– Пока нет. Салли прихватила заодно и мой бумажник. Подумай, ты можешь извлечь из этого какую-то пользу?

– Если она будет делать покупки, не выходя за пределы пятидесяти долларов, все шансы на то, что никто не станет наводить справки о ее кредитной карточке. Но если все же кто-то проверит, мы сможем засечь ее практически мгновенно. Подожди-ка минутку, я установлю нужный режим.

У Диллона Сэйвича были крупные руки с короткими толстыми пальцами. Квинлан изумленно наблюдал, как эти невообразимые пальцы легко порхают по клавиатуре компьютера. Диллон нажал последнюю клавишу и удовлетворенно кивнул.

– Да, все-таки в компьютерах что-то есть, – бросил он Квинлану, не оборачиваясь. – Они никогда с тобой не спорят, не действуют тебе на нервы. Только скажи им простым языком, что делать, и они это сделают. – Но они не умеют любить. – Умеют – на свой лад, конечно. Ну вот, теперь, если она воспользуется одной из твоих кредитных карточек и никто не наведет справки, мы сможем засечь ее в течение восемнадцати часов. Не Бог весть что, конечно, но все-таки сработает.

– Может быть, ей и придется воспользоваться кредитной карточкой, но она постарается не выходить за рамки пятидесяти долларов. Салли не глупа. Ты знаешь, что ее работа о том, во сколько обходятся американскому народу мошенники с кредитными карточками, победила на конкурсе штата? Лучше бы тебе сразу рассчитать, что она знает о тех восемнадцати часах, которые будут в ее распоряжении, и может решить, что этого ей вполне достаточно.

– Откуда ты все это знаешь? Уверен, у вас с ней было полным-полно и других тем для разговора. Силы небесные, да при вас в этом чертовом городишке с почтовой открытки произошло два убийства, причем оба трупа нашли лично вы! Наверняка это достаточная пища для беседы по меньшей мере часа на три.

– Когда я осматривал ее спальню, то видел стену, сплошь увешанную грамотами, премиями за статьи, короткие рассказы, эссе и тому подобное, что она написала. Очерк о кредитных карточках – один из них. Когда она его написала, ей было от силы шестнадцать лет.

– Что ж, выходит, Салли – писатель, возможно, даже талантливый писатель. Но в нашем деле она все равно остается обыкновенным любителем. Плюс к тому она еще и испугана. Она не знает, что делать. Ее все преследуют, причем из всей компании преследователей у нас, наверное, самые лучшие намерения, но на это ей плевать. Она все равно нацеливалась тебе в живот из твоего же собственного пистолета.

– Не скули! У нее в кармане около трехсот долларов наличными, с такими деньгами она далеко не уедет. С другой стороны, умудрилась же она пересечь всю страну из конца в конец на междугородном автобусе почти без денег.

– Ты не хранишь в бумажнике личный идентификационный номер владельца кредитной карточки?

– Нет.

– Это хорошо. Тогда она не сможет снять ни одного доллара наличными от твоего имени.

Квинлан уселся во вращающееся рабочее кресло рядом с креслом Диплома. Он сложил раскрытые ладони вместе и принялся ритмично постукивать кончиками пальцев один о другой.

– Знаешь, Диллон, она мне сказала одну вещь, которая буквально перевернула мне душу, нечто в том духе, что ни один человек из ее окружения отродясь ни заботился ни о ком, кроме собственной персоны. Я думаю, она потому и поверила мне так быстро, с такой готовностью, что где-то в глубине души у нее сидит эта потребность в доверии.

– Ты стал рассуждать, как психоаналитик.

– Нет, слушай. Ты прав, что она напугана, но ей нужен кто-нибудь, кому было бы небезразлично, что с ней происходит. Нужен кто-то, не считающий ее сумасшедшей, кто-то, способный ей просто верить, верить без ограничений и колебаний.

Она думала, что я как раз такой человек. И она была права, за исключением... ты сам знаешь, чего. Она была полгода заперта в этом проклятом месте, все в один голос твердили ей, что она сумасшедшая. Салли нуждается в полном доверии – полном и безоговорочном.

