– Выглядишь потрясающе, – сказала Джейн. – У тебя на голове диадема Хлои?

Мадлен потрогала диадему с розовыми пластиковыми камнями.

– Да, и мне пришлось заплатить за нее непомерную арендную плату. Но вот кто у нас потрясающе выглядит! – Она взяла Джейн за руку и заставила ее медленно покружиться. – Твои волосы! Ты не говорила мне, что собираешься постричься! Великолепно! Тебя стригла Люси Пондер? А твой наряд! Как мило! – Мадлен повернула Джейн к себе лицом и от удивления прикрыла рот ладонью. – Джейн! У тебя губы накрашены красной помадой! Я так, так… – Голос ее задрожал от избытка чувств. – Я так рада, что ты накрасила губы!

– Сколько ты выпила этих славных розовых коктейлей? – поинтересовалась Джейн, прихлебывая из стакана свой коктейль.

– Это всего лишь второй, – ответила Мадлен. – У меня жуткий, немыслимый ПМС. До окончания вечера я вполне могу кого-нибудь пришить. Но! Все хорошо! Все замечательно! Абигейл закрыла свой сайт. Ой, постой, ты ведь даже не знаешь про сайт, да? Так много всего произошло! Так много катастрофических событий! Но послушай! Как вчера все прошло? Визит сама знаешь к кому?

– Какой сайт закрыла Абигейл? – спросила Джейн, потягивая коктейль через соломинку и наблюдая, как исчезает розовая жидкость. Спиртное ударяло ей в голову. Она чувствовала себя несказанно счастливой. – Визит к психологу прошел хорошо. – Она понизила голос. – Это не Зигги обижал Амабеллу.

– Конечно не он, – согласилась Мадлен.

– По-моему, с этим я покончила! – заявила Джейн.

– Думаешь, в нем есть какой-то алкоголь? – спросила Мадлен. – По вкусу он напоминает что-то шипучее и приятное из детства. У него вкус летнего дня, первого поцелуя…

– У Зигги есть вши, – сказала Джейн.

– У Хлои с Фредом тоже, – хмуро призналась Мадлен.

– Ах, мне о многом хочется тебе рассказать. Вчера муж Харпер нагнал на меня страху. Сказал, что, если я опять подойду к Харпер, он обрушит на меня всю мощь закона. Очевидно, он служит в юридической фирме.

– Грэм? – удивилась Мадлен. – Умоляю тебя, в фирме по перевозке!

– Том вышвырнул их из кафе.

– Серьезно? – Мадлен была поражена.

– Голыми руками.

Джейн обернулась и увидела Тома со стаканом популярного розового напитка. На нем были джинсы и клетчатая рубашка на пуговицах.

– Том! – восторженно произнесла Джейн, словно встречала вернувшегося из армии призывника.

Она сделала к нему непроизвольный шаг, а потом, нечаянно коснувшись его руки, быстро отступила назад.

– Вы обе такие красивые, – сказал Том, глядя на Джейн.

– Ты совсем не похож на Элвиса, – неодобрительно заметила Мадлен.

– Не люблю маскарадных костюмов, – начал оправдываться Том, непроизвольно одергивая тщательно отглаженную рубашку. – Извините.

Рубашка не очень-то ему подходила. Он гораздо лучше выглядел в черных футболках, которые носил в кафе. Представив себе, как Том с обнаженным торсом добросовестно отглаживает в своей студии рубашку, которая ему совсем не шла, Джейн преисполнилась нежности и вожделения.

– Эй, чувствуешь здесь мяту? – спросил Том у Джейн.

– Именно! – согласилась Джейн. – Значит, это земляничное пюре, шампанское…

– …и, полагаю, водка, – сказал Том. Он отхлебнул еще. – Может быть, много водки.

– Ты так думаешь? – поинтересовалась Джейн, глядя на его губы.

Она всегда считала Тома привлекательным, но не задавалась вопросом почему. Возможно, дело было в губах. У него были красивые, почти женские губы. Этот день должен был стать весьма печальным днем для сообщества геев.

– Ага! – воскликнула Мадлен. – Ага!

– Что такое? – спросил Том.

– Привет, Том, приятель.

К Мадлен подошел Эд и обнял ее за талию. Он был в черном с золотом костюме Элвиса с пелериной и громадным воротником. Невозможно было смотреть на него без смеха.

