Аптека В. К. Феррейна. Фото 1900-х годов
В 1917 году Феррейны, узнав о революции, бросили всё и покинули Россию. Предприятие, включавшее в себя плантации лекарственных растений, фабрику и несколько магазинов, новая власть национализировала. Чучело медведя уступило место бюсту товарища Ленина, и заведение на Никольской стало аптекой № 1.
В так называемые «годы застоя» у входа крутились старушки, бормотавшие мантру «баянчики, таблеточки, молодёжь». У них, как утверждают знающие люди, можно было добыть любые таблетки, вплоть до самых забористых.
В период первоначального накопления капитала с Феррейном произошла очень симптоматичная история – фамилия потеряла одну букву, зато превратилась в бренд. Один из водочных королей зарегистрировал слово «Ферейн» как товарный знак, под которым развернул фармацевтическое производство. Буква была потеряна умышленно – чтобы на слух разницы не ощущалось, но при этом отпала необходимость доказывать права на использование фамилии знаменитого аптекаря.
А в 2006 году в здании аптеки открылся дом хрусталя Baccarat. Всемирно известный дизайнер Филипп Старк создал интерьер магазина и расположенного на втором этаже ресторана. Реставрировать статуи не рискнули, но фасад здания отчистили, потолку и стенам вернули первозданный вид, старинную плитку на полу оставили в неприкосновенности…
Здание на другой стороне Никольской – на углу с Лубянкой – тоже недавно пережило реконструкцию. Глядя, как стены облицовывают искусственным камнем в лужковском стиле, страшновато было думать о том, что останется от бывшего доходного дома графа Алексея Орлова-Давыдова, и особенно – во что может превратиться магазин на первом этаже.
В советское время это был рядовой продмаг с прилавками, за которыми возвышались инсталляции из шоколадных плиток, пирамиды консервных банок и прочие достижения народного хозяйства. Но над головами мощных тёток в белых халатах мерцали мозаики в стиле ар-нуво, казавшиеся в соседстве с бакалейным товаром настолько нездешними, что впечатление производили незабываемое.
Композиции цветов – маков и примул, ирисов и хризантем, лилий, колокольчиков, а также репейника, ставшего одним из символов «прекрасной эпохи», – нигде не повторялись. Французский художник С. Пиццагалли выполнил эти мозаики по эскизам Эдуарда Ниермана, одного из самых модных парижских декораторов начала ХХ века. Ниерман оформлял знаменитое кабаре «Мулен Руж», рестораны и казино Лазурного Берега, а в Москве выполнил несколько заказов обрусевших европейцев – прославленных Карла Фаберже, Анри Брокара, Романа Кёлера. Шоколадный магазин последнего как раз и располагался в этом помещении до революции.
Роман Кёлер в молодости работал провизором в аптеке Феррейна. Набравшись опыта, организовал собственную торговлю аптекарскими товарами, а затем начал сам выпускать продукцию. В 1864 году он открыл завод по производству этилового спирта (первый в России), вывел на рынок эссенции для улучшения вкуса водки, пищевые красители (например, для пасхальных яиц), бульонные кубики, аптечки. Да-да, именно Кёлер придумал продавать медикаменты комплектами: для путешествий, а также домашние и фабричные, для крестьян, велосипедистов и так далее.
Стандартные лекарства для стандартных случаев – идея простая, как Колумбово яйцо, но ни Феррейн, ни другие аптекари до неё не додумались, пока Роман Кёлер не организовал широкое производство лекарственных средств, которое со временем оставило провизоров без работы, ведь вслед за Кёлером и Феррейн начал создавать фабрики для переработки сырых продуктов в фармацевтические препараты.
А Кёлер не останавливался на достигнутом. Его проект сельской лечебницы, включавшей в себя амбулаторию, хирургический кабинет и аптеку с полным набором средств первой помощи на Московской политехнической выставке 1872 года удостоился особого внимания императора Александра II. Проект получил золотую медаль, а его автору за успехи в области укрепления здоровья населения был присвоен чин мануфактур-советника.
Потомственный почётный гражданин Москвы Роман Кёлер до революции не дожил. Основанное им Фабрично-торговое товарищество «Р. Кёлер и Ко» в 1917 году было национализировано и вскоре стало называться «Фармафабрика им. Н. Семашко». Сделались государственной собственностью и открытые Романом Романовичем в Москве 17 аптек и магазинов, в том числе и этот шоколадный бутик.
Бывший магазин Романа Кёлера, фрагмент интерьера. Фото 2014 года
Уцелевший в советское время интерьер, к счастью, не погиб и при реконструкции дома, – напротив, мозаики были старательно отреставрированы. Более того, персонал открывшегося здесь ресторана помнит о людях, оставивших нам эту красоту, и тем, кто интересуется, с гордостью покажет спрятавшийся в мозаике маленький кусочек смальты с подписью художника – C. Pizzagalli.
От Большого Черкасского до Богоявленского переулка простиралась усадьба самых крупных здешних домовладельцев петровских времён, князей Черкасских. В середине XVIII века участок был разделён и перешёл в другие руки – к графам Шереметевым и к купцам братьям Чижовым. Представители торгового сословия на углу с Богоявленским переулком построили Чижовское подворье, аристократия последовала примеру купечества.
Шереметевское подворье. Открытка 1910-х годов из коллекции Алексея Рябова
На первом этаже Шереметевского подворья книгопродавец Глазунов в 1808 году открыл крупнейший в Москве книжный магазин с библиотекой. В тот период Никольская сделалась центром московской книготорговли – на ней (либо на прилегающей Новой площади) находилось 26 из 30 существовавших тогда в Москве книжных лавок.
Семейный архитектор Шереметевых Александр Мейснер в 1906–1907 годах перестроил подворье, но коммерческое назначение этого здания сохранилось до революции. Неизменным оставался и дух Никольской – здесь процветала книготорговля: крупнейший российский издатель Иван Сытин держал на этой улице два магазина, а многочисленные лавки букинистов теснились вдоль Китайгородской стены и в тупике между Третьяковским проездом и Пантелеймоновской часовней.
Никольский тупик заканчивался у стоявшей под стеной Китай-города маленькой церкви Троицы в Полях. В 1843 году в стене была сделана калитка, открывшая выход на Театральный проезд, но узкий проход со ступень ками годился только для пешеходов. Братья Третьяковы в 1870-х годах, выкупив у Шереметевых участок земли между тупиком и «Славянским базаром», пробили в Китай городской стене ворота и устроили проезд, получивший их имя.
Ни букинистов, ни знаменитого когда-то магазина «Книжная находка», ни часовни Целителя Пантелеймона, ни Китайгородской стены не осталось – а вот узкая тропка на месте Никольского тупика по странной прихоти судьбы существует и в наши дни. Она проходит между задней стеной торгового центра и неприметным трёхэтажным домом, завешенным тканью так давно, что уже мало кто помнит, как он выглядел.
Дому, на первом этаже которого господин Константинов торговал конфектами, а месье Габю – швейцарскими часами, после революции довелось увидеть жизнь совсем с другой стороны. Подобно тому как кровь въедается в кирпич, прозвище «расстрельный дом» намертво прикипело к этому зданию.
Располагавшаяся здесь Военная коллегия Верховного суда СССР в период с 1 октября 1936 по 30 ноября 1938 года вынесла 31 456 приговоров, и все они были приведены в исполнение. Пролетарское правосудие было таким же плановым, как социалистическая экономика: чекистам спускали разнарядку, какое количество врагов народа им следует обезвредить по каждому наркомату, и они работали. Время от времени проводились чистки и в их собственном департаменте – обычно при смене его руководителя.
