Почему им всем приходится деликатничать с темой денег Селесты? Словно богатство – сложный медицинский случай. То же самое относилось к красоте Селесты. Незнакомые люди бросали на Селесту взгляды украдкой, как на безрукую или безногую калеку. Если же Мадлен говорила что-то о внешности Селесты, та ужасно смущалась. «Ш-ш-ш», – говорила она, в страхе оглядываясь по сторонам – не слышал ли кто. Каждый хочет быть богатым и красивым, но по-настоящему богатым и красивым приходится притворяться, что они такие же, как все. Ах, этот чудной старый мир!

– Итак, школьная политика, девочки, – осторожно поместив бокал в коробку, сказала Мадлен. – Начнем с блондинок с модной стрижкой.

– Модные Стрижки? – Селеста посмотрела искоса, словно ей предстоял какой-то тест.

– Модные Стрижки правят школой. Если хочешь состоять в школьном совете, ты должна иметь такую стрижку. – Мадлен показала рукой длину стрижки. – Это как устав.

Джейн фыркнула, и Мадлен сразу же захотелось снова заставить ее смеяться.

– Так эти женщины симпатичные? – спросила Селеста. – Или нам следует избегать их?

– Ну, у них хорошие намерения, – ответила Мадлен. – У них очень, очень хорошие намерения. Они нечто вроде… мам-старост класса. У них очень четкие представления о роли школьных мам. Это у них как религия. Они матери-фундаменталистки.

– А среди детсадовских мам есть Модные Стрижки? – поинтересовалась Джейн.

– Ну-ка, посмотрим, – начала Мадлен. – О да, Харпер. Она типичная Модная Стрижка. Она входит в школьный совет, и у нее страшно одаренная дочь со слабой аллергией на орехи. Она счастливица, олицетворение духа времени.

– Ладно тебе, Мадлен, какое счастье в том, что у тебя ребенок с аллергией на орехи? – спросила Селеста.

– Знаю, – сказала Мадлен, которая в своем желании рассмешить Джейн немного рисовалась. – Шучу. Посмотрим. Кто еще? Есть еще Кэрол Куигли. Она помешана на чистоте. Все время бегает туда-сюда с флаконом моющей жидкости.

– Неправда, – возразила Селеста.

– Правда!

– А как насчет папаш?

Джейн распечатала пачку жвачки и, как незаконную контрабанду, отправила себе в рот очередную пластинку. Казалось, она помешана на жвачке, хотя было совсем незаметно, что она жует. Задавая этот вопрос, она избегала взгляда Мадлен. Надеется ли она встретить отца-одиночку?

– До меня дошли слухи, что в этом году в подготовительном классе у нас есть как минимум один не работающий отец, – сообщила Мадлен. – Его жена – важная птица в корпоративном мире. Джеки Какая-То-Там. По-моему, она исполнительный директор банка.

– Не Джеки Монтгомери? – спросила Селеста.

– Точно.

– Боже правый, – пробормотала Селеста.

– Вероятно, мы ее даже не увидим. Для матерей, работающих полный рабочий день, это сложно. Кто у нас еще работает полный рабочий день? А-а, Рената. Занимается финансами – акциями или фондовым опционом, не знаю. Так это называется? Или, может быть, она аналитик. Анализирует всякую всячину. Каждый раз, когда спрашиваю ее про работу, забываю выслушать ответ. Ее дети тоже гении. Очевидно.

– Так Рената – Модная Стрижка? – спросила Джейн.

– Нет-нет! Она бизнес-леди. У нее няня на полном рабочем дне. Кажется, она только что привезла новую из Франции. Ей нравится все европейское. У Ренаты нет времени на помощь по школе. Когда бы с ней ни говорили, она или только что была на собрании членов правления, или отправляется на собрание, или готовится к собранию. Интересно, как часто проводятся эти собрания?

– Ну, это зависит от… – начала Селеста.

– Вопрос был риторический, – прервала ее Мадлен. – Просто я хотела сказать, что она каждые пять минут поминает собрание членов правления, точно так же, как Теа Каннингем без конца повторяет, что у нее четверо детей. Кстати, она тоже детсадовская мама. Ей никак не свыкнуться с мыслью, что у нее четверо детей. Я стерва, да?

– Да, – согласилась Селеста.

