– Нет, Амабель, она это ненавидела. Он ее унижал, а она терпела все это только потому, что Эймори грозился убить меня, если она не останется с ним и не будет безропотно выносить все его выходки. А вас он не бил, потому что вы были с ним не так долго. К тому же, если бы он попытался, вы, наверное, застрелили бы его или просто бросили. А Ноэль не могла его бросить. Она оставалась с ним, чтобы защитить меня. Теперь, когда он заполучил вас, он будет и вас бить до полусмерти, когда ему только захочется.

– Нет! Я ему скажу, что, если он посмеет ударить меня еще хоть раз, я от него уйду.

– Что ж, можете попытаться, но я почти уверена, что он найдет способ вас удержать – так же, как вашу сестру.

– Ты ошибаешься. Не может быть, чтобы не ошибалась. Мы были близки с ним двенадцать лет. Я хорошо его знаю, он меня любит. Он и сегодня ударил меня только потому, что испугался. Эймори расстроен и беспокоится, что мы не сумеем уехать. А ты его еще и спровоцировала. Да, ты его разозлила, это все твоя вина.

– Что вы говорите, Амабель, очнитесь! Он же сумасшедший.

– Тише, Салли, Эймори идет сюда.

– Амабель, скорее развяжите меня, мы можем сбежать.

– Ну, что тут такое? Две мои девочки устраивают против меня заговор?

– Нет, дорогой, – проворковала Амабель, поднимаясь навстречу Эймори Сент-Джону. Она обняла его, поцеловала в губы. – Конечно, нет. Бедняжка Салли считает, что раз уж ты ударил меня однажды, то теперь будешь делать это постоянно. Но я знаю, что это не так – правда, Эймори?

– Разумеется, Эмми, я не стану тебя бить. Я просто и так был в таком напряжении, а ты еще принялась спорить. Прости меня, пожалуйста. Я больше никогда тебя пальцем не трону.

– Он лжет, – сказала Салли. – Вы просто дура, Амабель, если ему верите. Ну давай, ты, ничтожество в человеческом обличье, иди сюда, ударь меня снова. Я связана, так что не смогу дать тебе сдачи. Ты в безопасности. Давай, бей, ты, жалкая пародия на мужчину!

Эймори был в бешенстве, он весь покраснел, на шее вздулись вены.

– Заткнись, Салли! – рявкнул он.

– Только взгляните на него, Амабель. Он готов меня убить. Он же не владеет собой, он просто безумен.

Эймори повернулся к Амабель:

– Я о ней позабочусь. Мне ясно, что надо делать. Клянусь тебе, что я ее не убью.

– Что ты собираешься делать?

– Доверься мне, Амабель. Можешь мне поверить? Последние двенадцать лет ты мне верила.

Поверь и сейчас.

– Думаете, тетя, он меня не прикончит? Да он мерзкий врун. Хотите стать соучастницей убийства? – и тут она запнулась, едва произнеся эти слова. Господи, да Амабель и так уже раз шестьдесят была соучастницей убийства. Может быть, некоторых из этих людей она даже сама и убила.

Салли закрыла рот.

Эймори Сент-Джон тихо и злобно рассмеялся.

– Я вижу, Салли, ты все понимаешь. Эмми принадлежит мне. Мы с ней одного поля ягоды. А теперь, Эмми, развяжи-ка девчонке ноги. Я забираю ее отсюда.

Салли не могла встать – ноги онемели. Амабель опустилась на колени и принялась массировать ей лодыжки и икры.

– Так лучше, детка?

– Почему ты просто не убил меня сразу? Зачем тебе понадобилось устраивать всю эту комедию с участием Амабель?

– Тихо, маленькая сучка!

– Эймори, ты можешь поклясться, что не причинишь ей вреда?

– Я же уже сказал, – бросил он. Нетерпение его было так очевидно, что Салли удивилась: неужели Амабель и вправду может его не замечать, не видеть, что он вот-вот сорвется. – Я ее не убью.

Когда Салли наконец была в состоянии держаться на ногах, Эймори схватил ее за руку и потащил прочь из спальни.

– Оставайся здесь, Эмми, – бросил он через плечо. – Скоро я вернусь, и мы с тобой сразу уедем.

– Чего вы ждете, Амабель? Позвоните Ноэль. Расскажите ей, как вы позволили ему меня убить. Да-да, Амабель, расскажите своей сестре.

