Когда работа была окончена и настало время показать макет августейшей заказчице, его разделили на фрагменты и на 120 санях отправили в Петербург. Рассмотрев модель в двух вариантах, Екатерина подписала указ, и строительство началось. Были разобраны стоявшие между Тайницкой башней и Чудовым монастырём здания приказов, а также часть Кремлёвской стены с четырьмя башнями, от Тайницкой до Петровской, где землекопы приступили к рытью котлована. Но работы велись очень медленно, ибо война с Турцией шла уже пятый год и серьёзно опустошила государственную казну. Котлован начали заполнять грунтовые воды. Их пытались откачивать, но без успеха. В результате склон Тайницкого холма пополз вниз и на южной стене Архангельского собора появилась трещина. Пришлось укрепить стену каменными контрфорсами, и угроза миновала – но вот общественное мнение сложилось не в пользу Баженова, и это поправить было куда сложнее, чем трещину.

Медаль в честь закладки Большого Кремлёвского дворца в Москве, 1773

Однако главная проблема состояла не в этом и даже не в финансах. Время шло, вкусы и взгляды императрицы постепенно изменялись, и сам проект уже перестал её устраивать. Да и Кремль, хотя и окружённый водными преградами, но теряющий свои стены, не соответствовал представлениям государыни о надёжной резиденции. Не будем забывать, что история дворцовых переворотов в России была весьма солидной и сама Екатерина царствование начала именно с устранения Петра III, своего законного супруга, а сын их Павел Петрович уже разменял третий десяток и свою коронацию прямо-таки спал и видел…

По высочайшему повелению строительство дворца остановили, а котлован приказано было засыпать. Но вот уж этим Баженов заниматься не стал, подав в отставку со словами: «Оставляю тому, кто за благо избран будет».

Преемником Баженова стал Матвей Казаков, его ученик. Как ни странно, это событие ничуть не ухудшило отношений между ними – оттого, наверное, что оба ощущали себя зодчими в первую очередь, а учителем и учеником лишь во вторую.

Существует легенда, что оскорблённый и разочарованный таким отношением к его трудам Баженов сделал императрице ответный жест – взявшись за перестройку дома Пашкова, расположил его к Кремлю не фасадом, а тыльной стороной. Конечно, в этом читался бы довольно тонкий юмор, но в действительности причина такой планировки рациональна: кареты хозяина и гостей должны были подъезжать прямо к дверям парадного входа, а со стороны Моховой склон был таким крутым, что архитектор там даже лестницу делать не стал, чтобы не утруждать гостей подъёмом по ступеням, – с той стороны разбили сад с фонтаном, на зависть всем прохожим.

В. И. Баженов, с портрета работы И. Т. Некрасова, 1770-е годы

Зодчий и в самом деле подал в отставку. Однако и матушка-императрица такими людьми, как Баженов, не разбрасывалась. Потому Екатерина сочла уместным поручить архитектору создание другого дворца в другом месте – в недавно приобретённом и уже переименованном в «Царицыно» имении князей Кантемиров. Так что в 1782–1786 годах, когда дом Пашкова перестраивался, Баженов увлечённо работал над проектом новой императорской резиденции и, даже выполняя попутно хороший и дорогостоящий заказ, никакого фрондёрства позволять себе не стал бы.

Усадьба Чёрная Грязь, она же Царицыно, – место холмистое, изрытое живописными оврагами и по этой причине очень непростое для строительства. Чтобы возвести большой дворец, потребовалось бы выравнивать ландшафт, а портить первозданную красоту натуры Баженов не хотел. Поэтому он предложил вместо одного дворца построить несколько, но небольших, расположив их «как бы в беспорядке». На самом деле беспорядок был кажущимся, пространство логично разделялось на дворцовую, садовую и парковую зоны, и все здания были точно расставлены по модульной сетке осей.

