Но внутренняя жизнь в Институте осложнилась. В составе сектора по истории техники было мало квалифицированных работников, наоборот, появились люди — лодыри, которые поддерживали свое право на работу в Институте болтовней на собраниях, критиканты в принципе, мало понимающие в научной работе. Как известно, начавшие работу в новой области после ряда лет обыкновенной учрежденческой работы всегда начинают интерес к новому с «Адама», т. е. с древности. Настоящих нужных тем многие боялись. Занимались, например, работами по технике в древней Руси, изучали летописи, не будучи историками, занимались «историей русской печи» и тому подобными темами.

А.М.Самарин — металлург, никогда не занимался историей техники, не мог, конечно, сразу же поставить дело на нужный уровень. К тому же он скоро был назначен директором Института металлургии.

Поэтому собрания и заседания Ученого совета часто проходили в пустых разговорах. Некоторое время после ухода А.М.Самарина и.о. директора Института был И.В.Кузнецов67, физик, увлекавшийся больше философией. Зам. директора по хозяйственной части был тяжелый человек — самовлюбленный и самонадеянный, но полуграмотный в буквальном смысле слова. Он выступал на собраниях с самой резкой критикой сочинений, выполненных людьми, которые ему не импонировали, при этом чудачил, например, говорил вместо «фрагменты» — «прагменты». Впрочем, подобных типов и кроме него было предостаточно. Один, например, предлагал уменьшить размеры строительного кирпича с тем, чтобы он мог удобно браться женской рукой, поскольку-де сейчас кирпичной кладкой на строительстве заняты преимущественно женщины (!) и прочее, прочее. Были, конечно, и серьезные работники. Но общим, пожалуй, их недостатком было то, что все они отстали от современного состояния науки и техники и нередко лишь переписывали только то, что находили в источниках. Покойный Президент АН СССР С.И.Вавилов говаривал про таких, что «они из двух книг делают третью». Тем не менее, работа постепенно шла и улучшалась. Многие издания, особенно статьи того времени, представляют и теперь определенный интерес. Но оставим пока Институт, чтобы после еще раз к нему вернуться.

Жизнь и работа в первой половине 50-х годов

1950-е годы, пожалуй, были кульминационным пунктом моей деятельности и научной, и общественной. Занимался я в те годы самыми разными вещами. Основной работой было замдиректорство в Институте истории естествознания и техники. Кроме этого, я состоял профессором Московского университета, заведовал Лабораторией физической химий Центрального научно-исследовательского аптечного института (ЦАНИИ) на Пироговке, состоял консультантом одной из лабораторий Научно-исследовательского института полупродуктов и красителей (Б.Садовая, 6) и давал множество консультаций, выполняя заказы и просьбы различных учреждений, руководил работами ряда аспирантов, состоял членом, по меньшей мере, трех ученых советов, был членом Экспертной комиссии ВАК и членом разных комиссий Академии наук и различных общественных организаций.

По общественной линии в то время я был лектором Общества по распространению политических и научных знаний, а затем зам. председателя и председателем химической секции Центрального правления Общества.

Конечно, в 40-55-летнем возрасте любой здоровый человек находится на вершине жизни и работает в полную силу и потому, что старческие недомогания еще не чувствуются, и потому, что накопленный ранее опыт и знания помогают ему выполнять очень многое, что ни ранее, ни позднее многим и не удается. Вот почему в этот период я жил и работал «на широкую ногу».

Перечислю кратко основные события и работы мои, выполненные в эти годы, уцелевшие в памяти.

