– Правда? – спросила Мадлен. – Как это ужасно для тебя. Вот у меня характер очень спокойный.

Рената фыркнула.

– Мэдди! – заговорил Натан. – Не видел тебя сегодня. Как твои дела? Я слышал, моя жена облила тебя коктейлем.

Наверное, он тоже слегка нетрезв, подумала Мадлен. Обычно при ней он не называл Бонни «моя жена».

– К счастью, этот розовый коктейль подошел к моему платью, – сказала Мадлен.

– Мы празднуем счастливое завершение маленькой драмы нашей дочери, – произнес Натан. – За здоровье Ларри Фицджеральда из Южной Дакоты, ура! – И он поднял бокал.

– Ммм, – промычала Мадлен, глядя на Селесту. – Мне почему-то кажется, что Ларри Фицджеральд живет гораздо ближе, чем мы думаем.

– А? О чем это ты? – удивился Натан.

– Ты имеешь в виду веб-сайт Абигейл? – поинтересовалась Селеста. – Она закрыла его?

Ее манера говорить безупречна, подумала Мадлен, и это ее выдает. Чаще всего у Селесты бывает смущенный вид, как будто она что-то скрывает. А сейчас она была совершенно невозмутимой и спокойной, глядя Мадлен прямо в глаза. Когда люди лгут, они в основном избегают смотреть в глаза. Селеста, когда лгала, не отводила взгляда.

– Ты и есть Ларри Фицджеральд из Южной Дакоты, правда? – спросила Мадлен у Селесты. – Я знала! Ну, наверняка не знала, но догадывалась. Слишком все гладко получилось.

– Не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь, – невозмутимо произнесла Селеста.

Натан повернулся к Селесте:

– Вы пожертвовали «Эмнести» сто тысяч долларов? Чтобы помочь нам? Боже мой!

– Право, не надо было этого делать, – сказала Мадлен. – Как мы сможем отплатить тебе?

– Боже правый, о чем это вы все? – спросила Рената.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – заявила Селеста Мадлен. – Но не забывай, что однажды на плавании ты спасла жизнь Максу, и этот долг ничем не оплатить.

Из зала донеслись возбужденные голоса.

– Интересно, что там происходит? – спросил Натан.

– Ах, наверное, это я виновата в том маленьком переполохе, – с ухмылкой заявила Рената. – Мой муж не единственный, кто решил, что влюбился в нашу няню. Джульетта нашла себе развлечение в Пирриви. Как это называется по-французски? Polyamour[4]. Я выяснила, она умеет выискивать мужчин определенного сорта. Или, я бы сказала, банковские счета определенного сорта.

– Рената, – начала Селеста, – сегодня я узнала, что…

– Не надо, – перебила ее Джейн.

– Что Амабеллу обижал мой сын Макс, – закончила Селеста.

– Ваш сын? – переспросила Рената. – А вы уверены? – Она бросила взгляд на Джейн. – Ведь в ознакомительный день Амабелла…

– Я совершенно уверена, – перебила Селеста. – Ваша девочка наугад выбрала Зигги, потому что боялась Макса.

– Но… – Казалось, Рената никак не может взять это в толк. – Вы точно знаете?

– Абсолютно, – сказала Селеста. – И мне жаль.

Рената поднесла руку ко рту.

– Амабелла не хотела, чтобы я приглашала близнецов на ее А-пати, – сказала Рената. – Она так разволновалась, а я проигнорировала ее желание. Думала, она капризничает.

Рената взглянула на Джейн, и та стойко выдержала ее взгляд. Джейн и вправду чудесно сегодня выглядит, с удовлетворением подумала Мадлен, осознавая, что в последнее время подруга не жует жевательную резинку.

– Я должна перед вами извиниться, – сказала Рената.

– Да, – согласилась Джейн.

– И перед Зигги, – добавила Рената. – Прошу вас с сыном извинить меня. Мне очень жаль. Я хочу… Не знаю даже, что я могу сделать.

– Принимаю, – сказала Джейн. – Принимаю ваше извинение.

Стеклянная дверь снова раздвинулась, и появились Эд и Перри.

– Вижу, ситуация здесь немного выходит из-под контроля, – произнес Эд. Он сгреб несколько барных табуретов, стоявших у двери, и поднес их ближе. – Давайте устроимся поудобней. Привет, Рената. Прошу извинить мою жену за то, что вчера она слишком сильно нажала на акселератор.

