Ты начала визжать, Ноэль. А Скотт – Скотт палец о палец не ударил. Ты смотрел на меня так, словно я дикая собака, словно ты был бы рад меня пристрелить.

– Мы думали, что ты его убила, – вмешался Скотт. – В ту ночь он вообще не должен был быть дома. Предполагалось, что Эймори в Нью-Йорке, но он неожиданно вернулся. Ты схватила пистолет и застрелила его.

Но Салли только покачала головой. Она не казалась испуганной – скорее, просто задумчивой. Она нахмурила лоб.

– Нет. Помню, когда я добралась до дома, то первым делом попыталась войти через парадный вход. Я не ожидала, что дверь может быть открытой, но она действительно оказалась не заперта. В тот же миг, когда я повернула ручку, раздался выстрел. Я прибежала сюда: отец лежал на полу, грудь залита кровью. Я помню... – Салли остановилась, напряженно хмурясь. Потом она закрыла глаза и прижала ко лбу кулаки. – В голове такой туман, все так расплывчато... Это все проклятые препараты, которыми вы меня пичкали! Господи, за одно это я готова вас убить!

Квинлан усмехнулся.

– Бидермейер сейчас попал в такую передрягу, Салли, что убить его в данный момент – это только значит помочь ему легко отделаться. Мечтаю увидеть, как он спустит все свои деньги на адвокатов, а в результате до конца своей жалкой жизни будет гнить в тюрьме. Не беспокойся о нем. Итак, все в тумане, но ты помнишь. Что ты видишь?

Салли уставилась туда, где было тогда распростерто тело – руки раскинуты по сторонам, ладонь правой обращена кверху. Кровь. Много крови. Как много было крови! Ноэль сменила ковер в комнате. Но было еще что-то странное, нечто такое, чего она никак не могла ухватить, что-то... Вот оно!

– В комнате был кто-то еще! – воскликнула Салли. – Да, был еще кто-то.

– Как у тебя в руках оказался пистолет? Она ответила сразу, без колебаний:

– Он лежал на полу. Тот человек как раз наклонился, чтобы его поднять, и в этот момент в комнату вошла я. Он очень быстро выпрямился и побежал к окну.

Салли медленно повернулась и посмотрела на высокие, от пола до потолка, окна, которые выходили на патио. Между их домом и соседским росли высокие кусты и стоял забор.

– Ты уверена, что это был мужчина?

– Да, уверена. Я видела его руку, когда он поворачивал защелку окна. Он был в перчатках – черных кожаных перчатках.

– Ты видела его лицо?

– Нет, он...

Салли застыла. Она вдруг закачала головой.

– Нет, – прошептала она, глядя на окна-двери. – Это невозможно, этого просто не может быть.

– Ты его видела, Салли? – голос Квинлана прозвучал твердо и неспешно.

Она посмотрела на Квинлана, потом на мать, потом на Скотта и, наконец, перевела взгляд на доктора Бидермейера.

– Знаешь, Джеймс, возможно, они в конце концов оказались правы. Наверное, я сошла с ума.

– Кто это был, Салли?

– Нет, нет, мне почудилось. Я сошла с ума.

– Кто это был?

Плечи Салли поникли, голова понуро опустилась. Она выглядела так, словно потерпела полное поражение. Она тихо прошептала:

– Это был мой отец.

– А! – Как будто даже облегченно воскликнул Джеймс. – Все встало на свои места. – Теперь ему была ясна полная картина – ему, но не остальным.

– Твой отец? – в ужасе прошептала Ноэль. – Но, Салли, это же невозможно! Твой отец лежал на полу мертвый. Я его видела, я вставала на колени возле его тела, я его даже встряхнула. Это был он, я-то не могла ошибиться.

Скотт махнул в сторону Салли своей трубкой и, укоризненно покачав головой, изрек:

– Она совершенно спятила, моя жена еще более сумасшедшая, чем мы думали. Твой отец мертв, Салли, Ноэль права. Я тоже видел его мертвым. Не забывай, что нас там было двое.

– Все в порядке, Салли, – вкрадчиво произнес Бидермейер. – Это всего лишь еще один симптом твоего заболевания. Надеюсь, теперь-то ты согласишься поехать со мной? Я могу позвонить адвокату мистера Сент-Джона, и он придет и позаботится, чтобы этот человек не засадил тебя в тюрьму.

Квинлан решил на какое-то время просто махнуть рукой на весь этот поднявшийся шум и гам. Потом встал, подошел к Салли, взял ее руки в свои.

