Сирокко откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

— Пойми, Крис... я не могу принять этого решения. Не могу понять, хочу я его вернуть просто потому, что он человеческое дитя, или потому, что он — мое личное избавление. Я чувствую себя профессионалом, которого призывают, когда ребенок похищен. Я могу дать пару-другую советов насчет того, что может случиться, но решения о мерах остаются за родителями. — Она перевела взгляд с Криса на Робин и обратно. — Я буду выполнять то, что решите вы оба.

— А все-таки — чего бы тебе хотелось? — спросила Робин.

— Мне? Мне хотелось бы выкрасть его прямо сейчас. Страшно бы хотелось. Но ведь вы знаете мои скрытые мотивы.

— Так или иначе, — вступил в разговор Конел, — я согласен с Сирокко. Не хочу, чтобы он попал в лапы к Гее.

— Не согласна, — сказала Искра. — Извини", мама. Риск слишком велик — даже если бы за ним прыгнула я. Я на девяносто девять процентов уверена, что успела бы его поймать. Но один процент риска — слишком много.

— Скажи про Гею, — попросил Крис.

— Про Гею? — Сирокко нахмурилась. — Можешь мне не поверить, но здесь у меня под ногами почва тверже. Стукачок сказал чистую правду. Гея Адама и пальцем не тронет. Если она его получит, можно считать, что физически он в полной безопасности. С ним будут прекрасно обращаться.

— Меня тревожит психологический урон, — заметил Крис.

— Страшно не хочется этого говорить, Крис, но нам остается только выбрать ту травму, которую ему предстоит перенести. Или падение, или пятнадцатиметровая бабища в качестве любящей бабули.

— Ему будет причинен вред. Она наложит на него свои лапы.

— Таков, конечно, ее план. Но не стоит ее недооценивать. Да, она вырастит его так, чтобы он ее любил. Но это как раз и подразумевает хорошее обращение.

Опять наступила долгая тишина, и под конец Крис вздохнул.

— Наверное, никогда мне не приходилось принимать более жесткое решение. Я считаю, мы должны попытаться забрать его сейчас.

— Согласна, — тихо сказала Робин. Она потянулась к заднему сиденью и взяла Криса за руку.

— Идет, — сказала Сирокко. — Мы уже пол-Крона пролетели. Примерно через оборот появится тот свет, который нам нужен, чтобы все провернуть. Предлагаю делать еще предложения.

В обоих самолетах долго царило молчание, пока они летели сквозь серебристую ночь Крона. Сотня всякой всячины могла расстроить их планы, и все это знали.

В одну из минут бесконечного оборота Рокки позвонил из «Смокинг-клуба». Для Сирокко подлинным облегчением стало найти еще хоть какую-то заботу.

— Капитан, — сказал Рокки. — Я нашел шестнадцатое яйцо. Оно выкатилось из комнаты и прокатилось полпути по коридору. Теперь оно уничтожено.

— Порядок, Рокки.

— Есть еще информация. Я пока ее придерживал, не желая отвлекать тебя от главного.

— Пожалуй, теперь самое время ее сообщить.

— Хорошо. Валья, направляясь в Беллинзону, обнаружила двенадцать мертвых зомби. На вершине холма, километрах в полутора отсюда. Никаких следов борьбы.

— Этот холм с подветренной стороны к Клубу?

— Да, именно так. Полагаю, их убило приворотное зелье Искры.

— Похоже на правду.

— Валья считает, что на том холме побывали два жреца. По ее мнению, это Лютер и Кали. С уверенностью не скажешь — запах слишком стар. Кроме того, там оказался мертвый человеческий ребенок. Мальчик, лет от пяти до пятнадцати. Я поправил его тело, но точнее определить его возраст, пожалуй, и ты бы не смогла.

— Он не стал зомби?

— Нет. И пожалуй, уже не станет.

— Может и не станет, но рисковать не будем. Сожги его, пожалуйста. Что еще?

— Валья недавно со мной разговаривала. Она просила, если я с тобой свяжусь и если у тебя будет время, чтобы ты с ней переговорила.

— Ажур, уже делается. — Сирокко переключила каналы. — Змей, слышишь меня?

— Слышу тебя, Капитан.

— Где ты сейчас, друг мой?

— Почти в центре Япета, Сирокко. — Всем было слышно, как Змей тяжело дышит.