Он поволок ее за собой, и когда они оказались вне поля зрения Амабель, и только тогда ткнул локтем в ребра. Салли согнулась пополам, задыхаясь от боли. Он рывком вернул ее в вертикальное положение.

– Заткни свой рот, Салли, или я тебе еще добавлю. Ты этого хочешь?

– Чего я хочу, – ответила Салли, когда наконец снова смогла говорить, – так это, чтоб ты сдох. Очень медленно и мучительно.

– Тебе этого никогда не увидеть, дорогая, – рассмеялся он.

– Они тебя все равно поймают. Тебе ни за что не сбежать – только не от агентов ФБР.

Он продолжал смеяться – тихо, явно забавляясь. Потом вышел на ярко освещенную верхнюю площадку лестницы и остановился. Смеясь, он повернулся к Салли.

– Посмотри, Салли, посмотри мне в лицо.

Она подняла глаза. Это был не Эймори Сент-Джон.

Телефон все еще действовал. Томас позвонил в портлендский офис. Повесив трубку, он сообщил:

– Они высылают к нам вертолет. Максимум через тридцать минут он будет здесь.

– Что с Дэвидом? – взволнованно спросила Кори.

– Боже правый, – ахнул Квинлан, – дайте я позвоню его жене. – Милой, славной жене Дэвида Джейн – той самой, которая приютила его, когда ему разбили голову, той, что кормила его супом. Только бы Дэвид был жив. Господи, не дай ему погибнуть!

Джейн подняла трубку.

– Привет, это Квинлан. Ради Бога, скажите мне, что Дэвид дома. Что? О нет! Черт возьми, мне очень жаль. Скажите докторам, что его напичкали наркотиками. Нет-нет, сейчас мы контролируем здешнюю ситуацию. Нет, я собираюсь позвонить в его контору и вызвать сюда трех его представителей. Да, я скоро с вами свяжусь. Салли? Не знаю. Как раз сейчас мы собираемся заняться ее розысками. Квинлан повесил трубку.

– Дэвид в коме. Они переправили его в Портленд. Пока что состояние его без изменений. Но никто ничего не знает – известно только, что он съехал с дороги и врезался в единственный дуб, растущий недалеко от его дома. Первой до него добралась жена. Врачи ей сказали, что, если бы Дэвида не привезли в больницу так быстро, возможно, он был бы уже мертв.

– Это просто кошмар, – прошептала Кори. – Весь этот чертов город и все его жители – проклятые убийцы. Как мне хочется до них добраться, Квинлан!

– Да, я определенно не прочь лишить их пособий по социальному обеспечению, – сказал Томас. – И безо всякой проверки доходов!

– Это не смешно, – оборвала Кори, но не удержалась от улыбки.

– Комедия вперемешку с трагедией. Как в пьесе Шекспира.

– Нет, – возразил Квинлан, – это чистая трагедия. Зло в Коуве не родилось само, старики взрастили его своими руками. А теперь – вперед, пошли искать мою будущую жену.

Это был Эймори Сент-Джон – и не он. Салли зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, освещение отличное.

– Доктор Бидермейер изменил твое лицо – так же, как тому человеку, которого ты убил.

– Да. Я не хотел полностью менять внешность, а лишь настолько, чтобы, если случится встретить старого друга, он бы не удивился. Бидермейер сделал все необходимые разрезы и швы сразу после того, как мы в первый раз вернули тебя из Коува. – Он похлопал себя по шее. – Возраст тоже начинал брать свое, но и с этим мы справились. Он заодно сделал мне подтяжку. Ну как, Салли, ты бы пошла со мной на свидание? Или какая-нибудь другая молодая женщина твоего возраста?

Салли ничего не ответила. Она боялась, что может потерять сознание, если он ударит ее опять. А сейчас она никак не могла позволить себе грохнуться без чувств: ноги свободны, онемение почти прошло. Она должна от него сбежать! Ей необходимо найти Квинлана и остальных. Что, если они уже мертвы? Нет, нельзя так думать!

Салли снова взглянула на Эймори Сент-Джона. Она даже не представляла, что можно испытывать к другому такую сокрушительную ненависть, какую она испытывала к нему. Ей хотелось заставить его страдать, уничтожить его. Она мечтала, чтобы Эймори Сент-Джон в полной мере ощутил свое поражение, осознал, что на самом деле он вовсе не такой ловкий и сообразительный, каким привык себя считать.