– Молодчина, – сказал он, склонился над ней в поцеловал.

– Ну ты, ублюдок! Это же моя жена! Как бы я к ней ни относился, она все еще моя жена. Квинлан снова поцеловал Салли.

– Наконец все встает на свои места. – Он обернулся к Бидермейеру. – Теперь все сходится. Вы – специалист в области пластической хирургии, Норман. Должно быть, вы в этом деле большой мастер. Где же вы откопали мужчину, чье лицо переделали в лицо Эймори Сент-Джона?

– Вы сами не знаете, что говорите. Убитый был Эймори Сент-Джоном. В этом никто не сомневается, да и с чего бы можно было усомниться? Не возникало никаких вопросов.

– Не возникало потому, что не было поводов сомневаться. Ну, к примеру, с какой стати кто-нибудь будет проверять отпечатки пальцев, если жена покойного опознала тело, если его лицо выглядит точно так же, как на всех фотографиях на письменном столе. Хотя, честно говоря, меня несколько озадачило, что медэксперт не заметил шрамов от пластической операции. Должно быть, вы мастер своего дела, Норман.

– Боже правый, значит, вы действительно это сделали, доктор Бидермейер? – взвился Скотт. – Вы с Эймори, как я вижу, хорошо продумали: сделать какому-то несчастному его лицо и потом его прикончить? А меня он собирался оставить на растерзание?! Проклятие, так оно и есть! Он считался бы мертвым, и во всем обвинили бы меня одного. А я не совершал этого, клянусь! Конечно, остается еще история с Салли... Но это было необходимо! Мы знали, что она прочла несколько коротких сообщений, которые я по ошибке оставил в дипломате. У нас не было выбора. Я был вынужден действовать заодно с Эймори.

Тут уж Квинлан не выдержал и прервал поток этих излияний мощным ударом, на этот раз в челюсть. Он очень надеялся, что сломал ее.

Скотт рухнул на пол, потеряв сознание. Бидермейер посмотрел на него сверху вниз.

– Какое ничтожество! Но это уж не моя проблема. Ладно, Квинлан, оставьте ваши умозаключения. Все это чушь! Убитый – сам Эймори Сент-Джон, и покончим с этим. С меня достаточно. Я уезжаю. Мне жаль, Салли, я пытался тебе помочь, но теперь мне уже все равно.

– Когда дьявол покинет ад, вот когда я поеду с вами, доктор Бидермейер.

– Знаешь, Салли, тебе лучше подыскать другое сравнение. Я точно знаю, что дьявол рыщет по всему свету, а двое его подчиненных – здесь с нами. – Потом Квинлан повернулся к Бидермейеру. – Так, значит, отец Салли вам все еще платит. Что ж, это дает ответ на все оставшиеся у меня вопросы.

– Я уезжаю, – повторил Бидермейер и направился к двери.

Дверь открылась раньше, чем он взялся за ручку.

– Не думаю, что вы хотите уехать прямо сейчас, – сказал Диллон, входя в комнату. Раздался голос Ноэль Сент-Джон:

– Когда этот червяк очнется, я хочу добавить ему от себя. Нет, пожалуй, я даже не стану дожидаться. – Она подошла к Скотту и пнула его ногой в ребра. – Что же касается вас, – она повернулась к Бидермейеру, – если только мистер Квинлан даст мне резиновую дубинку, я вас изобью. Что вы творили с моей дочерью! Господи, да я готова вас убить!

– Обещаю проследить, чтобы вы получили эту резиновую дубинку, Ноэль, – заверил Квинлан.

– Я подам на вас в суд. Это не что иное, как жестокое обращение со стороны полиции, а еще и клевета! Только взгляните на бедного Скотта!

Салли подошла и тоже пнула Скотта в ребра. Потом она вернулась в объятия матери.

Диллон кивнул Квинлану и улыбнулся Салли. – Неплохо сработано. Квинлан большой мастер помогать людям вспоминать. – Он повернулся к доктору Бидермейеру. – Не думаю, что вы все еще надеетесь уехать. У меня масса друзей, которые прибудут как раз с минуты на минуту. И все они – специальные агенты, а это означает, что им ничего не стоит с пятидесяти ярдов отстрелить кончик вашего розового пальчика и заставить вас прокричать на весь свет все секреты, которые у вас были, начиная с двухлетнего возраста. Они – настоящие профессионалы, поэтому вам, доктор Бидермейер, лучше всего оставаться на месте и не делать резких движений. Ноэль внимательно посмотрела на Бидермейера.