— Вы всё ещё мертвые? Тогда мы идём к вам… — тихо пробормотал я часто повторяемую мной крайние месяцы шутку, а губы сами собой изогнулись в чуть озорную и слегка напряжённую улыбку…

***

***

«Бог создал людей разными: сильными и слабыми. А Полковник Кольт уравнял их», — сама собой всплыла в голове довольно известная фраза из какого-о американского фильма. Причём, саму фразу я помню хорошо. И даже то, с какой интонацией она должна была говориться. А вот фильм, из которого она взята, и герой, который её произносил — из моей памяти выветрились напрочь.

Так вот, эта фраза, в последнее время, всё чаще и чащ е начинает в моих мыслях звучать. Слишком легко стало убивать C и D-ранговую нежить. Никакого сравнения с тем, когда я с молотом или ломом на перевес кидался на них в рукопашную, или подкарауливал, устраивая «засаду». Когда приходилось терпеть удары, царапины, укусы, ожоги от близко пролетевших огненных шаров… Совершенно никакого сравнения.

Я просто навожу красную точку прицела на затылок очередного умертвия или гуля, и нажимаю на спусковой крючок. Всё. Очень просто. Слишком просто. Пугающе просто. Наводит на заставляющие бегать по спине толпы мурашек мысли о том, что кто-то другой, вот так же вот может в этот, или какой-то другой момент, наводить свою красную точку на твой затылок…

Сразу начинаешь понимать, точнее вспоминать, почему на войне так сильно не любили снайперов. И что с ними делали, если всё-таки ловили…

Но, если отбросить в сторону все подобные рефлексии, то с каждым новым убийством действительно становилось проще. Появлялась привычка. Приклад удобнее лежал в руках. Отдача уже не так сильно «лягала» в плечо. Поражение целей становилось увереннее.

Нынче «рабочей» дистанцией для меня были уже не пять сотен метров, а шесть — шесть с половиной. Только успевай «пули» вытачивать.

Хотя, это я всё же несколько преувеличиваю «легкость» задачи. Ведь «ядра» надо было ещё собирать. Это запас F-ок и E-шек у меня был ещё неисчерпаемо приличный. А вот D-ранговые «ядра» были на счёт. По пальцам одной руки пересчитать можно.

А умертвие E-шкой не завалишь — проверено. Я пробовал. И попал. И шлем пробило. И даже с костлявых ног сбило. Но на этом и всё. Шлем взрывом «пули» (хотя, учитывая особенности конструкции и принцип действия, то скорее уж «снаряда») с головы снесло, обнажив лысый треснувший и слегка подкопчённый в месте попадания череп. Но и только. Неупокоенный мертвый командир или полководец, поднятый чьей-то волей и сохранивший все свои навыки, которыми обладал при жизни, лишь только разозлился и тут же юркнул за ближайшее дерево, принявшись раздавать команды своей свите.

Рисковать и дожидаться момента, когда этот подкопченный стратег сообразит, откуда пришла опасность и организует из своих подчиненных грамотную облаву, перекрыв мне все возможные пути отхода, я не стал. Зарядил D-шную «пулю», поймал чуть высунувшуюся голову умертвия в прицел и разнёс её к хренам новым выстрелом. Чтобы не рисковать. Мало ли, до чего эта костяшка додумается. Не даром же она C-ранговая.

Ну, пусть опыт дал отрицательный результат, но отрицательный результат — тоже результат. Да и именно эту группу я не просто так выбрал — они были ближе всех других к «чистой зоне». К той территории, на которой я уже всю нежить повыбить раньше успел. И имелся не нулевой шанс того, что я смогу дойти до «трупа» и успеть подобрать «ядро». Точнее «ядра». Потому, что я выбил из своего слонобоя всю группу, даже не став менять в этот раз стрелковую позицию. Тринадцать выстрелов. Тринадцать разнесённых черепов. Тринадцать осыпавшихся костяков и трупов гулей.

***

Я шёл очень осторожно. Прислушивался к каждому шороху. Внимательно приглядывался к листьям деревьев, не начинают ли они где-то резко желтеть или осыпаться. Всё же, это свойство влияния нежити на окружающую живую растительную обстановку, являлось весьма четким и надёжным демаскирующим засады признаком.

