В последние годы своей жизни он по настоянию некоторых деятелей Института (во второй период его существования) пытался стать рупором интриги, которая велась против меня различными деятелями (Шухардин²⁶, Сокольский²⁷, Григорьян и др.), но после в этом, видимо, раскаивался и рассказал мне, как его принуждали «преследовать» меня.

Я, пожалуй, на этом ограничусь в воспоминаниях о первых сотрудниках Института — моих коллегах. Впрочем, может быть, я успею при наличии настроения написать о некоторых из них в приложении.

Вскоре после моего прихода в Институт его штат стал довольно быстро разрастаться. Пришло много новых сотрудников, преимущественно молодых, появилась аспирантура и докторантура. Дела стало прибавляться. Мне приходилось теперь иногда целые дни проводить в Институте, занимаясь разными делами. Быстро разрасталась и издательская деятельность Института. Рос его авторитет. Вначале Институт работал в тесном контакте с комиссиями по истории естественных наук при Отделениях АН СССР, затем постепенно эти комиссии ликвидировались, так как Институт, расширившись, мог уже выполнять исследования почти по всем отраслям естествознания.

Общественная работа занимала в эти годы значительную часть моего времени, и поэтому о ней следует сказать несколько слов. Прежде всего надо упомянуть, что с начала 1947 г. я был назначен членом Экспертной комиссии по химии ВАК. С этого времени я состоял в этой комиссии с небольшим перерывом более 25 лет. В начале, когда комиссия только что организовалась, работы в ней было сравнительно немного. Но с течением времени число дел, поступающих в Комиссию, быстро возрастало, и в конце 60-х годов было создано уже две химических экспертных комиссии. Я перешел в Комиссию по неорганической и физической химии.

Комиссия собиралась круглый год, за исключением каникулярного времени, по четвергам в здании Министерства высшего образования на Рождественке, 11, очень хорошо знакомом мне по работе в Министерстве. Первым председателем комиссии был Б.В.Некрасов²⁸. Комиссия была небольшой по численности. Сразу же после начала заседания председатель раздавал нам всем поступившие дела по специальности. Ко мне попадали все дела по коллоидной химии, частично по физической, иногда по аналитической химии и, конечно, по истории химии. Некоторое время шло на ознакомление с делами. В случае, если диссертации не встречали возражений, они после доклада соответствующего члена комиссии утверждались. При наличии замечаний, дело (точнее — диссертация) посылалось на отзыв рецензенту, который утверждался комиссией. Очень часто, особенно в случаях докторских диссертаций, соискатель вызывался на заседание комиссии, и происходила краткая, но очень строгая «защита» диссертации. При этом выяснялась степень подготовки авторов диссертаций.

После рассмотрения всех дел, особенно в первые годы работы комиссии, мы расходились. Однако компания членов комиссии обычно направлялась в ресторан тут же на Рождественке (забыл старое его название). Нас обычно встречал там метрдотель, который нас прекрасно узнал как постоянных и почтенных посетителей. Обычно для нас всегда находился столик в задней комнате, и мы сидели часа два, отдыхая и болтая о том, о сем.

Кого только я не знал, частично очень близко, по экспертной комиссии! Со многими химиками я подружился и до сих пор встречаю оставшихся в живых с большим удовольствием. Сожалею, что большинство моих коллег по комиссии уже умерло. Большею частью это были прекрасные люди и хорошие ученые. Вспоминаю Б.В.Некрасова, А.В.Фроста²⁹ В.М.Родионова³⁰, М.М.Шемякина³¹, А.Е.Успенского, А.Б.Силаева, позднее моего друга — председателя комиссии Г.М.Панченкова³², И.И.Черняева, О.Е.Звягинцева, В.В.Феофилактова, В.А.Киреева³³, Б.М.Беркенгейма, А.М.Дымова, еще позднее К.В.Астахова, С.И.Скляренко, В.А.Деревицкую, Б.П.Никольского³⁴ (Ленинград), Н.А.Измайлова³⁵ (Харьков), Я.К.Сыркина, В.В.Козлова, А.Н.Пудовика³⁶ (Казань), Г.А.Крестова³⁷ (Иваново) и многих, многих других. Частью за давностью времени многих я забыл, но с некоторыми встречаюсь и до сих пор (Н.К.Кочетков³⁸, Б.М.Михайлов³⁹ и т. д., и т. д.). В последние годы моей работы в Комиссии моими друзьями были П.С.Титов, Э.А.Остроумов, Б.А.Иванов-Эмин и другие. Со многими из них, в частности, с университетскими Ю.А.Пентиным, Ю.В.Филипповым и многими, многими другими, я подружился.

