— Со сметаной. Но, если вы любите поострее, я могу сделать соус из сметаны с чесноком.

Жаль, из зелени только лук на подоконнике.

— Если вам не трудно, лучше поострее, — сказал Виктор.

— Тогда сделаю всего понемногу, а там разберетесь.

На лице Марьи огромными буквами было написано: «сметану еще переводить!». Но она только сказала:

— Касаточка, неужто ты барина на кухне кормить собралась?

Вообще-то именно здесь и собралась, не в первый раз. Но тогда Марья с Дуней не смогут нормально поесть. С другой стороны, нянька явно чем-то недовольна, и только присутствие Виктора связывает ей язык. Я поколебалась, решая, дать ли ей выговориться.

— Виктор Александрович, большое спасибо вам за помощь. Идите в гостиную, сейчас все доготовится и мы подадим.

Едва за ним закрылась дверь, Марья зашипела:

— Ты что, касаточка, из ума выжила, барина кормить едой, которую ты сама не пробовала? А уксус с перцем предлагать? А в сметану зачем чеснок сыпать, только перевод продукта? Ладно бы с хреном…

— Давай и с хреном, — согласилась я. — Немного такого, немного этакого.

И закусок бы неплохо.

Я порезала кольцами лук, залила его ледяной водой из бочки, чтобы убрать горечь, — как удачно, что Дуня совсем недавно натаскала свежей и она не успела согреться. Вынула пельмени, отставила их в сите на пару минут, чтобы полностью ушла вода. Тогда масло не стечет по ним, а впитается. Этого времени как раз хватило чтобы мелко изрубить чеснок и зеленый лук, и перемешать их со сметаной.

По кухне поплыл густой запах хрена. Мотя чихнул, толкнул носом дверь и проскользнул в галерею. Марья шмыгнула носом, утерла глаза рукавом.

— Вот затеялась ты с этим хреном, с чесноком тоже нормально, — проворчала я.

Надо будет по осени наделать хреновых заправок. Хреновуху с помидорами, хрен с майонезом, с яблоками… Здесь делали только со свеклой. Ломтики свеклы укладывали в горшки, пересыпая каждый слой хреном и кинзой, добавляя анис, тмин, перец и соль и заливая все уксусом. Кстати, хорошо бы достать из погреба в качестве закуски к пельменям.

Я бросила в кастрюлю новую порцию. Сдобрила маслом те, что стояли в сите, переложила их на блюдо. Подцепила один пельмень на вилку, протянула Марье.

— Пробуй, чтобы потом не ворчала, мол, барина кормим чем попало. Дуня, и ты тоже пробуй.

Дуня осторожно подцепила ложкой пельмень. Марья откусила краешек своего.

— Тесто и тесто.

— Вкусно, — сказала Дуня, жуя.

— Тебе все, что с мясом, вкусно, долго еще досыта не наешься, — буркнула нянька. Подула на пельмень и засунула его в рот целиком. На лице появилось довольное выражение. — Не стыдно барину подать. Только стопочка сюда прямо просится.

— Можно и по стопочке, — согласилась я, переставляя тарелку на печь, чтобы пельмени не остывали.

— Да ты что, касаточка, барыне неприлично! Разве что рябиновки.

— Пускай рябиновки, — не стала спорить я. — Давай-ка еще закусок добавим.

Подавать пришлось нам втроем: на один поднос все не влезло. Блюдо с пельменями, пара тарелок и приборы. Мисочки с квашеной капустой — Марья поворчала, что еда не барская, но отбирать ее не стала — свеклой с хреном, сбрызнутым уксусом луком, солеными грибами и солеными же огурчиками. Еще мисочки со сметаной, сметаной с хреном и сметаной с чесноком, горчицей и разведенным уксусом с добавлением перца. Всего понемногу, буквально столовая ложка каждого, пусть Виктор пробует и решает, что больше нравится. И на отдельном подносике — две серебряных стопочки с рябиновкой, пахнущей осенью и солнцем.

Я отпустила Марью, чтобы дать ей спокойно поесть, и тут же пожалела об этом.

Разозлилась на себя: нашла время смущаться, как первоклассница! Да еще и волнуюсь, будто на экзамене.

— Как правильно это есть? — поинтересовался Виктор.

— Вилкой, — пожала я плечами, накладывая ему порцию. — Если подают в бульоне, как я собираюсь сделать утром, тогда ложкой.

