Добивают меня ажурные трусы под кроватью, куда я совершенно нечаянно заглядываю из-за скребущего нишу кота, который загнал какую-то игрушку в недосягаемую для него зону.

Не мои.

А потом приходит новое шуточное сообщение в нашу переписку от мужчины. Уже, вероятно, не моего.

Что-то весьма настойчиво щекочет мне нос.

Открываю глаза и облизываю сухие после сна губы, стараясь сосредоточиться на предмете возле моего лица. Небольшое белое перышко скользит по щеке, переходит к шее, а потом вновь возвращается к носу, заставляя меня от щекотки морщить его и сдерживать порыв чихнуть.

Приятное пробуждение. Вот бы всегда вместо раздражающих будильников были такие лёгкие прикосновения, от которых хочется жмуриться и уютно урчать в подушку.

— Сбежала, да? Моя вредная преступница, — в мысли врезается мужской голос, я ёрзаю и поворачиваюсь лицом к устроившемуся за моей спиной Матвею, губы которого сразу растягиваются в родной улыбке.

А потом я вспоминаю о своих находках.

— Хотела тебе приятное сделать, а в итоге нечаянно уснула и не встретила своего… — голос ломается. Приходится делать вид, что это всё из-за пробуждения. — Своего мужчину, как планировалось.

— Я всё равно рад тебя видеть, малышка. Планируешь дальше спать или отметим твою выписку? — он нежно скользит пальцами по моей руке, а я давлю в себе желание отодвинуться и выпустить наружу ядовитые шипы.

— Отметим. Ты иди, а я сейчас в себя приду и присоединюсь к тебе за поздним ужином.

Вдохнуть.

Кажется, всё это время я забывала об этой простой потребности.

Улики я решила оставить на своих местах. Понаблюдаю несколько дней за их перемещениями.

Когда я заваливаюсь на кухню в слегка потрепанном виде, потому что просто не могу так скоро отойти от внезапных часов сна, Матвей уже вгрызается в курицу, а на его тарелке щедрая порция овощей с рисом. Мне бы улыбнуться, а я лишь представляю, как на этой самой кухне он с таким же удовольствием ел приготовленное чужими женскими руками.

— Сядешь? — отвлекается от своего занятия и кивает на колено. — Соскучился по тебе.

Осторожно двигаю свободный стул и игнорирую непонимающий мужской взгляд.

— Завтра результаты из лаборатории забирать. Я уже знаю ответ, это так, бумажка с подтверждением, — на этих словах Матвей смотрит мне в глаза и внимательно считывает каждую реакцию.

— А дальше? Что дальше будет? — задаю мучающий меня вопрос и ковыряюсь в своей тарелке.

— Разгребу весь этот геморрой от папаши и слетаем с тобой куда-нибудь отдохнуть на недельку. Поедешь, Вредина? Ты, я и какой-нибудь желательно заброшенный пляж.

— Вообще я спрашивала о более глобальных планах, — ухожу от ответа, Матвей хмурится и недовольно поджимает губы.

Чувствует мое настроение, но никак не может понять причины скрытого отрешенностью шипения в его сторону.

— Я что-то сделал, да? Намекни, малыш. У меня ни одной версии в голове. Любите вы, женщины, загадками своими мужиков мучить, — он улыбается, отодвигает тарелку и идет мыть руки, после чего мужские ладони тяжелым грузом ложатся на мои плечи и начинают слегка давить массажными движениями.

Хочу вывернуться, пересесть на другой стул или вообще сбежать в ванную, где можно запереться и избавить себя от настойчивых прикосновений, но остается лишь сцепить зубы и постараться расслабиться, чтобы Матвей не начал выпытывать из меня правду требовательными расспросами.

— Устала в больнице. Просто еще не успела восстановиться, меня знатно потрепало в этот раз.

— Будем считать, что я тебе поверил, — усмехается, продолжив растирать мои забитые напряжением плечи. — Если честно, Вредина, я не думаю, что моё отношение к ребёнку резко изменится после вскрытия конверта.

— Если бы оно изменилось — я бы подумала, что совершенно тебя не знаю. Малыш не виноват, что его втянули во все эти интриги. Ты же знаешь, что я тебя поддерживаю и не собираюсь выдвигать дурацкие ультиматумы. Как родители?