– Как это вышло, что Том не оделся придурком? – спросил Эд, а потом улыбнулся Джейн. – Хватит смеяться, Джейн. Кстати, ты выглядишь потрясающе. Ты что-то сделала с волосами?

Мадлен с глупой улыбкой пялилась на Джейн и Тома, крутя головой из стороны в сторону, как на теннисном турнире.

– Посмотри, дорогой, – сказала она Эду. – Том и Джейн.

– Да, – откликнулся Эд. – Вижу. Я только что с ними разговаривал.

– Но это же очевидно! – с сияющими глазами проговорила Мадлен, прижав руку к сердцу. – Не могу поверить, что я никогда… – К огромному облегчению Джейн, она умолкла, устремив взор поверх их плеч. – Посмотрите, кто там. Король и королева бала.

По дороге в школу Перри не разговаривал. Они все-таки поехали на вечер. Селеста не могла поверить, что они все-таки едут, но, конечно же, они поехали. Они никогда ничего не отменяли. Иногда ей приходилось переодеться, иногда у нее было наготове оправдание, но «шоу должно продолжаться».

Перри успел разместить в «Фейсбуке» их фотографию в маскарадных костюмах. Они должны были предстать на ней как жизнерадостные, веселые люди, которые не принимают себя чересчур серьезно и пекутся о школе и местной общине. Этот снимок идеально дополнял другие, более гламурные сообщения об их заграничных путешествиях и дорогостоящих культурных событиях. Школьный вечер викторин был как раз подходящей темой для их бренда.

Она смотрела прямо перед собой на быстро движущиеся стеклоочистители. Ветровое стекло ассоциировалось для нее с непрекращающимися циклами состояния ее ума. Замешательство. Ясность. Замешательство. Ясность. Замешательство. Ясность.

Она посмотрела на его руки, лежащие на руле. Умелые руки. Ласковые руки. Злые руки. Он был просто мужчиной в костюме Элвиса, который вез ее на школьное мероприятие.

Он был мужчиной, который только что узнал, что жена собирается уйти от него. Уязвленный мужчина. Обманутый мужчина. Рассерженный мужчина. Но всего лишь мужчина.

Замешательство. Ясность. Замешательство. Ясность.

Когда приехала Гвен, чтобы посидеть с мальчиками, Перри включил обаяние, словно от этого зависело что-то жизненно важное. Поначалу она обращалась с ним холодно, но оказалось, что Элвис – слабое место Гвен. Она пустилась рассказывать историю о том, как была одной из «золотых девушек» во время тура Элвиса по Австралии на золотом «кадиллаке». В какой-то момент Перри деликатно перебил ее, как джентльмен, уводящий даму во время танца.

Когда они въехали на школьную улицу, дождь ослаб. Улица была заставлена автомобилями, но у самого входа Перри ожидало место, как будто он зарезервировал его. Он всегда находил место для парковки. Светофоры для него зажигали зеленый свет. Доллар для него послушно поднимался или падал. Может быть, из-за этого он сильно сердился, когда что-то шло не так.

Он выключил зажигание.

Ни один не пошевельнулся и не заговорил. Селеста увидела, как мимо машины в длинном платье спешит мелкими шажками мама из подготовительного класса. Она несла над собой детский зонтик в горошек. Габриэль, подумала Селеста. Та самая, которая без конца говорит о своем весе.

Селеста повернулась к Перри:

– Макс запугивал Амабеллу, малышку Ренаты.

Перри продолжал смотреть прямо вперед.

– Откуда ты знаешь?

– Джош сказал, – ответила Селеста. – Как раз перед тем, как мы уехали. И его вина упала на Зигги.

Зигги. Ребенок твоего кузена.

– Родители ходатайствуют об исключении именно этого мальчика. – Представив, как Перри грохнул ее головой об стенку, она на миг прикрыла глаза. – Это должно было быть ходатайство об исключении Макса, а не Зигги.

Перри повернулся и взглянул на нее. В черном парике он казался незнакомцем. От этой черноты его глаза сделались ярко-голубыми.

– Мы поговорим с учителями, – сказал он.

– Это я поговорю с учительницей, – возразила Селеста. – Тебя здесь не будет, забыл?

– Верно, – согласился Перри. – Ладно, завтра, перед тем как ехать в аэропорт, я поговорю с Максом.

– Что ты ему скажешь? – спросила Селеста.