Матвей интересовался моими делами. Он писал, что у него выдался свободный день, который он хотел бы провести со мной.

А я?

Я убедила себя в том, что мне до ужаса хочется порцию вредной жареной картошки.

И лишь из-за этого я отправила Матвею сообщение с адресом, чтобы он забрал меня через пару часов.

Только картошечка. Никаких лишних чувств.

— Продолжишь сегодня быть секретным агентом или мне всё же удастся узнать причину твоего внезапного переезда?

Вредина таскает картофельные дольки из тарелки и щедро макает их в соус слишком яркого для сыра оттенка. Серьезно, почему он всегда настолько желтый?

— Отца подкосили сердечные проблемы, мне пришлось взять на себя новый филиал, чтобы всё прошло гладко — не уверен, что он пережил бы новый стресс.

— А сейчас как? Всё хорошо? — переводит на меня взволнованный взгляд.

— Платная медицина творит чудеса. Он практически полностью восстановился. Мать постоянно жалуется на его излишнюю активность, — только утром ругалась по телефону на то, что отец опять в офисе засиживается.

— Надеюсь, он сможет полностью поправиться.

Время творит чудеса. Казалось, только недавно мы с Врединой спали в одной постели и я видел её растрёпанную с утра с одним открытым глазом, а сейчас она смущается под долгим взглядом, когда я рассматриваю её, и дёргается от абсолютно невинных касаний.

Сам виноват. Сделал так, что теперь она мне не доверяет.

Несмотря на то, что родители при каждом удобном случае твердят мне о свадьбе с Лорой, а сама она угрожает мне ребёнком и возможностью проводить с ним время — второе скорее смешно, чем несет реальную угрозу — я чувствую, что не просто так Вредина вновь вошла в мою жизнь.

Мы с ней за эти дни не затрагивали тему установления отцовства. Малышка не задает неудобных вопросов, а я не захожу на опасную территорию.

Не знаю, мой Никита биологически или нет, но когда я в первый раз увидел этого мальчугана… Ёкнуло что-то внутри.

Представил его будущее с мамашей, которой по сути он и не нужен. Представил, как Лорка шпыняет его и оставляет дома одного. Не смог пройти мимо.

Добрее и справедливее мир от моего поступка не стал, но эта капля в океане сделает одного человека счастливым. Надеюсь. Отец, кажется, из меня получается далеко не самый плохой.

— Я понял, что ты приехала к матери и живешь у неё…

— Да. На самом деле, я теперь жалею, что мы упустили столько лет. Мы отлично поладили с самых первых дней, у неё чудесный муж и приёмный сын. Я, знаешь, теперь чувствую, что у меня появилось место, где можно спрятаться и тебя не осудят. Принесут кусок ужасно калорийного домашнего пирога и позволят запереться в комнате, — она настолько тепло улыбнулась, что я с ещё большим желанием захотел стать для неё такой же тихой гаванью.

— После того, как ты отовсюду исчезла, я пытался у твоей подруги выпытать хотя бы телефон, но она не сдавалась. Даже Стас не смог, мы атаковали с двух сторон.

Мне было спокойно, когда раз в три-четыре дня на аккаунте малышки стабильно появлялось свежее фото этого дурного кота. Помню утро, когда на экране высветилась надпись «пользователь не найден» — сразу поехал к Вредине домой. Её соседка сказала, что видела, как Рокси грузила чемодан в такси.

Я тогда ещё несколько дней ходил сильно загруженный. Как будто по голове ударили и от этого мысли все перепутались.

— Мне это нужно было. Поменять что-то. После того случая в больнице казалось, что меня обманули. Как будто показали красивый аппетитный тортик, а при разрезе оказалась пустота внутри. Муляж, — поднимает свои глаза, а меня выворачивает от вида этой родной бездны.

Ранимая.

Она такая ранимая внутри, что я ощущаю себя последним скотом. Если Вредина открывается кому-то — до последней частицы своей души. Открыла мне свою хрупкость, а я неосторожно поломал столь ценный подарок.

— Я никогда не хотел сделать тебе больно.

— Нарочно, может, и нет. Только это не изменит того, что ты считал меня каким-то приложением. Так, бесплатная девочка, которую удобно держать под боком, — режет по живому без наркоза.

