.

Вышло совсем не так плохо, как боялась Сирокко. Как и во всем прочем, существовал здесь оптимальный способ справляться с трудностями — и подруги очень скоро его отыскали. Следовало держаться золотой середины меж толстыми ветвями, что росли ближе к стене и были надежны как камень, но располагались слишком далеко друг от друга, — и дальними, более гибкими, которые всегда обеспечивали тысячи зацепок для рук и ног, но провисали под их тяжестью.

— Еще немного подальше, — крикнула Сирокко Габи, которая взяла на себя разведку тропы в конце пятиметровой привязи. — По-моему, двух третей до верхушки этого дерева будет вполне достаточно.

— Не до верхушки, а до края, — резонно заметила Габи. — Ты перепутала направления.

— Низ дерева — ближе к стене. Верхушка — в воздухе висит. Чего проще?

— Ладно, черт с тобой.

Перебравшись через десять деревьев, женщины принялись пробираться к верхушке последнего.

Когда ветви, по которым они шли, начали прогибаться, они привязали конец к самой прочной. Теперь провисание работало на них, ибо приоткрывало окно в непроницаемой, казалось бы, завесе листвы. Дерево, которое они выбрали, в нормальном, горизонтальном лесу возвышалось бы над своими соседями. В спице же такому дереву приходилось довольствоваться тем, что от стены оно торчало дальше, чем остальные.

— Ты была права. Дыры нет.

— Пока еще есть. Но скоро не будет.

Приглядевшись, Сирокко увидела то, что еще оставалось от дыры. Небольшой черный овал в сером полу сокращался будто зрачок. Снизу дыра показалась им шириной чуть ли не с саму спицу. Теперь же она составляла десять километров в поперечнике и все уменьшалась. Вскоре пол должен был сомкнуться вокруг вертикальных тросов, что торчали в самом его центре.

— Какие будут мысли? — поинтересовалась Габи. — Зачем нужно было изолировать спицу от обода?

— Понятия не имею. Полагаю, впрочем, что она, в конце концов, снова раскроется. Через нее пролетают ангелы, а раз пролетают они регулярно, значит… — Она не договорила и улыбнулась.

— Да ведь это дыхание Геи!

— Как-как? Еще раз.

— Ну, то самое, что титаниды зовут ветром с востока. Океан приносит холодную погоду и Плач, а Рея — горячий воздух и ангелов. Вот тебе трубка 300 километров в вышину, с клапанами на обоих концах. Ее можно использовать как насос. Можно создавать области низкого и высокого давления — и с их помощью перемещать воздушные массы.

— И как ты себе это представляешь? — спросила Габи.

— Могу предложить два варианта. Во-первых, что-то вроде подвижного поршня для сжатия или разрежения воздуха. Ничего такого я здесь, впрочем, не вижу и надеюсь, что его тут и нет — иначе нас бы по стенке размазало.

— Будь тут поршень, деревьям тоже пришлось бы худо.

— Верно. Тогда другой вариант. Стены могут расширяться и сжиматься. Закрой нижний клапан, открой верхний, расширь спицу — и втянешь воздух сверху. Закрой верхний, открой нижний, вруби хорошее сжатие — и вдуешь его в обод.

— Но откуда берется воздух, который проходит через верх?

— Либо накачивается туда по тросам — какая-то часть точно качается, мы уже сами убедились, — либо забирается из других спиц. Ведь все они наверху соединяются. Еще несколько клапанов, и можно заставить спицы работать друг на друга. Открой и закрой пару-другую клапанов — ив итоге всасываешь воздух из Океана, пропускаешь через ступицу и нагнетаешь в эту спицу. Затем еще несколько операций с клапанами — и гонишь его в Рею. Знать бы еще, зачем это понадобилось строителям.