Она повернула ключ зажигания. Тишина.

В той, другой, воображаемой жизни гаража не было. Была крытая парковка для жилой застройки с крошечными парковочными местами, ограниченными массивными бетонными столбами. Ей придется заезжать задом на свое место. Она уже знала, что вмажется задним габаритным фонарем. Парковаться она толком не умела.

Селеста подняла рукав блузки и посмотрела на синяки.

Да, Селеста, оставайся с человеком, который делает это с тобой, из-за великолепной парковки.

Она открыла дверь машины.

Он, во всяком случае, несколько лучше своего кузена.

Как зовут женщину, написавшую ходатайство? – спросил отец Джейн.

– А что? Что мы с ней сделаем, папа? – спросил Дэйн. – Переломаем кости?

– Я бы с удовольствием, черт побери! – заявил отец Джейн. Он поднес к свету крошечный кусочек пазла и прищурился. – Как бы то ни было, что за имя Амабелла? Какое-то глупое имя. Чем не подходит Анабелла?

– У тебя внук, которого зовут Зигги, – заметил Дэйн.

– Эй, – обратилась Джейн к брату, – это была твоя идея.

Джейн гостила в доме родителей. Она сидела за кухонным столом, пила чай с печеньем и составляла пазл. Зигги спал в прежней спальне Джейн. Она собиралась сделать ему назавтра выходной. Они останутся у родителей на ночь и пробудут там все утро. Рената с подругами будут счастливы.

Может статься, подумала Джейн, глядя на кухню, выкрашенную в абрикосовые и светло-желтые тона еще в 1980-х, она не вернется в Пирриви. Это ее дом. Безумием было так далеко уехать. Ею двигали извращенные и странные побуждения, и вот наступила расплата.

Здесь Джейн все было хорошо знакомо: кружки, старый коричневый заварочный чайник, скатерть, запах дома и, разумеется, пазлы. Всегда пазлы. Сколько Джейн себя помнила, ее родные увлекались пазлами. Кухонный стол предназначался не для еды, а только для новых пазлов. В этот вечер они начали новый пазл, который отец Джейн заказал по Интернету. Это был пазл одной картины импрессионистов, состоящий из двух тысяч фрагментов. Множество размытых цветовых пятен.

– Может быть, мне стоит вернуться, – вспоминая все это, сказала она, но почему-то подумала о «Блю блюз», аромате кофе, сапфировом мерцании моря и о Томе, который, подмигивая, подает ей кофе, словно они втайне от всех разыгрывают шутку.

Она подумала о Мадлен, которая, поднимаясь по лестнице к ней в квартиру, держит в руках наподобие полицейской дубинки рулон картона. Подумала и о том, как подскакивал вверх-вниз конский хвост Селесты во время их утренних прогулок по мысу под высящимися араукариями.

Она вспомнила о летних днях, когда они с Зигги сразу после школы шли на берег, снимали на песке школьную обувь и носки, стягивали шорты и рубашку и он бежал в трусах прямо в океан, а она догоняла его с тюбиком солнцезащитного крема в руках, а когда вокруг него волны разбивались в белую пену, сын хохотал от радости.

В последнее время благодаря Мадлен она нашла двух выгодных клиентов, живущих поблизости от нее: «Идеальное мясо Пирриви» и «Рецепты Тома О’Брайена». Их документация не отдавала сигаретным дымом или фастфудом. По сути дела, квитанции Тома О’Брайена еле заметно пахли ароматической смесью.

Она с удивлением осознала, что иные из счастливейших моментов ее жизни произошли за последние несколько месяцев.

– Но нам на самом деле нравится там жить, – сказала она. – Зигги нравится школа. Ну, обычно нравится.

Она вспомнила его недавние слезы. Она не могла отправлять его в школу с детьми, которые говорили ему, что им не разрешают с ним играть.

– Если хочешь там остаться, оставайся, – сказал отец. – Нельзя позволить той женщине заставить тебя уйти из школы. Почему бы ей самой не уйти?

– Не могу поверить, что Зигги обижает ее дочь, – произнесла мать Джейн, не сводя глаз с кусочков пазла, которые она быстро перемещала по столу.

