СТИХ 127
ПОЛОСАТЫЙ НЕБЕСНЫЙ ОРЕЛ
Аарт-татай!
Отыскал я тебя, Нюргун!
Изнурен я долгим путем…
Я кружил над миром земным,
Пролетал над домом твоим;
Пустым он был —
Золотой твой дом…
Да не пропал мой труд —
Увидал я тебя самого!
Летающий, как грозовая стрела,
На Вороном своем
Стоя рожденном коне,
Стремительный Нюргун Боотур,
Непреклонный в бедствиях
Друг-человек,
Поклон мой низкий тебе!
Если спросишь — кто я такой,
Непрошенный, к тебе прилетел,
Тревожить тебя посмел, —
Прямо отвечу тебе:
Я тоже неба высокого сын,
Резвый бегун,
Проворный прыгун,
Быстроногий Бараанчай.
Могучие крылья меня
От участи лютой спасли…
Хоть погибели я избег,
Да покинул друга в беде…
Летающего высоко над землей
На Мотыльково-белом коне
Юрюнг Уолана-богатыря
Выручить я хотел,
Вырвать из вражьих когтей,
Да и сам едва не погиб
И теперь за тобой прилетел.
В провале бездонном,
К кровавой земле
Придавленный лапой врага,
Остался Юрюнг Уолан.
Рыдая, меня он просил
Тебя отыскать, тебе передать:
«Если брат мой на небе или на земле, —
Пусть рогатиной устремится вниз,
Коль под землей мой брат,
Пусть острогой взлетит,
Пусть он черное дыхание мое
От погибели защитит,
Пусть он белое дыхание мое
В бедствии отстоит!»
Так меня умолял Юрюнг Уолан…
Зеницу своих блистающих глаз,
Десну своих крепких зубов
Попытайся от смерти спасти,
Поспешай, Нюргун Боотур!
Выручил Юрюнг Уолан,
Вытащил он меня
На волоске золотом
Властителя неба — отца своего,
Выволок меня он на свет
Из провала подземных глубин,
Где пропал бы я без него…
Чтоб за добро ему отплатить,
Чтобы в пропасти его защитить,
Бросился я на бой
С Уот Усутаакы самим,
Великим духом
Бездонных глубин
Ледовитого моря Муус-Кудулу…
Чуть не пропал я
В пасти его.
Еле-еле из грозной схватки унес
Белое дыханье свое.
Тому, кто в боях потерпел урон,
Тому, кто трудом изнурен,
Грозным представляешься ты,
Горой возвышаешься ты!
Кто перед тобой устоит?
Вовеки не стану я
Поперек дороги твоей.
Наперерез тебе не пойду!
От высокой твоей стези
За сорок суток пути
В сторону отойду!
А теперь — надолго прощай… —
Сказал такие слова
И с грохотом разлетелся орел,
Облаком дыма стал,
По ветру улетел,
Растаял на южном краю небес,
Рассеялся в синей мгле…
Скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном на грани небес,
Летающий, как громовая стрела,
Стремительный Нюргун Боотур —
Не промедлил ни часа он;
Не дав насмотреться сестре
На дали в мареве голубом,
Не дав нарадоваться сестре
На дом изобильный свой,
Не дав надышаться ей
Воздухом долины родной,
Взял ее в руки Нюргун Боотур,
В широких ладонях своих покатал,
Шепотом заклятие произнес,
В шерстяной клубочек ее —
В шарик маленький превратил,
В боковую сумочку положил,
Чтобы дорогая сестра
Под боком была у него,
Не осталась дома одна,
Не стала добычей воров.
Стремительный Нюргун Боотур
Прянул на крутое седло,
Повод скрученный натянул,
Послушного коня своего
В сторону западную повернул.
Крикнул, гикнул —
Всклубился прах,
Воздух зашумел, загудел
От полета в его ушах.
Словно лодка, летящая в быстрине,
Длинный огненный хвост коня
Со свистом распластывался в вышине,
В семь маховых саженей
Черная грива коня,
Будто семь илбисов клубились в ней,
Черным вихрем летела, шипя
Вспышками серных огней;
Черная челка коня,
Летящая, как копье,
Задевала небесный свод.
Всколебалось лоно земли,
Взбаламутился Верхний мир,
Зашумела вьюга, ударил град.
Черный западный край небес
С громом, кружась,
Опустился к земле.
Девять вихрей неистово завились,
Завыли во тьме грозовой.
Обезумевшая Илбис Кыыса,
В дикой радости рукоплеща,
В яростной пляске кружась,
Отстала от полета коня.
Ревущий Осол Уола,
Разевая железный клюв,
Отстал от полета коня.
Так отчаянно мчался конь,
Что взбаламутился Нижний мир,
Так бешено мчался конь,
Что взревел грохочущий Верхний мир.
На семидневном пути
Ливень с крупным градом хлестал,
На восьмидневном пути
Ветер яростно налетал,
На девятидневном пути
Зашумела, завыла пурга,
Понесла седые снега,
Тучи призраков понесла.
Вот зловещую песню свою
Затянули духи войны;
Отозвалась песня в костном мозгу,
Дух несчастья заголосил…
Словно туча, вскипел туман,
Полетели сонмы теней.
Головы девяти журавлей
Оторвались от серых шей,
Отломились длинные их носы…
Тут Среднего мира боец
С матерью изначальной землей
Расставаться, прощаться стал,
В дебри дикие въехал он;
От солнечных улусов своих
Во тьму удаляться стал.
Светлые поляны его,
Как пластины из серебра
На шапке из трех соболей,
Перед ним блеснули в последний раз.
Он туманы тундровые всклубил,
По владениям смерти
Погнал коня.
Там, где край земли,
На крутой перевал,
На высокий горный хребет
Проворно поднялся он.
И увидел с той высоты
Море мглистое Лэбийэ,
На далёко вдающийся мыс
С крутизны опустился он…
Пена моря
Плещется, как турпан,
Прыгает, как нырок;
Кружится водоворот,
Рушится море в провал.
Поглядел Нюргун Боотур
И сказал:
— Это — в логово смерти вход!
Это там он вырос и заматерел,
Это там привольно живет
Повелитель подземных сил,
Дух-владыка бездонного моря,
Огнереющего Муус-Кудулу…
Там — Уот Усутаакы
Стоит железный дворец
С тридцатью западнями его!
Там его и застану я.
Только он, проклятый, не спит,
Он ждет;
Он уверен, что мне глаза отведет
Черное его колдовство.
Если я в своем виде туда войду —
Обреку себя на беду,
Сам к нему в западню попаду.
И поэтому должен я
Восемьюдесятью восемью
Чарами обладать,
Девяносто девять личин
Во мгновенье ока менять. —
Так решил
И сошел с коня, —
С верного соратника своего,
Предназначенного от начала времен
Вещего скакуна.
Нюргун Боотур удалой,
Защитник средней земли,
Коня своего повернул
В сторону владений айыы,
Хлопнул по крутому бедру,
К Верхнему миру направил коня,
Как пушинку, сдунул его.
Грянулся об земь Нюргун Боотур,
Кубарем покатился он —
В трехгранное
Стальное копье
Вмиг превратился он;
И сверкая, блистая,
Звеня,
Полетел в бездонный провал.
