Что ж, эксперимент не удался.

— Ладно. Значит, про барина хватит, — сказала я. — Теперь о вас давайте.

Парни опять понурились. Я сделала вид, будто не заметила.

— В поджоге я вас не виню. Но в том, что выпили и пожар проспали, виноваты. А раз виноваты — отработаете. Как доски привезут, пол в доме перестелете. Кормить в это время буду, а сама работа в уплату ущерба пойдет. А чтобы было вам где жить, сейчас возьмете у Марьи ветошь и ведра и попросите открыть избу садовника. Завяжете ветошью рот и нос, избу вымоете, в ней и разместитесь. Пока доски не привезли, компост перетаскаете, как договаривались. За него и за навоз расплачусь, как обещала. Все понятно?

— Прощенья просим, барыня, а нос зачем завязывать? — полюбопытствовал Михаил.

— Затем, что долго пустая изба стояла, в пыли бесы поселиться могли, которые лихоманку вызывают. — Я боялась, что Виктор вмешается и испортит мне все, но он даже не хмыкнул. — А лечить вас я не намерена. Так что от пыли тканью защититесь. Теперь все ясно?

— Спасибо, Настасья Пална. — Все шестеро низко поклонились.

— Свободны.

Парни заторопились к черным сеням. Я пошла к господскому входу, хоть он и был дальше. Хорошая погода сегодня, в платке совсем не холодно. И птицы щебечут вовсю. Им-то вовсе нет дела до людских забот.

— Зайков был пьян, — негромко сказал Виктор. — Не стал бы он трезвым полынной настойкой из Лангедойля мужиков угощать.

— А пьяным любит пыль в глаза пускать? — догадалась я. — И не только мужикам?

Виктор нехорошо усмехнулся.

— Говорите, не помните?

— Не надо быть большого ума, чтобы догадаться. Если уж человек перед мужиками выпендр… бахвалиться стал, то уж в своем кругу явно перья как павлин распускает. И, скорее всего, бахвалиться особо нечем.

— Доходами отца. Учебой в университете Клермонта. Благосклонностью дам… — Виктор отчетливо скрипнул зубами.

— Значит, нечем, — заключила я.

— Странно, что это говорите именно вы.

— Странно, что вы ревнуете меня к такому ничтожеству.

— Разве не этого вы добивались, флиртуя с ним? Разве не к вам он ехал вчера? Жаль, парень ему рассказал, что я здесь. — В голосе мужа прорезалась ярость. — Хотел бы я полюбоваться…

— Вы полагаете, женщина, собирающаяся принять любовника, засучивает рукава и идет мыть полы и разделывать мясо? — начала закипать я. — В самом деле, если вы считаете, будто мне должна льстить ваша ревность, подумайте еще раз!

— Я не собирался вам льстить! — рыкнул Виктор.

— Вот и отлично. Надеюсь, и без очередного супружеского скандала мы обойдемся. Лучше скажите, у этого Зайкова есть имение где-то неподалеку? Откуда он мог ехать? Деревня ведь на ваших землях, и явно не у вас в гостях его напоили.

Муж ответил не сразу, и было заметно, что ему понадобилось это время, чтобы взять себя в руки. Кажется, он тоже старался избежать скандала.

— Пойдемте в дом. Не хватало вам еще простыть.

Вообще-то солнце светило вовсю, и в платке мне было совсем тепло. Но Виктор прав, это весеннее тепло обманчиво.

— Вы действительно… — Он осекся. — У его тетки по матери дом в Больших Комарах. Зайков приехал в город после дуэли в столице — помнится, вы нашли это очень романтичным.

Теперь пришел мой черед скрипеть зубами. Понятно, что Виктор о возможном сопернике доброго слова не скажет и слишком зол на жену, чтобы удержаться от возможности ее уколоть, но все же… И вот понимала я, что не мне эти колкости предназначены, а все равно обидно отдуваться за чужие грехи.

— Помнится, я уже предполагала, что до болезни наговорила и наделала немало глупостей. Вы теперь до старости будете меня ими попрекать?

— Полагаете, мы встретим старость вместе? — ухмыльнулся он.

— Полагаю, мечтать не вредно, — не осталась в долгу я. — Так, получается, Зайков нездешний? Он тоже мог поверить в болтовню моего отца о кладе?