Столь точный и тонкий расчёт имел одну интересную цель, которую до Баженова никто из российских зодчих себе не ставил: при взгляде издали – например, при движении по Серпуховскому тракту – дворцы смотрелись бы как единый замок с высокой башней, вдалеке за которым виднелся Кремль. (Естественно, в наши дни увидеть это уже не позволила бы современная высотная застройка «спальных районов»). Комплекс дворцовых зданий по мере приближения к нему постепенно превращался бы в отдельные постройки – все разные, но выполненные в едином стиле.

Выбор стиля тоже был неслучаен. Когда в ознаменование победы над турками было устроено в 1775 году торжественное гулянье на Ходынском поле, Баженов по велению императрицы возвел там сказочный городок. Его временные павильоны являлись тонкой стилизацией под восточную архитектуру – с минаретами, куполами, крепостями… Государыне и князю Потёмкину (с которым Екатерина уже была обвенчана) понравились и праздник, и необычный антураж. Архитектор был награждён и, что важнее, получил новую задачу – перестроить выполненное «в китайском вкусе» имение Кантемира в Царицыно.

Желание императрицы построить дворец в готическом или в мавританском стиле было не более чем капризом, но оно привело Баженова к интересному решению. Зодчий не стал подражать средневековым образцам – но, переосмыслив их, создал нечто неповторимое и при этом отчётливо родственное Москве с её краснокирпичными кремлёвскими стенами.

Эскизы государыне понравились, и Баженов приступил к работе, намереваясь уложиться в три года. Но начавшееся в 1776 году строительство затянулось всё по той же причине – деньги. Чтобы не повторилась история с кремлёвским проектом, зодчему приходилось постоянно писать прошения в Петербург, а когда это не помогало, он даже брал кредиты и продолжал вести стройку за свой счёт. В итоге сумма его долгов к 1784 году составила около 15 тысяч рублей золотом, и это не считая того, что собственный дом в Москве вместе со всей обстановкой и библиотекой он продал ради всё той же цели. Да и то сказать – на что ему был дом, если Баженов там практически не бывал, все дни пропадая на стройке? В одном из едва законченных помещений дворца он поселился, туда же перевёз и семью. Здание было холодным, продуваемым сквозняками, и маленький сын архитектора заболел и вскоре умер.

Фигурные ворота. Из книги «Архитектурные памятники Москвы». М., 1904

А Баженов, словно Сизиф, всё катил и катил к вершине свой камень… Объяснял тонкости замысла приезжавшим из столицы инспекторам, успокаивал сидящих третий месяц без жалованья штукатуров, ругался с выписанными из Англии садовниками… К 1785 году были возведены все запланированные постройки, кроме Конюшенного корпуса и башни с часами. Сдали свою работу печники, заканчивали кровельщики и плиточники.

Музыкальный дом. Из книги «Архитектурные памятники Москвы». М., 1904

На каком же тонком волоске бывает порой подвешено то, что человек искренне считает делом своей жизни… Императрица мало того что приехала раньше намеченного срока (когда явно не всё было закончено должным образом), но вдобавок ещё и не той дорогой!.. Казалось бы, какой пустяк – не через парадные ворота. Но мы ведь помним, в чём был замысел зодчего. Царицынский ансамбль представал волшебным зрелищем, если приближаться к нему по главной дороге, – но при въезде через задние ворота он показался горсткой строений из красного кирпича с непонятным и даже подозрительным белокаменным декором.

Императрице уже доносили о том, что её придворный архитектор вступил в масонскую ложу, однако Екатерину при всей её нелюбви к масонам гораздо сильнее беспокоило другое – то, что при каждом своём приезде в Петербург Баженов встречался с цесаревичем Павлом. Отношения Екатерины с наследником ухудшались с каждым годом, она всерьёз опасалась дворцового переворота и даже в Царицыно столь неудобным маршрутом приехала из-за слухов о возможном покушении. На что там могут масоны надоумить Павла Петровича и какие по его желанию тайные ходы и дверцы способен построить Василий Иванович – дело тёмное… а бережёного Бог бережёт.