В 1950 г. я состоял зам. председателя Комиссии по истории химии при Отделении Химических наук АН СССР и принял самое активное участие в организации и проведении двух Всесоюзных совещаний по истории химии (труды их напечатаны). В начале 1951 г. я был утвержден членом Ученого совета Дома ученых в Москве. Осенью 1951 г. я вошел в состав Редколлегии серии «Классики науки» АН СССР. В ноябре 1951 г. мне исполнилось 50 лет и мои друзья, особенно П.А.Ребиндер, К.Ф.Жигач, П.И.Зубов, К.А.Поспелова и другие, устроили в университете небольшой банкет по этому поводу (снятый Ямпольским на кинопленку). Говорились, конечно, разные речи. До сих пор я бережно храню подарок товарищей — серебряный большой бокал. Опуская мелочи, вспоминаю, что 19 сентября я был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

В начале 50-х годов я работал заместителем председателя Химической секции в Центральном обществе по распространению политических и научных знаний (председателем был Я.К.Сыркин, мало уделявший внимания работе). В 1954 г. на Втором съезде Общества по распространению политических и научных знаний был избран членом Правления Общества, а затем — членом Президиума Правления. Я читал много лекций, часть их напечатана Обществом, участвовал в многочисленных комиссиях АН СССР и других организаций.

Приходилось, кроме всего этого, часто выезжать в различные командировки. Так, в октябре 1952 г. ездил с делегацией АН СССР в г. Казань на 75-летний юбилей академика А.Е.Арбузова. В начале 1953 г. был командирован Академией наук, Министерством высшего образования и Обществом по распространению политических и научных знаний в город Чебоксары и в различные районы Чувашской АССР для чтения лекций и для оказания помощи высшим учебным заведениям. Зимой в автомобиле объехал немало городов и районов Чувашии, был в городе Цивильске. Осенью 1955 г. был командирован в г. Ереван в качестве представителя Президиума Правления Общества по распространению политических и научных знаний для проведения съезда Общества Армянской ССР. Для этой же цели был командирован в Киев на сход Общества УССР, в Баку и в другие города. Вспоминается поездка в Тулу. В 1955 г. начал серию командировок за границу, но об этом — ниже.

Моя педагогическая деятельность ограничивалась в основном Московским университетом, где я читал курс истории химии как основному потоку, так — в некоторые годы — вечерникам, а также на Факультете по повышению квалификации при Химфаке МГУ. Очень много внимания требовали аспиранты. В эти годы прошли у меня аспирантский стаж, успешно защитили Г.В.Быков, В.И.Кузнецов, Н.Н.Ушакова, Ю.И.Соловьев68, В.А.Казанская, В.М.Башилова (в ЦАНИИ), Я.И.Турченко, Ю.С.Мусабеков и многие другие. Мне, конечно, все эти аспиранты дались далеко не даром. Приходилось много времени тратить на них, и если бы не Т.А.Комарова, которая в те же годы успешно защитила свою диссертацию, мне пришлось бы тяжеловато.

Наряду с педагогической работой и аспирантами пришлось вести и исследовательскую работу. Конечно, при такой занятости, когда время каждого дня расписывалось по часам, когда много времени приходилось терять на поездки в троллейбусе, на метро и т. д., я не мог в эти годы затевать фундаментальных исследований и ограничивался статьями, популярными брошюрами и т. д. Некоторые из них были связаны со служебными обязанностями и по Университету, и по Обществу по распространению знаний.

Однако к этому времени относятся и некоторые важные книжки. Так, вместе с Ю.И.Соловьевым была написана книга о А.П.Бородине69 (1950), подготовлены «Дневники» Д.И.Менделеева (вместе с М.Д.Менделеевой)70, «Очерк развития русского противогаза» Н.Д.Зелинского (1952)71, «Химия в Московском университете за 200 лет» (совм. с Г.В.Быковым и Т.А.Комаровой)72, «Избранные труды» Т.Е.Ловица73 (большое издание с очерком о деятельности Ловица), «Н.Н.Зинин»74 (вместе с Ю.И.Соловьевым), «Св. А.Аррениус»75 (тоже и др.). Кроме этого, было написано множество статей, рецензий, было немало выступлений в качестве официального оппонента на защите диссертаций, выпущены разные методические пособия и прочее, прочее.

Все эти разнохарактерные занятия, лекции, консультации, писанину по истории химии надо пополнить и статьями по экспериментальным исследованиям, прежде всего — по седиментометрическому анализу, кристаллизации, образованию и свойствам осадков и т. д.