— Уже поняла, что сюрпризы иногда приводят к нежелательным последствиям. Что поделать, я наивно доверяла тебе, но в очередной раз, кажется, придется бинтовать ожог и ждать, когда сердце зарубцуется.

— То есть для себя ты уже все решила?

Решила? Нет.

Но вот прямо сейчас, наверное, придется.

— А что здесь решать? Смешно, но я даже читала статьи об изменах. О том, как принять одну из них. И женщины там писали, что одноразовый секс не считается, что наша мудрость заключается в прощении…

— Так, малыш, притормози-ка, — как-то слишком тихо отвечает, когда мне же наоборот хочется кричать до сорванного голоса. — Что ты там нашла?

— Женское нижнее белье, главным образом. Оно совершенно точно не мое, — всего десяток слов, но от них сохнет горло, так что приходится взять заботливо купленный кофе и сделать несколько глотков.

Просто чтобы иметь возможность говорить.

— Где?

— Под кроватью. Ты понимаешь, вследствие чего оно там обычно оказывается.

— У нас, — акцентирует. — Никого не было, — повторяет то, что я уже слышала.

Мне отчаянно хочется поправить ему волосы, часть которых сейчас беспорядком падает на лоб, но вместо этого приходится глотать пропитанный сигаретным дымом воздух, когда Матвей нервно тянет отраву в свои легкие.

— Это правда, Вредина. И мне пиздец как неприятно думать о том, что все эти дни ты жила с этими мыслями. Я тебя удивлю сейчас, но не все мужики изменяют.

— А трусы материализовались там каким-то волшебным образом? — невидимые шипы, которые начинают расти с удвоенной скоростью, режут кожу.

Мне хочется верить Матвею, но мы ведь не в сказке, где можно открыть портал под кроватью, швырнуть в него белье и молча со стороны наблюдать за тем, как одна слишком доверчивая глупая девочка ведется на уловку злой королевы.

— Тебе ведь уже не доказать ничего? Сколько угодно можно отрицать все твои подозрения, но они никуда не денутся?

Я готова была поверить в какую-нибудь подругу без комплексов с обширной коллекцией нижнего белья. Подумаешь, одни трусы. Не велика потеря, можно и забыть в гостях. Только вот проблема в том, что Матвей продолжает стоять на своем — никаких чужих на его территории в моё отсутствие.

Мой телефон сбивает тяжесть повисшей тишины. Девочки потеряли меня и немедленно требуют обратно, потому что им там не хватает рук в каком-то важном деле.

— Меня ждут, — вопросы Матвея остаются без ответа.

— Во сколько ты освободишься? Заберу.

— Нет, — слишком быстро выпаливаю. Перед глазами встает картинка, где мы застряли в вечерней пробке и вынужденно делим одну машину, когда каждому не хватает кислорода для нормального дыхания. — Я сама доберусь. И, наверное, поеду к себе. Завтра рано нужно быть на месте, а от меня добираться ближе…

— Как скажешь, малышка. Позавтракать не забудь, — Матвей обхватывает пальцами мой подбородок и большим проводит по нижней губе, подарив мне теплую улыбку, а у меня ощущение, что мы прощаемся.

И мне хочется сказать что-то еще, взять обещание, что это не конец, но я нахожу в себе силы лишь для кивка головой. Позавтракаю, да. Куплю себе кофе с такой же эмблемой на стаканчике. Нам обоим нравится эта сеть.

Я бреду обратно в офис, медленно переставляю ноги, нечаянно пропускаю лифт и, вероятно, ввожу в ступор находящихся там людей, когда просто замираю на одном месте и позволяю им уехать без меня.

Киваю, когда мне дают очередное занятие для подготовки открытия. Выполняю всё в указанные сроки, а в конце дня, когда губы уже искусаны в кровь, а тыльная сторона ладоней разодрана ногтями, запираюсь в маленькой коморке, откуда еще в обед записывала Матвею сообщения, и позволяю туши заляпать щеки черными мокрыми дорожками.

А на этикетке было написано, что она водостойкая.

Очередной обман.

Меня как будто морально поимели.

После разговора с моей малышкой накатило такое опустошение, что впору натурально выть.

