Или все-таки попробовать омолодить?

— О чем вы задумались? — спросил муж.

— О малине, — призналась я. Спохватилась: — Вы спрашивали о побелке…

Я сама не заметила, как, рассказав о побелке и о том, зачем я так пристально разглядываю ветки смородины, я вывалила на мужа и сомнения по поводу малинника.

— Вы спрашиваете моего совета? — приподнял он бровь.

Да что же он так удивляется каждый раз, словно с ним не жена, а кот человеческим голосом разговаривает.

Хотя если Мотя заговорит, то я уже и не удивлюсь особо…

— Спрашиваю. Не обещаю, правда, что последую вашему совету.

— Уж в этом я не сомневаюсь, — хмыкнул Виктор. Помолчал, размышляя. — Будь ваше поместье в том состоянии, как при вашей матушке…

— Вопрос о малине тогда бы и не возник, — перебила его я. Очень хотелось добавить, что я не для того просила совета, чтобы меня сравнивали с покойной матушкой — идеальной хозяйкой. И вообще, не я довела сад до такого состояния. Однако этого говорить точно было нельзя, поэтому я только покрутила в руках секатор пытаясь успокоиться и сказала.

— Будь мое поместье в нормальном состоянии, все бы делалось по плану и своим чередом. Осенью, а не сейчас. Возможно, и в обновлении не было бы необходимости.

Если он заявит, что самой раньше надо было шевелиться, я стукну его секатором и плевать на последствия. Может, с утра я и смогла бы не обращать внимания на поучения, но сейчас я устала и любая мелочь выводила из себя.

Но Виктор задумчиво произнес.

— Мне кажется, перекопать часть малинника, создавая междурядья, проредить и удобрить его все же потребует меньше усилий, чем выкорчевывать его весь и готовить землю под посадку, кроме обычных грядок. И хоть какой-то урожай будет. Аптекари хорошо покупают сушеную малину, только лучше продавать ее ближе к весне, а не осенью сразу после урожая.

— Не уверена, что урожай будет.

Я подошла к малиннику, разглядывая ближайшие кусты. Молодые побеги виднелись, но я привыкла, что их куда больше. Едва ли слабая поросль даст путные ягоды.

Но, может быть, они нормальные, просто выглядят чахлыми на фоне джунглей? Настолько запущенного малинника мне, пожалуй, видеть не доводилось.

— Будет, — заверил Виктор. — У вас ведь благословение.

Ну да, конечно.

— Я сама еще не поняла, как оно действует и на что распространяется, а вы уже уверяете, будто это универсальная палочка-выручалочка, — проворчала я.

И вообще, остался бы ты здесь, если бы не разглядел у меня этого самого благословения? Не знаю, ой не знаю… Не буду думать об этом, а то разозлюсь еще сильнее.

— Петр выздоровел быстрее, чем я надеялся, и даже ни одного пальца не потерял. Я уверен, дело в вас. Раз уж человеку благословение помогло, то саду и подавно.

Благословение, как же. Правильное лечение, нормальный уход и хорошее питание. В добавление к молодому и здоровому — хоть и изрядно проспиртованному — организму. А если и была какая магия в этом замешана, то Мотина, что бы она из себя ни представляла. Не просто же так чересчур умный котик проводил столько времени рядом с больным.

Конечно, правильный уход и малине пойдет на пользу… Я разгребла снег у ближайшего куста — там и разгребать-то нечего было по большому счету. Защелкала секатором. Старые ветки, подмерзшие ветки… Останется что-то, если их убрать? Да. Все же молодых побегов не так уж мало, даже найдется из чего выбирать, оставляя самые крепкие.

— Попробую привести в порядок это, — решила я.

А если останутся время и силы, когда буду выкапывать лишнее, поделю корневища на черенки да высажу хоть десяток в теплицу. Тогда к осени будет приличный посадочный материал. Если, конечно, места в теплице хватит, она же не резиновая, а планов у меня громадье.

Мы двинулись обратно во двор. Никаких признаков почкового клеща на смородине я не нашла, одной заботой меньше. Сейчас пора было снимать плов с огня, да и сумерки уже сгущались.

По всему двору разносился аромат плова. Виктор повел носом. Я сама сглотнула слюну.

Посоветовавшись с домочадцами, я решила не смущать деревенских парней, усаживаясь с ними за одним столом. Возьмут чугунок, один на всех, да между собой и разделят в людской избе. Я заикнулась было о мисках, но Марья подняла меня на смех.