– Так кто же, скажи на милость, может предложить ей это самое безоговорочное доверие? Мать? Не могу в это поверить, хотя Салли и отправилась в первую очередь именно к ней. С миссис Сент-Джон происходит что-то непонятное. То, что она не могла пойти к ее мужу, Скотту Брэйнерду, я уверен на все сто, хотя мне хотелось бы встретиться с этим парнем; может быть, даже слегка разукрасить ему физиономию.

Квинлан достал досье Салли. Пока Диллон приводил все системы в готовность сработать в любой момент, как только Салли воспользуется кредитной карточкой, Квинлан в полном молчании очень долго изучал досье. Наконец он захлопнул папку и откинулся на спинку кресла, устало потирая глаза.

– Интересно, – задумчиво произнес он. – У нее было несколько довольно близких подруг, почти все они имели отношение к конгрессу. С того момента, как она вышла замуж за Скотта Брэйнерда, и до тех пор, как папочка поместил ее в этот миленький санаторий Бидермейера, все подруги как-то потихоньку исчезли.

– Это сокращает круг лиц, но никак не помогает нам. Так ты считаешь, что она не может отправиться к мужу, так ведь? Не могу себе этого представить, но...

– Нет. Ни в коем случае.

На экране компьютера сверкнула вспышка, раздался прерывистый звуковой сигнал.

– Так, сработало! – воскликнул Диллон, довольно потирая руки. Он набрал на клавиатуре несколько цифр и ввел еще две команды. – Она использовала кредитную карточку, чтобы расплатиться за бензин. Сумма небольшая, всего лишь двадцать два доллара пятьдесят центов, но у них на станции такая политика – проверять все кредитные карточки, независимо от суммы. Она в Делавере, Квинлан, в пригороде Уилмингтона. Проклятие!

– Уилмингтон не так уж далеко от Филадельфии.

– От Филадельфии? Я бы сказал, что Уилмингтон не так уж далеко от любого места, за исключением, может быть, Кливленда.

– Нет, я не это имею в виду. Бабушка и дедушка Салли живут по Главной железнодорожной магистрали как раз в пригороде Филадельфии. По-настоящему богатый район. Улица называется Фишерз-роуд.

– Фишерз-роуд, говоришь? Звучит как-то не слишком респектабельно.

– Не дай названию себя одурачить. У меня такое предчувствие, что Фишерз-роуд на поверку окажется одной из тех улиц, на которых сплошь большие каменные особняки, отодвинутые вглубь от дороги на добрую сотню футов. И, готов поспорить, солидные ворота.

– Что ж, мы довольно скоро увидим все своими глазами.

– Эти дед с бабкой – предки по материнской линии. Их фамилия Харрисон. Мистер и миссис Франклин Оглви Харрисон.

– Я так понимаю, у миссис Харрисон своего имени нет?

– Не-а. Если мужчина достаточно стар и богат, его жена именуется только так. Мне даже кажется, что они иногда придумывают себе заумное среднее имя для пущего эффекта...

– Я собирался рассказать, почему Салли не оплатила бензин из тех трехсот долларов наличными, что у тебя были, а воспользовалась кредитной карточкой.

Диллон вел машину – он управлял своим «порше» с такой же легкостью и мастерством, какое проявлял в обращении с компьютерами.

Квинлан тем временем изучал все материалы, которые у него были на деда и бабку Салли, светя себе маленьким карманным фонариком. Каждые пять минут ему приходилось поднимать глаза, чтобы его не вырвало.

– Ненавижу читать в машине. Моя сестрица имела обыкновение читать романы на заднем сиденье, и это ее ни секунды не беспокоило. Мне же стоило только взглянуть на картинку, как тут же начинало тошнить. Что ты сказал, Диллон? Ах да, почему Салли воспользовалась кредитной карточкой. Пока ты ходил за плащом, я посмотрел остальную информацию, которую они указали в счете. Номер машины изменился, значит, она купила подержанный автомобиль. Возможно, на это у нее ушли все триста долларов до последнего цента. Диллон буркнул:

– Передай мне кофе. Еще час, и мы будем на месте.

– На то, чтобы продать «олдсмобиль» и купить другую машину, ей потребовалось какое-то время, так что теперь разрыв между нами должен сократиться. Будем считать, что она опережает нас часа на два. Не так уж плохо.