— Ваш батюшка считал его очень обходительным молодым человеком и рад был видеть в своем доме, — сухо сказал Виктор.

— Интересно, полынную настойку он отцу тоже наливал? Наверное, и играть садился?

Муж промолчал, и молчание это было красноречивей любых слов.

Посмотреть бы на этого Зайкова, вдруг узнаю ночного гостя? Хотя вряд ли, я доктора-то не признала — если это был он. За прошедшее время воспоминание подыстерлось, да и в темноте все кошки серы. Мог ли этот тип крутиться подле Настеньки в надежде узнать про клад?

— Раз он живет в городе…

Отличное название «Большие Комары», сразу ясно, что нужно запасаться пижмой или настойкой гвоздики на водке.

— …но ехал со стороны ваших владений, значит, был у кого-то в гостях? Многие его привечают?

— Кто-то, как ваш отец, считает его милым и обходительным, кто-то принимает в доме как соседа, не больше. Если он ехал со стороны деревни — Липки, Пряхино, Отрадное. Это если говорить о ближайших соседях. Вересаевы, Венецкие или Зарецкий. Я порасспрашиваю у Вересаевых и Венецких, как появится повод заглянуть к ним в гости. Думаю, он появится достаточно скоро, у нас здесь нравы проще, чем в городе.

— А Зарецкий? — уточнила я.

Виктор странно на меня посмотрел, потом, словно бы опомнившись, пояснил:

— Зарецкий Евгений Петрович. Владелец Отрадного. И уездный доктор.

Вот, значит, как…

Мог Зайков только изобразить, что уезжает в город, отправить возницу подождать на почтовой станции или вообще где-нибудь в лесу, а сам вернуться? Как проверить?

И все же хорошо, что я призналась Виктору в потере памяти. Хорошо бы я выглядела сейчас, расспрашивая о ближайших соседях!

Едва мы вошли в дом из сеней, из двери в кухню высунулась Марья.

— Где ж тебя носит, касаточка! Я завтрак принесла и тебе, и Виктору Александровичу, глянь — а вас нет.

— Пойдемте, пока не остыло, — обернулась я к мужу. — Вернемся к этой теме после завтрака, если у вас еще останется желание ее обсуждать.

Но не успели мы допить чай, как в гостиную постучалась Марья.

— Урядник пришел.

— Проводи, — приказала я.

Урядник в самом деле был одет как крестьянин, разве что в сапогах, а не в лаптях, и одежда выглядела новее, чем у большинства. Единственный знак отличия — медная бляха, приколотая поверх суконного кафтана. «Урядник Комаринского уезда» — шла надпись по окружности бляхи, а внутри был герб. Сражающиеся лев и дракон на гербовом щите.

Вот и еще один пробел в моих знаниях, который необходимо срочно восполнить. Да тут не одного выходного — недели не хватит!

Урядник поклонился так же, как кланялись в знак приветствия деревенские мужики.

— Дозвольте заверить, душегубов этих мы всенепременно найдем! — было первым, что он сказал. — Вы уж не извольте беспокоиться, и прощения просим, что беспорядок допустили.

Судя по всему, урядник уже решил, кто виноват. Все же я попробовала заикнуться про ночного вора.

— Ежели ничего не украдено, так, может, приснилось вам, Настасья Пална? — осторожно произнес он. Поспешно добавил: — Прощенья просим, ежели не так. Но никого из окрестных господ подозревать негоже. Мужиков тех сыщем, а барину зачем бы по ночам шарить? Однако ежели какой барин и шарил, то это дело верхней расправы да самого земского исправника.

Да, похоже, не только медицина, но и уголовный розыск в этом мире находится в зачаточном состоянии. Решив, что нет смысла дальше развивать эту тему, я предоставила Виктору рассказать, как он проснулся от выстрела, вылетел во двор и что увидел, и как утром послал Петра верхом сперва с запиской в свое имение, а потом к уряднику.

Вот, значит, кого гонцом назначили. А я все проспала.

— Мужики те, больше некому, — заключил урядник. — Стало быть, не ушли. Стало быть, найдем.

— Насколько я помню, ты грамотен. Я записал все, что видел сам, и все, что мне рассказала жена, — сказал Виктор.

Он подошел к подоконнику, взял бумаги и протянул мне.

— Анастасия Павловна, вы не против прочитать и расписаться, если не хотите ничего добавить?