— Отроду в деревне вся семья из одного чугунка ела. И артель работничья так же. Ложки у всех свои, а из чугунка по очереди, по старшинству. Хлебушка только не пожалей им. Ложку пока ко рту несешь, хлебушек под нее подставляешь, чтобы не просыпать да стол не испачкать. А потом им и закусываешь.

Я заколебалась. Хлеба было не жаль. И, конечно, от бабки слышала, как вся семья ела из одного чугунка. Однако современное воспитание мешало отнестись к этому спокойно, а образование и вовсе вопило дурниной, напоминая, сколько разнообразных инфекций можно таким образом передать сразу всей артели.

— Не поймут, касаточка, — сказала нянька, заметив и поняв мои колебания.

Так что я махнула рукой, утешая себя, что посуды меньше мыть придется.

— Поедите со мной на кухне или заберете свою порцию в комнату? — спросила я мужа. Из чистой вежливости — на светские беседы сил не осталось.

— С вами, если вы не против, — сказал Виктор. — Только про Ивана не забудьте, пожалуйста.

Нет уж, Ивана я с собой за один стол не посажу, много чести!

— Напомните Марье или Дуне, они покормят. Сошлитесь на меня. Я только работу приму, пока не стемнело окончательно, и поедим.

Виктор прошел в летнюю кухню, я двинулась к работникам.

Парни уже вернули орудия труда в сарай и чинно сидели на лавке у людской избы, но стоило ветерку подуть от кухни, поворачивали в ее сторону головы, как по команде. Михаил, заметив меня, подскочил навстречу. Но больше, пожалуй, ничем не выдал ни голода, ни нетерпения — прошел вместе в теплицу, неторопливо и обстоятельно перечисляя все сделанное.

— Как вы велели, только тот навоз, что сверху был, а как остался с прошлого лета перепревший, его не трогали, оставили на месте пока…

А когда снег сойдет и малинник прорежу, туда его и отправлю, удобрять, да сверху присыплю… Чем бы? Опилок у меня нет, не то что в деревне, где их с пилорамы можно было прицепами вывозить. Соломы немного осталось, а она нужна для подстилки. Сеном? Так лошади тоже что-то есть надо. За хвоей кого отправить, как снег сойдет? Прошлогодняя, прелая, тоже сгодится. Ладно, в свое время решу.

— Водой пролили, как вы и велели, Марья подтвердит, видела, как мы ведра таскали. И кипяток она нам с кухни сама выносила, сказала, чтобы грязными ногами не совались. Дескать, Настасья Пална сама полы мыла, своими ручками, и нечего топтаться.

Он с любопытством уставился на меня, точно я должна была опровергнуть этакую нелепицу.

Да что ж вы все любопытные такие! Мое дело: хочу — кухню драю, хочу — туалеты намываю. Но срывать на парне раздражение, вызванное Виктором, не стоило, и я просто сказала:

— Продолжай.

— Дрова вон сложили. — Михаил указал на печь. — И огонь разожгли, но пока только щепу да хворост подкинули, как вы велели.

— Спасибо.

Если уж и злиться на кого-то, то на саму себя. Что мне стоило неделю-другую назад обсудить все с Марьей да попросить ее нанять для меня этих парней? Запомнила, что она как-то бросила, мол, мужиков в деревне до середины снегогона не будет, а потом те пятеро подвернулись. Избавила бы себя от кучи проблем, и Виктор бы не навязался мне на голову. Не раздражал бы.

Я прогнала эти мысли — как та же Марья сказала, что сделано, то сделано. Впредь умнее буду.

— Как поедите, затопите печь нормально, — приказала я. — И до завтра можете отдыхать. Родители не потеряют вас?

— Да пошлю кого-нибудь одного по домам пробежаться всех предупредить, — отмахнулся парень. — А моя мамка только порадуется, скажет, кто другой тебя, проглота, сегодня кормить будет.

Мы вышли из теплицы как раз для того, чтобы увидеть, как Дуня пристраивает на лавку тазик и кувшин, а Марья выстраивает парней в очередь мыть руки, угрожая, что иначе голодными оставят. Парни, впрочем, особо не сопротивлялись, только все поглядывали в сторону кухни. Грустно как-то поглядывали, а кое-кто и с завистью.