– Проблема в том, что та женщина этому верит, – сказала Джейн. Она пыталась вставить фрагмент в правый нижний угол пазла. – А теперь этому верят и другие родители. И пожалуй, я не могу сказать наверняка, что он чего-то не натворил.

– Это кусочек туда не подходит, – заявила мать. – Ну а я точно знаю, что Зигги ничего не натворил. В нем просто этого нет. Джейн, этот кусочек туда не подходит, это часть дамской шляпы. О чем я говорила? Ах да, Зигги. Боже правый, взять тебя, к примеру. Ты была, наверное, самым застенчивым существом в школе и мухи не могла обидеть. И разумеется, папочка был добрейшим человеком…

– Мама, твой папочка здесь ни при чем! – Джейн надоело возиться с фрагментом пазла, и она бросила его. Ее досада вылилась во внезапную вспышку гнева и раздражения, направленную на бедную беззащитную мать. – Ради всего святого, Зигги вовсе не повторное воплощение твоего папы! Он даже не верил в реинкарнацию! А суть в том, что мы не знаем, какие черты характера Зигги мог унаследовать от своего отца, потому что отец Зигги был, его отец был… – Она остановилась как раз вовремя. Идиотка!

За столом внезапно воцарилась тишина. Дэйн, потянувшийся через стол к фрагменту пазла, поднял глаза.

– Дорогая, о чем ты говоришь? – Мать Джейн ногтем стряхнула крошку с угла рта. – Ты хочешь сказать, он обидел тебя?

Джейн обвела стол взглядом. Дэйн вопросительно смотрел на нее. Мать нервно постукивала пальцами по губам. Отец стиснул зубы. В его глазах мелькнуло что-то похожее на ужас.

– Конечно нет, – сказала она. Когда спокойствие любимого человека зависит от твоей лжи, все предельно просто. – Простите. Господи, нет! Я не это имела в виду. Просто я хотела сказать, что биологический отец Зигги был, по сути дела, незнакомым человеком. То есть он казался очень симпатичным, но мы ничего о нем не знаем. Понимаю, что это стыдно…

– Пожалуй, мы уже справились с шоком от твоего легкомысленного поведения, Джейн, – с укором произнес Дэйн.

Она догадалась, что он не клюнул на ее ложь. Ему не так важно было поверить в это, как родителям.

– Разумеется, справились, – подтвердила мать Джейн. – И мне безразлично, какими чертами характера обладал биологический отец Зигги, я знаю своего внука, и он ни за что не станет никого обижать.

– Безусловно нет, – согласился отец Джейн.

Плечи его поникли. Он отхлебнул чая и взял очередной фрагмент пазла.

– А то, что ты не веришь в реинкарнацию, мисси, – указала на Джейн мать, – не значит, что ты не сможешь перевоплотиться!

Джонатан. Когда я впервые увидел игровую площадку школы Пирриви, то был восхищен. Все эти укромные уголки. Но теперь я понимаю, что в этом есть свой минус. Учителя были в неведении относительно разного рода вещей, которые выпадали из их поля зрения.

Мадлен стояла в гостиной, не зная, что делать дальше.

Эд и дети спали, а благодаря Селесте вся уборка после собрания книжного клуба была сделана. Можно было идти спать, но пока ей не хотелось. Завтра пятница, а утра пятницы бывали суматошными, потому что перед школой надо было везти Абигейл к репетитору по математике, Фред занимался в шахматном клубе, а Хлоя…

Она остановила себя.

Ей не надо везти Абигейл к репетитору к половине восьмого. Это больше не входит в ее обязанности. Абигейл отвезет Натан или Бонни. Она по-прежнему забывала, что ее обязанности как матери Абигейл больше не востребованы. Жизнь с двумя детьми, которых нужно каждый день возить из дома, теоретически стала легче, но каждый раз, вспоминая о том, что она лишена обязанностей в отношении Абигейл, Мадлен испытывала острое чувство утраты.

Ее трясло от еле сдерживаемого гнева.

Мадлен подняла игрушечный световой меч Фреда, который тот оставил на полу. Утром об него кто-нибудь обязательно споткнулся бы. Мадлен нажала кнопку, и меч загорелся красным и зеленым. Она принялась размахивать мечом, как Дарт Вейдер, по очереди повергая каждого из своих врагов.