— Не хочу. И я не пытался спихнуть на тебя своего ребенка, так что прибереги зубы, кусачка. У тебя, конечно, зачетная фигура, но давай ты все-таки оденешься, чтобы на улице на тебя не глазели лишний раз, мне не идет открученная голова.

— Открученная?

— А ты думаешь, что мне сойдет это с рук? Я угощусь кофе, ладно? Ну, и если найду что-нибудь к нему — уж не рычи.

— Что ты вообще здесь делаешь? — мы перемещаемся на кухню, я включаю кофемашину и отрываю от сердца последние три печеньки, которые есть у Матвея в довольно скудных запасах.

— Не могу сказать, ты просто должна меня слушаться и не вредничать напрасно. Я могу отрубиться в процессе спора, а у меня важное задание.

— Какое задание? — чувствую себя попугаем, у которого в прошивку вшито переспрашивать все.

— Важное, — Стас совершенно не помогает своей загадочностью, так что я откапываю телефон на подоконнике и набираю Матвея, который, видимо, твердо решил сегодня поиметь мои мозги, потому что в трубке слышны одни гудки и на третий раз. — Собирайся, женщина. Тебе остается только подчиниться.

— А это видел? — я показываю ему средний палец в ответ на наглую ухмылку и съедаю сама одно печенье, лишив Стаса целых тридцати трех процентов сладости к его будущему крепкому эспрессо.

Делать нечего — мне приходится сменить элегантно повязанный на бедрах шарф на удобные свободные джинсы, чтобы нигде не пережало моего феникса, а вместо домашней футболки влезть в огромную толстовку Матвея, потому что она мне кажется куда привлекательнее моей.

— У меня коты, мне надо их покормить, — заявляю Стасу, который для того, чтобы взбодриться, свесил в открытое окно верхнюю половину своей тушки. — Ты сейчас выпадешь и разрушишь мой сюрприз. Засунься обратно, — беззлобно бросаю ему и достаю вторую кружку, мне перед выходом тоже не помешает капсульный кусочек кофейной бодрости.

— То есть за мой великолепный зад ты совсем не переживаешь?

— У Матвея он лучше, — делаю вид, что рассматриваю его задницу, а после уже более убедительно заключаю. — Да, определенно лучше.

— Разбила мне сердце.

У Стаса арендованная машина, мы едем невыносимо медленно, но я не подгоняю парня, потому что прекрасно понимаю — после той аварии, в которой он был совершенно не виноват, ему все равно сложно справиться со своим страхом. Прошло слишком мало времени.

Не знаю, смогла бы я сама в этой ситуации вернуться за руль.

Он везет меня на мою квартиру и категорически отказывается рассказывать о следующей после нее остановке. Я же делаю вид, что смертельно обиделась на него, и отворачиваюсь к окну, чтобы собственной мягкой улыбкой не выдать реальное положение вещей — Матвей что-то для меня придумал, и маленькая девочка внутри восторженно хлопает в ладоши от предвкушения.

Коты шуршат под ногами, когда я вскрываю новую пачку корма и наблюдаю в окно, как Стас внизу немного неуклюже разворачивает машину в нужную сторону. Он встает у последнего подъезда, чтобы не загораживать выезд проезжающим мимо автомобилям, а я, наконец, удовлетворяю истошное мяуканье моих проголодавшихся пушистых комочков.

Немного вожусь с косметикой перед зеркалом в ванной, утюжком приглаживаю волосы в тех местах, где за ночь они спутались в совсем страшное нечто, и освежаю корни сухим шампунем, создав на голове видимость чистоты как после душа.

«Я не знаю, что ты задумал, но в следующий раз, пожалуйста, предупреди меня заранее, чтобы я успела подготовиться и была бы самой красивой» — не жду ответа, когда отправляю Матвею сообщение, но сигнал мгновенно отвлекает меня от стрелок, которые я все же решилась нарисовать.

«Предупредить о сюрпризе, малыш? Знал, что ты у меня не самая логичная, но все же…» — и смайлик, который хохочет до слез.

Неужели меня больше не игнорируют? Сейчас я ему задам.

«Вот возьму и вообще никуда не поеду. У меня стрелки получились кривые — одна шире другой — и волосы никак не хотят превращаться в привычное идеальное гнездо. Я какая-то помятая».