— Понятия не имею.

— Черта?

— Да. Они не просто перешагнули через неё — перепрыгнули с ускорением.

— Но это же всё-таки твоя семья…

— Как я сказал ранее — моя семья сейчас сидит на стуле и почему-то фыркает на любую попытку притянуть её поближе, — тёплые, слегка шершавые от, наверное, ветра губы коснулись моей щеки, а затем Матвей подхватил меня на руки и принес обратно в постель, где я сразу завернулась в одеяло. — Ты клевала носом в тарелку и не съела ни кусочка.

— Я не голодна.

— Продолжишь отрицать?

Ничего не отвечаю. Просто закапываюсь поглубже в спасительное облако и делаю вид, что мне очень хочется вернуться к цветным сновидениям.

Понимаю, что веду себя глупо. Надо бы в лоб спросить о чужих трусах под кроватью, но мне больно от одной мысли увидеть в глазах Матвея признательные показания. Поэтому я начинаю издалека.

Больших усилий мне стоит пересилить себя и забраться в душ вслед за ним. Я обнимаю Матвея со спины и прижимаюсь к нему своей наготой, чувствуя, как мужчина сначала вздрагивает от неожиданности, а потом расслабляется и накрывает мои ладони своими, пачкая кожу мыльной мятной пеной с оттенками какого-то цитруса.

— Неожиданно, малыш. Мне можно повернуться или ты предпочитаешь мою спину?

— Она у тебя красивая, — бормочу первое, что приходит в голову, а после веду кончиком носа по его проработанным мышцам и тянусь на носочках выше, чтобы губами коснуться плеча с краской под кожей.

Голову немного кружит. Всё же я не умею себя контролировать рядом с ним, когда настолько близко. Дышу этим мужчиной и закрываю глаза, когда Матвей всё-таки отстраняет на пару секунд мои руки и поворачивается лицом, на которое падают влажные волосы. Я зарываюсь в них пальцами и устраиваю голову на его груди, чувствую ладони на спине и несдержанные пальцы жёсткой хваткой на ягодицах.

— Такой душ мне нравится гораздо больше больничного. Ты будешь самым замечательным мужчиной, если еще и шампунь используешь на мне. В жёлтой банке, я за ним долго охотилась. Надеюсь, в моё отсутствие на него никто не покушался? — вытянутая мной же усмешка смягчает странность вопроса. Матвей действительно выливает немного себе на ладонь и вспенивает его в моих волосах.

— На мужских посиделках мы обычно пьем и травим про жизнь, а не устраиваем салон красоты на дому, но в любом случае никого тут не было, твой шампунь в целости. Я из-за этой возни управленческой даже запись свою сдвинул, потому что времени вообще не хватает.

Матвей не понял заложенный глубокий смысл, а даже и если — выбрал тактику отвлечения другой темой, потому что в следующие несколько минут он рассказывал какие-то бизнес-детали, одновременно с этим продолжив скользить мыльными ладонями по моей спине, а я дышала ему в шею и пыталась представить полный порядок в отношениях между нами.

Не получалось.

Пришлось как-то глупо сбегать, когда Матвей захотел продолжить начатое вообще-то мной, и притворяться полу-спящей в момент его появления в спальне.

— Затащу тебя в какое-нибудь бунгало на берегу океана и буду также обламывать с продолжением, Вредина, — котом урчит мне в шею и по-хозяйски устраивает руку поверх моей груди. — Ты, кстати, придумала чем заниматься хочешь?

— Нет.

— Помнишь девочку из онлайн-портала? — киваю. Знакомая Матвея, которая меня приютила, когда я по вине бывшего ушла в свободное плавание. — Она уходит в бумагу. Ей нужны ответственные люди в свою команду, так что, считай, один вариант у тебя есть. Не хотел говорить, пока ты в больнице, а то рванула бы сразу в тапочках туда.

— А подробности?

— Я в этом не специалист. Завтра скажу, что ты сама себя выписала — найдётесь как-нибудь. А сейчас спать. Или… — ладонь сжимается сильнее, шею жалит влажным поцелуем.

Матвей тяжело дышит мне в волосы, а я пытаюсь отползти вперед, потому что тело отзывается тягучей тяжестью внизу живота, которая требует утоления путем мужских рук.