— Ты взял чертовски славный темп, Змей, но боюсь — все понапрасну. Мы уже пролетели почти весь Крон и уверены, что тварь держит путь к Гипериону. Сомневаюсь, что тебе следует продолжать в том же духе.

— Я предпочел бы продолжать, пока для меня не найдется что-либо более достойное. Но очень скоро мне придется остановиться поесть и передохнуть.

— Не перенапрягайся. Не думаю, что ты в любом случае сможешь чего-то добиться.

— Тогда я буду продолжать, пока вы не повернете назад.

— Хорошо. — Сирокко опять набрала новый код. — Валья, ты где?

— В предместьях Беллинзоны, Сирокко, — отозвалась Валья.

— Что ты хотела выяснить?

— Ты приказала мне изловить живых зомби, — сказала титанида. — Я взяла с собой на дело Менестреля, Мбиру, Клавесина, Систрум и Лирикона. Мне сказали, что недавно тут был Лютер, однако ни про какую другую банду зомби в округе ничего не известно. Мы можем искать отбившихся, но наш нюх подсказывает, что их тут нет. Граждане этого милого городка стали достаточно осторожны — тем более что несколько новых зомби недавно удрали с их кладбищ. Я вот что хотела выяснить, Капитан. Должны ли требуемые зомби уже быть мертвы?

Сирокко немного подумала.

— Да, Валья, ты безжалостна и практична.

— Капитан, для меня они делятся на тех, которые уже были казнены за их преступления, и на тех, которых по недосмотру казнь обошла стороной. Так чего ради им шляться по округе? Хочешь, я разъясню им их права и организую справедливый судебный процесс?

— Следуй той стезей, какую считаешь истинной, — пропела Сирокко.

Отключив рацию, Валья сунула ее в сумку. Потом пропела несколько нот своим спутникам, и все затрусили по широкой пристани, что лежала вдоль Большого канала. Когда приблизились к поперечному протоку, известному как Трясина Уныния, то остановились и огляделись. Именно здесь совершалась большая часть процветающих в Беллинзоне сделок по работорговле.

Вскоре по бульвару Эдварда Теллера потащился караван. Караван этот составляли двадцать рабов в железных кандалах: шестнадцать женщин и четверо мужчин, многие из них совсем еще дети. Рабов охраняла десятка мускулистых мужчин в грубом защитном облачении, а возглавлял процессию собственно рабовладелец, которого несла в паланкине пара однояйцевых близнецов. Паланкин казался подозрительной роскошью в низкой гравитации Геи, но никакого отношения к практичности не имел и был чистой воды показухой. Контингент охранников, с другой стороны, мог оказаться жидковат, даже напади на караван человеческие бандиты. Рабовладелец, впрочем, больше рассчитывал на незримое присутствие мафии, которой он был предан душой и телом.

Титаниды расположились вдоль края пирса. Охранники нервно на них поглядывали. Рабовладелец — тоже.

— Что, на продажу? — поинтересовалась у него Валья.

Мужчина явно удивился вопросу. Всем было известно, что титаниды никогда не покупают рабов. Но благоразумие и правила ведения дел предписывали держаться от них подальше, никогда не наносить оскорблений — или, по крайней мере, относиться к ним как к опасным животным, каковыми они, собственно, и являлись. Так что рабовладелец встал и отвесил Валье небрежный поклон. Английский его оставлял желать лучшего, но понять было можно.

— Все на продажу, конечно. А вы на рынок?

— Выходит, так, — ответила Валья. Потом взяла рабовладельца за горло и сжала. Давным-давно, подумала она, у этого человека была мать. Он был ее усладой, прелестным мальчуганом. Услышав, как ломается позвоночник, титанида ощутила секундное сожаление. «Интересно, как так получилось? — подумала она. — Как он таким стал?»

На другую надгробную речь рабовладелец уже рассчитывать не мог.

Когда Валья подняла глаза, десять охранников были уже мертвы. Все вышло так мгновенно, что многие на людном бульваре только теперь начали понимать, что же, собственно, произошло. В одно мгновение по бульвару двигался охраняемый караван рабов, а в следующее уже остались одни рабы, а трупы охранников титаниды укладывали в аккуратный ряд. Некоторые поспешили прочь. Другие, видя, что никаких агрессивных шагов титаниды больше не предпринимают, стали опасливо наблюдать. Затем все отправились по своим делам. Никто не кричал. Никто не рыдал.