«Ты красивая, Вредина. Самая красивая для меня».

Я критически осматриваю свое отражение после его последнего сообщения, и мне внезапно оно начинает нравиться. Магия комплимента от нужного мужчины.

«Вы уже выехали?» — телефон вновь пиликает, я быстро печатаю ответ без лишних подробностей.

«Да. Если вы со Стасом вдруг решили продать меня в рабство — ничего у вас не выйдет. Ну, или выйдет, но сильно много вам точно никто не заплатит».

«Задницу тебе надеру, малыш, когда встретимся».

Отправляю ему целых три плачущих смайлика в ответ, а потом спрашиваю чего мне все-таки ждать.

«Хитрая лиса. Узнаешь чуть позже».

Не вышло.

Цепляю по пути баночку с зефирками, откусываю от одной большой кусок, потому что надо как-то заглушить взбунтовавшийся желудок, и надеюсь, что Стас голоден все же не для целой пачки за один присест.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В лифте я думаю о том, что пора раскошелиться на электрическую кормушку для моих сладких — кажется, мне опять придется жить на две квартиры, пока Матвей своими хитростями и подкупами не перетащит к себе все мои вещи. И пушистых тоже.

Кто вообще придумал, что съезжаться боятся мужчины?

В нашей паре боюсь я. После стольких попыток я даже думаю предложить Матвею гостевые отношения — только делать это надо, когда во рту у моего мужчины ничего не будет, потому что существует огромный шанс ему подавиться.

Мой мужчина — эгоистичный собственник по отношению ко мне, а еще консерватор до мозга костей, когда дело касается распределения ролей между полами. Пещера — его, женщина обитает в ней. Можно даже обойтись без готовки мамонта и протирания от пыли «камней». Просто сиди там на попе ровно и не пытайся тянуть материальные стороны жизни в свою сторону.

Зарабатываешь? Прекрасно. Купи себе новую сумочку, а ремонт и ТО пусть даже общей машины оставь своему мужчине.

— Лана? Лана, я здесь! Думал, не дождусь тебя сегодня, — чьи-то цепкие пальцы хватают меня за руку, приходится оторвать взгляд от экрана телефона, чтобы рассмотреть нарушителя моего и без того хлипкого спокойствия.

Я точно умудрилась где-то прогневать богов, потому что в противном случае не понимаю, какого черта судьба сегодня мне подкидывает людей, с которыми я категорически не хочу встречаться. Стас не в счет, он умеет смешно шутить. До сих пор скулы немного ноют после нашей совместной поездки.

Молчу.

Просто сканирую взглядом мужчину напротив и пытаюсь понять, зачем я ему внезапно понадобилась.

— Это тебе, — он протягивает мне какой-то слишком потрепанный букет роз. Такое ощущение, что их уже успел кто-то пожевать.

Принюхиваюсь и четко улавливаю алкогольное амбре. Вообще-то не удивлюсь, если эти грустного вида розы послужили закуской не внезапно прогуливающейся по городу корове, а этому товарищу с несчастными глазами.

— Лан, давай все вернем, а? Нам же было хорошо вместе. Я скучал по тебе.

Из меня вырывается истерический смешок. Я делаю шаг назад и отрицательно киваю в сторону цветов, потому что они вызывают у меня желание не принять букет с благодарностью, а отхлестать шипами эту наглую рожу, которая считает, что я спала и видела, как бы вернуть себе скатывающуюся в алкоголизм тряпку.

Есть мужчины, которых хочется называть мужчинами с большой буквы. Есть обычные. Есть те, с которыми тебе просто не по пути ввиду слишком разных взглядов на жизнь.

А есть те, за которых банально стыдно.

До мерзкого привкуса жженого масла во рту, потому что когда-то по дурости он был в твоей жизни.

— Я развелся с женой. Она меня совсем не слушала, Лан. Совсем. Я приходил домой и рассказывал ей о работе, а она перебивала меня каждый раз. Каждый раз показывала какие-то идиотские рецепты, спрашивала, когда мы наконец-то поедем в отпуск. Я устал от нее. И от детей, которым от меня только новые компьютеры с телефонами нужны…