Перри тоже принес несколько табуретов.

– Перри, – начала Рената. Мадлен заметила, что теперь, когда Рената узнала, кто на самом деле обижал ее дочь, она перестала говорить с Перри подобострастным тоном. По сути дела, в ее голосе появилась резкость. – Приятно видеть вас в наших краях.

– Спасибо, Рената. Мне тоже приятно.

Натан вытянул вперед руку:

– Вы Перри? По-моему, мы не знакомы. Я Натан. Как я понимаю, мы перед вами в большом долгу.

– Правда? – удивился Перри. – В каком смысле?

О господи, Натан, подумала Мадлен, заткнись. Он не знает. Готова поспорить, что не знает.

– Перри, это Бонни, – вмешалась Селеста. – А это Джейн, мама Зигги.

Мадлен встретилась взглядом с Селестой. Она знала, что обе они подумали о кузене Перри. Эта тайна повисла в воздухе между ними наподобие зловещего аморфного облака.

– Рад познакомиться с вами обеими. – Перри пожал им руки и любезно предложил женщинам сесть.

– Очевидно, вы с женой пожертвовали «Эмнести интернэшнл» сто тысяч долларов, чтобы помочь моей дочери в трудной ситуации, – поспешно пробормотал Натан. Он крутил в руке парик Элвиса, и неожиданно парик соскочил и улетел через перила террасы в темноту. – Ах, черт! – Натан посмотрел вниз. – Я потеряю задаток в магазине маскарадных костюмов.

Перри снял свой черный парик Элвиса.

– От них потом начинает чесаться голова, – сказал он.

Он взъерошил волосы, сделавшись по-мальчишески растрепанным, и уселся на барный табурет спиной к перилам террасы. Сидя на табурете, он казался очень высоким на фоне расчищающегося неба с облаками, подсвеченными золотым диском восходящей полной луны. И почему-то все расселись вокруг Перри, словно он был их вожаком.

– Вы что-то сказали про пожертвование ста тысяч долларов? – спросил он. – Это очередной секрет моей жены? Она удивительно скрытная женщина, моя жена. Очень загадочная. Посмотрите на выражение ее лица, как у Моны Лизы.

Мадлен посмотрела на Селесту. Та сидела на табурете, скрестив длинные ноги и сложив руки на коленях. Она сидела совершенно неподвижно, как статуя, вырезанная из камня. Статуя красивой женщины. Она сидела, слегка отвернувшись от Перри. Дышит ли она? Все ли с ней в порядке? Мадлен почувствовала, как у нее сильней заколотилось сердце. Что-то начало проясняться. Фрагменты пазла складывались в картинку. Ответы на вопросы, которых прежде не было.

Идеальный брак. Безупречная жизнь. Если не принимать во внимание, что Селеста всегда такая беспокойная. Немного суетливая. Немного раздражительная.

– Похоже, она считает, что у нас неограниченные финансовые ресурсы. Сама не зарабатывает ни пенса, но наверняка умеет тратить, – заявил Перри.

– Эй, послушайте, – резко произнесла Рената, словно делала замечание ребенку.

– По-моему, мы уже встречались, – обратилась Джейн к Перри.

Никто, кроме Мадлен, ее не услышал. Все сидели на барных табуретах, только Джейн осталась стоять. Она казалась среди них совсем маленькой. Обращаясь к Перри, она, как ребенок, откинула голову назад, глядя на него большими глазами.

Откашлявшись, она заговорила снова:

– По-моему, мы уже встречались.

Перри мельком взглянул на нее.

– Правда? Вы уверены? – Он очаровательно наклонил голову. – Извините, не припоминаю.

– Уверена, – ответила Джейн. – Только вы назвались Саксоном Бэнксом.

Поначалу его лицо оставалось совершенно невозмутимым и дружелюбно-вежливым. Он не узнал ее. «Я не отличил бы ее от куска мыла!» В голове Джейн не к месту возникла эта смешная фраза. Что-то в этом роде сказала бы ее мать.

Но когда она произнесла «Саксон Бэнкс», в его глазах что-то промелькнуло, но не потому, что он узнал ее, – он не стал бы даже докапываться до подходящего воспоминания, – а потому, что понял, кем она может быть. Она была одной из многих.

Он соврал ей насчет имени. Ей даже в голову не приходило, что он может это сделать. Как будто нельзя придумать себе имя, когда уже придумал себе характер, выдумал влечение.