СТИХ 290
ГОЛОС КЫЫС НЮРГУН
Эй ты, нойон-богдо!
Хоть со слабой девушкой сладил ты,
Хоть бедняжку-женщину повалил,
Поглядим, как догонишь ее!
Покуда не разорвешь
Становую жилу мою,
Я не дам подняться тебе
На высокое лоно свое!
Под землю я уйду,
К исполину Алып Хара,
За спину его западу.
Посмотрю я там, посмеюсь,
Как вытащищь ты оттуда меня,
Как в жены меня возьмешь! —
Так, замирая, вдали
Голос ее прозвучал.
СТИХ 291
ГОЛОС КЫЫС НЮРГУН
Стремительный Нюргун Боотур,
Как с поляны взлетающий
Черный косач,
Махом одним вскочил
На сверкающее седло;
Как орел на заболоченную скалу,
Сел на коня своего
И на север погнал, поскакал,
Разрывая серый туман.
До вершины белых небес
Доносился окрик его;
Отгулом в подземной тьме
Отзывался топот коня,
Заклубились белые облака,
Завертелись черные облака,
Взбаламученные
Полетом его.
Дождь со снегом шумел
По его следам,
Вихрь свистящий
Всадника сопровождал,
Грозовые тучи
Летели за ним,
Били молнии с высоты,
Гром раскатами грохотал…
Над просторами нелюдимых равнин
Развевался хвост
Вороного коня,
Над окраинами срединной земли
Распластывалась грива его,
Над гладью синих озер
Мелькала челка его.
Ретивым скоком
Летел скакун,
Девятиизлучистый
Путь пробил;
О восьми отрогах
Крутой перевал,
Распахнутый широко,
Рассекая копытом скалу,
Рассыпая искры огня,
Стремительно конь миновал…
Удалился Нюргун
От земли айыы,
Опустился в пределы абаасы,
Где скудная поросль ползла
По тундрам среди болот,
Где разная нечисть, киша,
Убегала с дороги его,
Приседая, скакала по сторонам,
Растопыристо прыгала из-под копыт…
Красно-ржавые горы вдали,
Расступаясь, мимо прошли,
Дымно-огненные холмы,
Полыхая, мимо прошли.
Все дальше всадник спешил;
Достиг он сумрачных мест,
Где травы ревут,
Хлеща по ногам,
Где деревья, хрипя,
Тянулись к нему,
Сучьями норовя ухватить.
По ущелью,
Где ошалело летел
Кроваво-черный поток,
Мимо горных зловещих круч,
Пред которыми
Девять шаманов седых,
Неистово вверх и вниз мечась,
Заклинали девять суток подряд;
Мимо осыпей крутизны,
Где восемь шаманок
Вопя, голося,
Восемь суток подряд
Заклинали, буйно кружась;
Мимо сопок,
Где семь разъяренных псов,
Лаяли, злобно мечась, —
Опускался все ниже
Нюргун Боотур
В сумрачный Нижний мир;
По встревоженной темной стране
Мчался он, летел прямиком.
Конь Вороной,
Счастливый скакун,
Друг и советчик его,
Вдруг остановился
На всем скаку,
Замер на крутизне,
На самом краю жерла?
Алчного зева
Подземных бездн.
Огляделся Нюргун Боотур —
В черном густом дыму перед ним
Смоляное море горит,
Затапливая жерло
Пропасти Ап-Салбаныкы,
Не пропускающее никого,
Чье дыханье — белый туман,
Не пропускающее никого,
Чье дыханье —
Волшебно-черный туман,
Не дающее никому —
Ни людям, ни абаасы —
Берега другого достичь.
Синим переливаясь огнем,
Красным пламенем
Вспыхивая широко,
Тяжело вздуваясь, течет
Смоляной кипящий поток.
Бушуя, взлетает огонь
С бурного лона его,
Вихрями рея ввысь,
Полымя полощет над ним,
Проносятся вихри искр…
Мечутся на крутом берегу,
Беснуются, все круша,
Две дочери духа зла,
Воют закатисто голоса
Невидимок,
Оберегающих путь.
СТИХ 292
ГОЛОСА НЕВИДИМОК
Алаатанг! Улаатанг!
Абытай-халахай!
Кровожадные сестры, сюда, сюда!
Пришел ходящий на двух ногах,
Глядящий перед собой,
Человек уранхай-саха…
Молочное дыхание его
До сердца проняло нас,
В нос ударил нам
Дух его земляной…
Налетайте, оборотни, на него,
Раскрывайте пасти свои!
Скоро мы перебрасываться начнем
Толстым жиром его брюшным,
Мясом его
Глотки набьем…
Когда уранхайские молодцы,
Разбухшие телом
От белых яств,
Выросшие на пище мясной,
На густой похлебке тар-юэрэ,
Попадали в ловушку к нам,
Падали вниз головой
В матушку огневую Смолу,
Наши ложки кровавые
Сами на пир
Прилетали, стуча-бренча.
Сами прибегали торчмя
Ржавые наши рожны…
Будем толстые кости
Глодать, смоктать,
Тук нутряной
Хватать, глотать!
Стук-бряк, стук-бряк,
Судьба-ворожба! —
А по берегу смоляного потока
Громоздились, словно плавник,
Длинные кости богатырей,
Плыли, шугой шелестя,
Короткие кости богатырей…
Бедренные кости
Погибших шаманов
Подпрыгивали,
Друг о друга стуча;
Черепа погибших шаманов
Подкатывались,
Бубнами грохоча.
Вот на том проклятом
Крутом берегу
Задержался Нюргун Боотур.
Преданный друг его —
Вороной скакун,
Шумно фыркнув
Парой гремучих ноздрей,
Горячо, протяжно заржав,
Человеческим голосом заговорил,
Уранхайской речью сказал.