Мне хотелось её встряхнуть. Впиться пальцами в хрупкие плечи, заглянуть в глаза, чтобы моя Вредина поняла — у нас с ней как-то не бывает просто, но чужие трусы уж точно последний из моих возможных косяков. Да даже не последний. Их там нет просто, потому что мне, нахрен, больше никто не нужен.

Как увидел хрупкую девочку в красивом платье, так и можно было сразу меня вычеркивать из списка холостяков.

Чудом по газам дал и от центра быстрее свалил, чтобы щенком побитым за ней не податься. Запихнуть силой обратно в машину и прямо в этот же день взять билеты в какое-нибудь тихое место. Накинуть стюардессам за молчание, потому что Вредина точно начала бы вырываться и подставлять меня под статью о похищении людей.

А там уже тепло, белый песок, океан. Затащить её в воду на безлюдном пляже, вытряхнуть из тряпок и на глубину зайти. Выхода у неё не было бы — пришлось бы за меня крепко держаться.

Поцелуи — следующая стадия. Сначала, конечно, наброситься на её рот, потому что наказать заразу хочется за эти поганые мысли, что в её голове поселились. Наказать до жалобных всхлипов, чтобы она пальчиками своими в меня вцепилась, дрожала бы и отвечала с таким же желанием.

Потом уже медленнее. Распробовать в очередной раз её губы, ладонями по телу, собирая мурашки и надавливая в тех местах, которые особенно жадны до моих ласк.

От громкого сигнала сзади всё рассеивается. Застрял я, баран, на светофоре, проехать своей полосе не даю, потому что перед глазами она. Почти ощутил кончиками пальцев мою женщину.

И я, по-моему, готов был бы остаться с ней на каком-нибудь необитаемом острове до конца жизни, лишь бы никто больше не портил эту хрупкую идиллию моего мира.

Докатываю до салона, минут двадцать еще просто пялюсь на вывеску и вспоминаю, как был рад увидеть Вредину здесь после её тихого исчезновения.

Странно всё-таки иногда жизнь складывается. Стоит появиться в нужное время в нужном месте и у тебя уже слетают все убеждения, а заместо них появляется что-то непривычно новое, о чем даже и мечтать боялся. Себе, в первую очередь, боялся признаться, что хочу совсем иного. Постоянного, домашнего, уютного.

Чтобы раз и не одинокая старость, а маленькая сморщенная ладошка в твоих руках. И можно еще какие-нибудь совершенно идиотские парные футболки. В сети видел такие на старичках.

— Ты че такой загруженный? Все, мы закрываемся, мне искать новое место? — Стас отвлекается от своего проекта на спине, когда я захожу внутрь, и поворачивает ко мне свою вечно довольную рожу.

Вот вроде улыбается, а в глазах тоска такая. Потрепала его вся эта ситуация с аварией знатно.

— Да сплюнь ты. Налоговики дергают, но там ничего серьезного, в целом все чисто. Папаша мой перебесится и отзовет своих крыс, он не любит просто так бабки сливать.

Начинаю готовить свое рабочее место. Надеюсь, за следующие несколько часов в голове прояснится и я пойму, что мне дальше делать.

— Высокие у вас отношения конечно. Под родного сына копать, — хмыкает, бросает мне рулон бумажных полотенец, когда я пальцами щелкаю в нужную сторону. — Слушай, я со следующей недели уйду в отпуск на неопределенный срок. Машка моя вроде за ум взялась, но все равно у неё постоянные истерики.

— По поводу?

— Говорит, что ничего не получается. Хотя ей все в один голос твердят о прогрессе. Хочу рядом быть, вплотную займемся её восстановлением. Я пацана уже на свое место подобрал, портфолио у него отличное. Глянешь потом, отправил тебе.

Киваю, и студия погружается в приятное молчание.

Работа отвлекает. Сосредотачиваюсь на черных линиях контура под громкие басы из колонок, периодически хожу перекурить на улицу, остужая мысли. Рука то и дело к телефону тянется. Хочу написать Вредине, спросить о её делах, но останавливаю себя, чтобы не надоедать моей гордой маленькой занозе.

— Спасибо. От души. Как всегда, на высшем уровне, — на теле молодого парня уже несколько моих работ, так что я и не сомневался, что в этот раз он тоже останется доволен результатом.