Я уже слышал всё это в прошлый раз, когда Вредина нарочно переворачивала каждую мою фразу. Думаю, что малышка хотела убедить себя в правильности расставания, чтобы не сделать шаг назад — у меня тогда почти получилось всё отмотать.

Долго тогда её слова в голове гонял. Только всё равно каждый раз казалось, будто она заранее репетировала это перед зеркалом: подбирала нужные интонации, учила текст с бумажки.

Настолько чужой она выглядела в тот момент.

— Ты не была приложением. Не умею говорить красиво, ты от меня не дождешься стихов собственного сочинения, но, малыш, я не играл в отношения. Не закрывайся, ладно? — мягко отвожу её ладони от лица. Сжалась вся, ресницами хлопает.

Многое нам предстоит пройти.

Вытравить всех её тараканов, восстановить хотя бы для начала слабое равновесие и сделать так, чтобы её молнией не било от моих прикосновений. Потому что сейчас Вредина дрожит и осторожно выпутывает пальцы из моих.

— Не хочу снова туда. Каждый раз думать о коротких халатах твоей этой Лоры. Постоянно гадать из жалости ты со мной или нет. Да отпусти же ты меня!

Считайте меня эгоистом, но я не могу позволить ей отстраниться.

Притягиваю к себе, глажу по волосам, пока она всхлипывает рядом с ухом и иногда пытается упереться кулаками в грудь. Запала хватает секунды на две, после малышка лишь комкает футболку. Успокаивается постепенно, дышит уже без надрыва, носом к шее повернулась и украдкой втягивает мой запах.

— Пусти. У тебя духи невкусные, меня тошнит от них.

— Язва. Это те же самые. Как только маленькая фетишистка внутри тебя не взбунтовалась?

Смеётся и отвлекается на десерт. Жмурится, когда ягоды оказываются слишком кислыми, и протягивает мне кусочек на вилке. Мой слегка извращенный мозг видит во всём этом довольно эротичную прелюдию.

Ладно, может, и не слегка. Эта девочка совершенно невинными жестами заставляет думать совсем не о том.

— Мы не будем торопиться, хорошо? Я не уверена, что…

— Что тебе всё это нужно? — забавно, что Вредина говорила то же самое в своей квартире, когда я внезапно заявился к ней после не слишком удачного окончания сеанса. — Я понял, малыш. Давай просто не бегать друг от друга? Будем держаться вместе в этой не слишком дружелюбной стране.

Думает о чём-то, ковыряется в десерте, превращая его в не очень аппетитного вида кашу, долго вглядывается в мое лицо, а после кивает.

Меня отпускает. Серьёзно. Одного этого жеста достаточно, чтобы я понял: шансы есть. Это будет долго, но мне почему-то кажется, что мы сможем восстановить сожженное дотла. Оба поняли, что как раньше уже никогда не будет. Я ведь знаю, что Вредина тоже скучала.

— Я обещала маме прийти не слишком поздно.

— В школе я как-то пропустил всю эту первую романтику, когда отпрашиваешь девочку, которая тебе нравится, у её родителей, так что ты возвращаешь меня в прошлое. Мне нужно обязательно познакомиться с твоей мамой, чтобы она убедилась в том, что её дочери ничего не угрожает. Может, мне даже удастся выбить для наших свидания лишний час, — она хихикает, а я прошу счёт.

— Ты, правда, хочешь с ней познакомиться?

— Конечно, девочка моя. Она ведь должна удостовериться, что где-то там, в далёкой России её дочь находится в надежных руках.

Нам обоим нужен сегодняшний вечер. Нужно уложить всё в голове и переварить отсутствие нормальной жизни друг без друга.

Потому что я, кажется, всё время без неё просто существовал.

Можно забиться в угол, отрицать существование любых чувств, дышать этой серой пылью, которая забивает лёгкие — лишь бы тебе больше не сделали больно.

Только загвоздка в том, что на другой стороне тебя ждёт счастье, в котором любимая женщина прижимается ближе из-за ветра по пути до машины и довольно улыбается, когда ты фиксируешь ремень безопасности.