– Извините, – с искренним сожалением сказала Мадлен. – Просто я пыталась развеселить вас. Виновата моя нога. Серьезно, школа чудесная, и все такие чудесные, и мы будем прекрасно проводить время и познакомимся с новыми чудесными друзьями.

Джейн фыркнула, не переставая тактично жевать жвачку. Похоже, она одновременно пила кофе и жевала резинку. В этом было нечто своеобразное.

– Ну а эти одаренные и талантливые дети? – спросила Джейн. – Их тестируют или что-то еще?

– Существует целая система определения способностей, – сказала Мадлен. – А дети занимаются по специальным программам. Они остаются в том же классе, но им дают более сложные задания, а иногда для них проводят занятия учителя-предметники. Послушайте, вы же не захотите, чтобы ваш ребенок скучал на уроке, ожидая, пока все подтянутся. Я-то это понимаю. Просто я начинаю немного… Ну, например, в прошлом году у меня был небольшой конфликт с Ренатой.

– Мадлен обожает конфликты, – сообщила Селеста Джейн.

– Ренате как-то удалось выкроить время между собраниями членов правления и организовать эксклюзивный поход в театр для одаренных детей. Да ладно, для посещения театра необязательно быть чертовски одаренным. Я менеджер по маркетингу театра Пирриви, поэтому я об этом пронюхала.

– Она, конечно, выиграла, – усмехнулась Селеста.

– Выиграла, конечно, я, – откликнулась Мадлен. – Я получила специальную групповую скидку, и все дети пошли в театр, а в антракте родители пили шампанское за полцены. Мы отлично провели время.

– Кстати, об этом! – воскликнула Селеста. – Чуть не забыла подарить тебе шампанское! Взяла я его… Вот и оно. – Суетливо покопавшись в объемистой сумке из соломки, она извлекла бутылку «Боланже». – Я же не могла подарить тебе бокалы для шампанского без шампанского.

– Давайте выпьем немного!

С неожиданным воодушевлением Мадлен подняла бутылку за горлышко.

– Нет-нет, – возразила Селеста. – Ты с ума сошла? Пить еще слишком рано. Через два часа нам ехать за детьми. И оно не охлажденное.

– Завтрак с шампанским! – воскликнула Мадлен. – Выпьем шампанского с апельсиновым соком. По полбокала каждой! Еще больше двух часов. Джейн, присоединишься?

– Пожалуй, я выпила бы глоток, – сказала Джейн. – Я быстро пьянею.

– Не сомневаюсь, при твоем-то весе, – заметила Мадлен. – Мы поладим. Люблю слабаков. Мне больше достанется.

– Мадлен, – вставила Селеста, – прибереги бутылку для другого раза.

– Но сегодня Праздник Мадлен, – с грустью произнесла Мадлен. – И у меня травма.

Селеста закатила глаза:

– Передай мне бокал.

Теа. Когда Джейн забирала Зигги из школы, она была в подпитии. Знаете, это всего лишь дополнительные штрихи к уже готовому портрету. Молодая мать-одиночка с утра напивается. И эта жвачка. Не очень хорошее первое впечатление. Больше я ничего не скажу.

Бонни. Я вас умоляю, никто не напивался! У них был завтрак с шампанским в «Блю блюз» в честь сорокалетия Мадлен. И они много хихикали. Так мне, по крайней мере, говорили. Мы не попали на ознакомительный день в школе, потому что были в семейном лечебном пансионате в Байрон-Бей. Потрясающая духовная практика. Хотите, дам адрес сайта в Интернете?

Харпер. С самого первого дня стало ясно, что Мадлен, Селеста и Джейн неразлейвода. Они пришли, обнявшись, как двенадцатилетние девчонки. Нас с Ренатой не пригласили на их междусобойчик, хотя мы знаем Мадлен с тех пор, как наши дети вместе ходили в детский сад. Но, как я сказала в тот вечер Ренате, когда мы пробовали изумительные блюда в ресторане «Реми» (кстати, это было до того, как его открыл весь Сидней), мне на это совершенно наплевать.

Саманта. Я работала. В школу Лили привез Стюарт. Он упоминал о том, что несколько мам только что приехали с завтрака с шампанским. Я сказала: «Ладно. Как их зовут? Похоже, это наши люди».

Джонатан. Я все это пропустил. Мы со Стюартом говорили о крикете.

Мелисса. Не я это придумала, но, вероятно, Мадлен Маккензи в то утро так напилась, что упала и вывихнула лодыжку.