Улица Варварка. Открытка 1900-х годов из коллекции Александра Романова

После революции помещения торговых домов заняли советские учреждения, а храмам предстояло погибнуть при расчистке места для 2-го дома Совнаркома, но началась война, и стало не до них. Зато уж когда строилась гостиница «Россия», Зарядьем занялись вплотную. Монастырь и храмы разрушать не стали, времена уже были не те, но размах у коммунистов сохранился прежний, широкий. Это что тут?.. Библиотека иностранной литературы? Здание ветхое и некрасивое, и незачем в нём располагаться библиотеке, хоть даже и иностранной, – будем переселять. В общем, как обычно: «Где партия – там успех, там победа».

Но внезапно выяснилось, что здание библиотеки заключает в себе Английский двор – резиденцию первого официального посольства из Западной Европы. О том, что оно располагалось в Зарядье, историкам было известно, однако никто не надеялся обнаружить древний памятник в квартале, застроенном домами XIX века. А вот когда при расчистке места для гостиницы библиотеку начали ломать – тут-то и открылось кое-что необычное. Оказалось, что Старый Английский двор не был уничтожен: палаты с толстыми кирпичными стенами разбирать вручную слишком хлопотно, и потому владевшие участком коммерсанты для увеличения полезной площади достраивали и надстраивали здание, в результате чего оно стало совершенно неузнаваемым.

Улица Варварка. Храм Максима Исповедника и здание Библиотеки иностранной литературы. Фото 1950-х годов из архивных фондов Департамента культурного наследия города Москвы

Разумеется, не каждому дано в грудах битого кирпича сквозь облако пыли разглядеть нечто достойное внимания. Однако жил и работал в Москве человек, способный неочевидное сделать очевидным, а невозможное – возможным. Пётр Барановский был к тому времени уже не подвижником-одиночкой, а руководителем реставрационных мастерских, лидером группы совершенно одержимых молодых ребят.

Палаты Старого Английского двора до реставрации. Фото начала 1960-х годов из архивных фондов Департамента культурного наследия города Москвы

Приказ о разборке зданий Библиотеки иностранной литературы был подписан председателем Моссовета товарищем Промысловым. Ничего страшного – и похуже бывали ситуации у Барановского. Его ученики-реставраторы очень быстро восстановили большую часть срубленного карниза, коллеги-архитекторы без задержки подготовили полный проект реставрации, а найденный кем-то из знакомых инженер-дорожник спроектировал пандус для подъезда к гостинице, продуманный так удачно, что и памятники огибал красиво, и архитекторами из мастерской Чечулина был принят без поправок.

Впрочем, приказ есть приказ, сапёры по указанному им адресу уже прибыли, разгрузили свою машину и явились к реставраторам с вопросом: «Так, что взрывать будем?..» Барановский позвонил своему другу, старому большевику, тот отправил телеграмму Брежневу… а военным тем временем устроили экскурсию.

Рассказали про купцов с роскошными именами Василий Бобр, Федор Вепрь и Юшка Урвихвостов, построивших храм Святой Варвары, а также вот эти каменные палаты. Про английских послов, доставивших Ивану Грозному богатые дары от королевы Елизаветы Тюдор, и о том, как палаты эти были пожалованы английским купцам в виде ответного жеста доброй воли, в дополнение к дарам для их повелительницы. Про негоцианта Джерома Горсея, автора «Записок о России». Сей коммерсант ездил в Лондон с тайным поручением от Иоанна IV, возжелавшего породниться с Елизаветой I. Грозный царь не знал, что переговоры о возможном супружестве английская королева ведёт со многими монархами, но вступать в брак не собирается ни с кем, и в особенности с Иоанном IV, погубившим жён едва ли не больше, чем батюшка самой Елизаветы Генрих VIII.

Музей «Старый Английский двор». Фото 1970-х годов из архивных фондов Департамента культурного наследия города Москвы

А ещё про Алексея Михайловича, царя Тишайшего, повелевшего британцам покинуть Москву, как только узнал, что они там в Лондоне «короля своего Карла до смерти убили», а также и про царя Петра Алексеевича, открывшего здесь «цифирную» школу…

В общем, когда прибыл курьер с отменой приказа о разборке, у военных оставался один последний вопрос: «А взорвать-то что нужно?.. Вы только покажите, что вам тут мешает, и не волнуйтесь – остальное даже не хрустнет».

Виктор Лукьянов. Вид из гостиницы «Россия». Зарядье, Москва, 2003

Палаты бояр Романовых (на этой картине они видны справа) были пожалованы царём Михаилом Фёдоровичем монастырю, основанному в 1631 году в память кончины инокини Марфы, матери молодого царя. «Старый государев двор», как именовали родовую усадьбу Романовых, проживавшему в Кремле царю был уже не нужен, тем более что пожар, прокатившийся по Москве 3 мая 1626 года, стоявшие на Варварке постройки уничтожил. То, что осталось от боярских палат, перестроили в келейный корпус монастыря, домовая церковь сделалась монастырским храмом, а главной святыней обители стал почитавшийся в роду Романовых с XVI века образ Знамения Богородицы.

Ещё один пожар, случившийся в 1668 году, снова опустошил Варварку. Основанный царём монастырь был восстановлен стараниями Милославских, и вместо сгоревшей церкви зодчие Ф. Григорьев и Г. Анисимов в 1679–1684 годах возвели двухэтажный пятиглавый собор Иконы Божией Матери.

Бывшие боярские палаты от пожара пострадали очень сильно и потому в 1674 году были разобраны по «погребной свод», то есть подвал (подвалы в древности строились очень добротно, их использовали как убежище при пожарах – и тем, кто не задохнулся в дыму, удавалось спастись). На сохранившейся подземной части строения мастер Мелетий Алексеев со своими каменщиками соорудил новое здание – нынешние первый и второй этажи. Третий этаж, деревянный терем, добавился в 1857–1859 годах, когда палаты реставрировали, чтобы открыть здесь музей Романовых.

Знаменский монастырь. Фото из альбома Н. А. Найдёнова «Москва. Соборы, монастыри и церкви». М., 1883

Идея создания музея принадлежала самому Александру II, и духовенство выразило готовность безвозмездно возвратить имущество, пожалованное монастырю предком императора, но Александр Николаевич повелел выплатить компенсацию. Не оставил без внимания он и дальнейшее развитие событий, лично рассмотрев подготовленный проект реставрации и добавив кое-что от себя. Вместо предложенного архитектором флюгера верхушку шатра украсил геральдический знак дома Романовых – грифон, а к узорам росписи стен и потолков добавились двуглавый орёл и вензель «МФР».

Палаты бояр Романовых. Открытка 1900-х годов из коллекции Александра Романова

Необходимость безоговорочно принимать «высочайшие пожелания» была далеко не самой большой проблемой из тех, с которыми столкнулся архитектор Фёдор Фёдорович Рихтер. Прежде всего, научной реставрации как таковой в середине XIX века в России ещё не существовало, и Рихтеру пришлось стать первопроходцем. Кроме того, поставленная перед ним задача с точки зрения реставраторов наших дней вообще являлась нерешаемой – сейчас ведь реставрированным признают объект, от которого сохранилось не менее 50 процентов оригинала, а всё иное считается новоделом; и в данном случае к первым Романовым памятник имел отношение разве что на уровне подвала.