«Ремингтон» остался там, на холме, в лёжке. На хоть сколько-то близкой дистанции от него нет совершенно никакого толка. Он может только помешать реагировать достаточно оперативно… и драпать достаточно быстро.

До места побоища я добрался на удивление без происшествий. Всё-таки, месяцы, что ушли у меня на зачистку «чистой» территории не прошли даром. Работу, за которую я берусь, я всегда выполняю качественно. Есть у меня некий пунктик на этом.

Само побоище выглядело… не очень впечатляюще: пять безголовых скелетов и восемь вонючих безголовых трупов гулей. Восемь — хороший повод порадоваться своей предусмотрительности, заставившей меня идти сюда сразу в дыхательной маске. Иначе бы уже глаза слезились, а нутро выворачивало от непереносимого смрада, распространяемого этими тварями… даже мертвыми. Или умертвлёнными? Как правильно?

Само умертвие продолжало дисциплинированно лежать именно там, где я его и «законтролил». За тем самым деревом. «Ядро» его слабо светилось характерным «гнилушечным» светом среди костей, под оголившимися рёбрами.

Я, на всякий случай, осмотрелся ещё пару раз, прежде чем приблизиться к нему. Никаких признаков наличия активной нежити поблизости обнаружить не смог. Листья? Листья успели полностью пожелтеть и опасть на всех окружающих деревьях, когда умертвие с его свитой были ещё дееспособны. Так что, как-то ориентироваться по этому признаку не представлялось возможным.

Внезапно, когда я приблизился к трупу умертвия на шаг и уже начал присаживаться, чтобы подобрать так манившее меня «ядро», земля, прикрытая ковром опавшей желтой листвы, взметнулась, и оттуда с молчаливой яростью бросился на меня скелет в добротной броне, в хорошем шлеме и с поблескивающим одноручным мечом в костлявой руке.

«Умертвие!» — пробила меня мысль-узнавание. Именно они щеголяли лучше всего сохранившейся бронёй и острым, не тронутым ржавлением оружием, за состоянием и качеством которого продолжали следить по устоявшейся прижизненной привычке.

Умертвие — монстр-нежить C-ранга! В ближнем бою с такой тварью мало шансов даже у группы Железных Авантюристов. Не то, что у меня — Медного нуба. Тем более, что умертвия в одиночку не работают.

Вот только… кто же с ним в ближний бой полезет-то?

Сухой, почти беззвучный взрыв от попадания «разрывной пули» разнёс по косточкам его грудную клетку и оторвал череп в шлеме с куском шейного отдела позвоночника, заставив остальное тело осыпаться грудой костей рядом со своим товарищем, послужившим приманкой для глупого и неосторожно-самоуверенного меня.

Резкий поворот — новый выстрел, новый взрыв. Прыжок-перекат вперёд-влево. Выход из переката и ещё два выстрела, два взрыва. Ещё взрыв. Ещё пара взрывов. Пустой револьвер летит на землю, а левая рука уже поднимает второй и стреляет по тут и там продолжающим вылезать из земли скелетам и гулям.

Пустеет второй барабан. Второй револьвер летит на землю. А правая рука уже достала третий…

— «А девушка сурово достала пистолет…» — пропел-пробормотал я, поднимаясь с земли и осматривая новое побоище, не забывая одновременно с этим, снаряжать пустой барабан револьвера боеприпасами. — «Попала снова, снова, снова, снова…» — продолжил своё бормотание, продолжая внимательно глядеть по сторонам, готовясь реагировать на любой шорох или признак опасности. — «И хулиганов нет… И хулиганов нет… А хулиганов нет!» — закончил я своё бормотание, пряча заряженный револьвер и поднимая с земли следующий, который тут же принялся заряжать.

— «А хулиганов нет!..» — выползла на моё лицо под маской вымученно-напряжённая улыбка.

Руки тряслись. Впрочем, как и всё остальное тело. Меня конкретно бил адреналиновый приход. Но это как раз нормально. Ненормально было бы, если бы я оставался в такой ситуации спокойным, словно танк. Это бы уже означало патологию в работе моей нервной или эндокринной системы.

Тем не менее, даже дрожащими пальцами, загнать четырнадцать пуль в предназначенные для них каморы ещё двух револьверов я сумел в самые кратчайшие сроки. Лишь только после этого, после того, как приготовил к немедленному применению своё оружие, я приступил к мародёрству… тфу! Справедливому и честному сбору трофеев по праву победителя.