Я поставила перед ним тарелку, положила и себе. Подавая пример, начала есть.

Заметно было, что мужу хочется раскусить и заглянуть внутрь — хотя чего заглядывать, сам же лепил! — но я сунула свой пельмень в рот целиком, и ему пришлось сделать то же самое.

Выражение его лица стало непередаваемым.

— Так просто и так вкусно, — сказал он, прожевав.

Я мысленно выдохнула. Мало ли, он привык к совсем другой еде.

— Очень вкусно, — повторил муж.

Какое-то время мы сосредоточенно жевали. Виктор был слишком занят дегустацией, сравнивая соусы, я просто с удовольствием ела.

Муж сунул в рот предпоследний пельмень, жевнул и замер.

— Что случилось? — испугалась я.

Виктор героически дожевал и улыбнулся.

— С тестом. Счастливый, как вы сказали.

— Скорее загадывайте желание! — рассмеялась я.

— Я желаю…

— Про себя!

Он замолчал. Посмотрел на пельмени. На меня — и взгляд этот обжег мне щеки.

— По одной из версий, счастливый пельмень нужно начинять перцем, — хихикнула я, чтобы заглушить невесть откуда взявшуюся неловкость. — Хорошо, что я не стала так делать. Хотя, говорят, тот кому такой попадется, будет счастлив в любви.

Виктор улыбнулся, я опустила ресницы, чувствуя себя старшеклассницей на первом свидании. Не надо было мне пить рябиновку, полстопки хватило, чтобы поплыть.

Марья появилась очень кстати — или совсем некстати, подав чай с вареньем и крендельками. Повисла неудобная тишина. Я лихорадочно искала повод сбежать — и одновременно не хотела его найти, а чай был слишком горячим, чтобы выхлебать его в два глотка и смыться на кухню. Виктор задумчиво разглядывал меня. Наконец чаепитие закончилось. Я дернулась встать, но муж опередил меня:

— Настя, подождите, пожалуйста.

Я подняла на него взгляд.

— Сегодня днем вы упомянули о предстоящем разводе…

— Простите, я не хотела вас оскорбить. Вы — не мой батюшка, и я должна была об этом помнить.

— Не стоит, — сказал он, и почему-то мне показалось, что ему приходилось выслушивать от жены и похлеще.

Как и ей от него? В первую нашу встречу он был не очень-то вежлив.

— Когда я вернул вас домой, я был слишком зол, чтобы поверить вашим просьбам и обещаниям. Сейчас у вас есть право злиться на меня, тем более что вы прекрасно проживете и без моей помощи.

— Проживу, — не стала спорить я. — И все равно я очень благодарна вам за ту помощь, что уже есть, и за то, что вы мне обещали.

— Не знаю, как так получилось, что мне стало не все равно, как вы будете жить. И я не хочу, чтобы вы выкарабкивались самостоятельно. Пельмень с перцем вряд ли подарит мне счастье в любви. — Виктор улыбнулся, и от этой улыбки меня обдало жаром. — Но это можете сделать вы, Настя.

— Я не знаю… — выдохнула я.

В самом деле не знала. Ни одной мысли в голове не осталось. Только сердце заколотилось как ненормальное. И еще дурацкая улыбка расплылась на лице. Похоже, вид у меня стал совсем глупый, потому что Виктор улыбнулся еще шире, прежде чем посерьезнеть.

— Я помню, что это я подал на развод, — негромко произнес он, глядя мне в глаза. — И вы вправе сказать, что не готовы меня простить. Но, Настя… У меня было время подумать, и я понял, что в чем-то вы были правы. Я совершенно вас не знал, и не пытался узнать. Возможно, поведи я себя иначе с самого начала, и вы повели бы себя иначе.

Вот в этом я совсем не была уверена. Впрочем, я знала Настеньку только со слов няньки и вполне могла быть к ней предвзята.

— Давайте попробуем узнать друг друга, прежде чем окончательно все разрушить, — сказал он.

Было что-то в его взгляде, в интонации, из-за чего я поверила: дело не только в благословении. Не одна новая магия заставила его передумать.

Пропади оно все пропадом, я тоже уже не знала, нужно ли с ним разводиться! И дело было совсем не в его деньгах, титуле и связях. Просто… мне тоже хотелось узнать его получше. И вовсе не в горизонтальной плоскости. Точнее, не только в ней.