Сколько было переговорено с ними по разным вопросам, у многих из них было чему поучиться. В те времена, особенно в 40-60-е годы, я знал и был лично знаком с основным контингентом московских химиков.

Надо сказать, что все они в различные периоды аккуратно ходили на заседания Комиссии и считали эту свою обязанность главной в своей общественной работе. Я не отставал от других. Работа в Комиссии позволяла мне быть в курсе основных направлений исследований в стране и была поучительной.

Вторая моя общественная работа была в Комиссии по истории химии при Отделении химических наук⁴⁰. Я был связан с этой комиссией с 1945 и особенно с 1946 г. Выше говорилось о широком интересе к вопросам истории химии в России и в СССР к концу войны. Этот интерес проявился особенно у ряда видных химиков Академии наук СССР. Большим энтузиастом работы по истории химии был академик А.Е.Арбузов⁴¹, который в те времена часто ездил в Москву и особенно увлекался историей Казанской школы химиков.

Вначале я присутствовал на заседаниях Комиссии по приглашению, слушал доклады о различных проектах, которые предлагались для расширения работы. Затем я все более и более втягивался в эту работу. С 1947 г. с самого начала я был введен полноправным членом комиссии, а в 1949 г. стал зам. Председателя комиссии. Работа в Комиссии по истории химии лишь частично перекрещивалась с моей основной работой — зам. директорством в Институте истории естествознания. Впрочем, Комиссия и ее председатель А.Е.Арбузов и, конечно, я были увлечены в те времена совещаниями по истории химии. Значительная их часть проводилась совместно с Институтом, а позднее — в здании Института истории естествознания.

Большим событием в жизни и деятельности Комиссии были два Всесоюзных совещания по истории химии. Первое Всесоюзное совещание по истории химии мы организовали в Москве, в аудитории Химического отделения АН 12 мая 1948 г. Это совещание прошло весьма успешно. После краткого вступительного слова А.Е.Арбузова в течение четырех дней было заслушано около 25 докладов, в том числе — А.Ф.Капустинского, С.З.Рогинского⁴², Я.И.Герасимова⁴³, М.И.Усановича⁴⁴, Н.А.Измайлова, А.В.Думанского, Б.М.Кедрова, А.В.Скворцова (бывшего секретаря Д.И.Менделеева), О.Е.Звягинцева, С.И.Вольфковича, И.Н.Плаксина⁴⁵, Н.Ф.Ермоленко⁴⁶, А. С.Садыкова, Ю.С.Залкинда, А.Д.Петрова, Н.Д.Зелинского и два моих доклада⁴⁷. Я привел перечень (не всех) выступавших для того, чтобы продемонстрировать, какие видные ученые интересовались в то время историей химии. Труды Совещания были изданы (1950).

Второе совещание было созвано в Ленинграде и прошло 21–26 апреля 1951 г. Оно, кажется, прошло еще успешнее. С докладами выступили также видные ученые, в том числе Б.А.Арбузов⁴⁸, А.Е.Арбузов, В.И.Есафов (Свердловск), А.Ф.Платэ⁴⁹, М.Ф.Шостаковский⁵⁰, А.Д.Петров, М.М.Дубинин⁵¹, Х.С.Коштоянц, О.Е.Звягинцев, С.И.Вольфкович, Н.А.Торопов⁵², Ю.Г.Мамедалиев⁵³, С.Н.Данилов⁵⁴, Ю.С.Мусабеков⁵⁵ и другие. Я, кажется, не выступал на этом совещаний, но зато был ответственным редактором издания его трудов.

Помимо множества больших и малых совещаний по истории химии, Комиссия по истории химии оставила след и своей литературной деятельностью. Помимо изданий трудов двух Всесоюзных совещаний, Комиссия выпустила (под моей редакцией) книгу: «Новые материалы по истории открытия периодического закона Д.И.Менделеева» (1950). Из недр комиссии вышли известные монографии по истории химии А.Е.Арбузова и А.Ф.Капустинского⁵⁶, хотя под грифом Института, так как у Комиссии в те годы не было своих издательских планов. Таким образом, Комиссия по истории химии оставила довольно яркий след своей деятельности и, несмотря на затраты времени, которого требовала работа в Комиссии, я чувствую известное удовлетворение своей работой там.