Ответить на вопрос Светлана Львовна не могла, поскольку не знала, что сказать, но под гипнозом черных глаз и тягучего, как мед, обволакивающего голоса все же заговорила, сомневаясь и путаясь:
— Видимо, их сплотило то, что сначала разъединяло. Магия разная, но не поступили из-за нее все. А когда поняли, что вместе что-то могут... ну и вот. А дальше они сами, без меня. Я им только про веник, ну... когда узнали про иергона.
Пернатая собеседница негромко рассмеялась и отвела взгляд.
— Хитрости в тебе нет, это хорошо. Но сложно будет. Поможешь, когда себе помочь удосужишься. Не все враги — враги, но и враги друзьями на пользу бывают.
Что имела в виду эта экзотическая дама в кокошнике, Светлана не поняла совсем, но подумать об этом сейчас не было времени. Трибуны заорали и захлопали словно бешеные, потому что на смотрошире происходило невероятное зрелище. Огромное пространство с кустами в несколько десятков метров заволокло туманом, а затем, свиваясь спиралью, оно стало закручиваться рядом с дриадой и эльфом, замершими в обнимку и качающимися, как былинки на ветру.
Витки становились плотнее, стягиваясь и укладываясь компактными пружинками, а потом принимая очертания корней и ветвей. Вскоре рядом с нашей компанией зелененьких спецмагов стояло сравнительно невысокое, но раскидистое и очень толстое деревце на узловатых корнях. Когда его приблизила смотровая линза, Светлана Львовна могла поклясться, что среди листвы мелькнуло что-то похожее на глаза.
Рядом, шмыгая и чуть прихрюкивая, завозился декан СМЕШевцев, привлекая внимание. На экран смотрошира он уже не глядел, его занимало другое зрелище, разворачивающееся у ложи судей.
Там в ярости, возбужденно подпрыгивая, бесновался лепрекон, тыча пальцем в Светиных подопечных, моро и тряся перед масками судей пачкой бумаг.
— Это у него там бумаги с вашего импровизированного тотализатора? — с легким чувством маленькой удавшейся мести поинтересовалась Светлана Львовна. — Проиграл и теперь пытается избежать платежа?
— Боюсь, что нет! — Мисс Пиктосви в вопросах документации была профи, да и выводы делать умела не хуже всяких Шерлоков. — Это имущественные бланки. Похоже, он пытается дисквалифицировать вашу команду ввиду порчи ей академического имущества. Тем более что к финишу они еще не пришли! А стоило бы поторопиться.
О-о-о, «изгои» поторопились, да еще как!
Сделали они это, как и все до сих пор, весьма своеобразно. Гринстен и Вильент помогли дриаде и эльфу зайти в передвижную куролапую избушку. Кельда с Резвен заскочили сами, а потом Изя прыгнул и был подхвачен мощными ветвями кряжистого и приземистого дерева-моро. Выглядело это словно избушка решила свить гнездо на вершине необъятного растения.
Древесное моро стало размытым силуэтом и, мигнув смазанным полосой движением, внезапно как-то само собой переместилось к финишу вместе со всей нашей компанией.
Трибуны хлопали, улюлюкали, кто-то визжал, как будто его режут, то тут, то там раздавались негодующие или, наоборот, радостные вопли любителей азарта, в зависимости от сделанной на тотализаторе ставки.
А внутри Светланы Львовны росло напряжение, словно все совсем не закончилось, а только начинается и главная битва еще впереди.
Снова в воздухе зазвучал противный сигнал, смотрошир пошел рябью и в этот раз показал судейскую ложу, где уже снимались маски. Судейские атрибуты складывались в специальный ящичек, который закрыли, стоило последней маске оказаться внутри, а потом раздался ровный холодный голос Мафуки, оказавшегося главным среди арбитров, что было вполне логичным и, наверное, даже ожидаемым.
— Участники соревнований набрали одинаковое количество баллов. Поскольку условием выигрыша было дальнейшее прохождение испытаний, а проигрыша — запечатывание магии, мы берем дополнительное время на обсуждение и принятие решения. — Льдисто-голубые глаза с экрана словно иголочками впились в лицо Светы. — Если кому-то есть что предъявить в качестве аргумента для присуждения окончательной победы одной из сторон, то прошу подойти к судейской ложе.
— Мадам Райская, надеюсь, у вас есть что сказать? — Обеспокоенный Висказес обернулся к ней, дернув пятачком носа и хмуря кустистые брови над маленькими свинячьими глазками. — Гворкенстон так просто не сдастся, он много поставил на победу иергона, и у него, судя по тому, что сказала наша милая Тионелия, есть аргументы для судей!
— И у меня найдется, что с ними обсудить. — Светлана Львовна решительно поднялась со своего места. — Да и послушать, о чем так вдохновенно соловьем заливается академический казначей, чтобы испортить жизнь стольким существам, очень хочется. Кто-то великий в моем мире говорил: «Врага надо бить его же оружием».
Через толпу не сидящих на месте студентов, преподавателей и обслуживающего персонала пробиться к судьям было сложновато. Возбужденный народ метался с места на место, сбивался в группки, спорил, стоя в проходах. Конечно, будь наша Света одна, она застряла бы уже через пару метров, но, к счастью, впереди как таран топал подкованными копытами свинорылый мэтр Мюль, а за ней, возвышаясь всей роскошью фигуры, шла мисс Пиктосви. В таком внушительном окружении невозможно было остаться незамеченной. С пути декана СМЕШевцев толпа расходилась как волны перед носом корабля, а сдвинуться сразу за его спиной и перегородить женщине путь не давала корпулентная фигура плывшей сзади ректорской секретарши.
Подоспели они как раз вовремя, чтобы услышать визгливое брюзжание Гворкенстона Бернидиктофуса.
— Это же сплошное разорение! Уникальное, можно сказать, выпестованное из росточка, столетиями лелеемое не одним поколением академическое моро теперь утрачено из-за магии этих отщепенцев! Я требую засчитать им проигрыш за причиненные убытки, тем более неизвестно, к каким последствиям и лишним расходам приведет их следующая выходка!
Чего-чего, а подобных выпадов в адрес своих подопечных Светлана стерпеть не смогла.
— Что значит «утрачено»?! У вас во всех энциклопедиях написано, что древесное моро может сворачиваться, чтобы переместиться на другое место, а вы тут цирк развели! Сейчас свернулось, потом развернется. Не хотело бы — так и с десяток команд его не заставили бы. Нечего мухлевать, пытаясь сберечь свои деньги!
— Что ты понимаешь! — зашипел на нее лепрекон, сверкая уже откровенно полыхающим алым взглядом. — Ты бы лучше о своем долге думала! Пока тебе только карьера поломойки светит в перспективе лет на десять. Нашлась тут защитница сирых и убогих. Энциклопедией мне тычет! Сворачивается моро, чтобы уйти на другое место! Вот и уйдет из академии! — Дядюшка Гво уже совсем не напоминал рыжего добродушного старичка. Хищный оскал демонстрировал острые зубы, ногти на руках больше напоминали когти, а красные глаза глядели с нескрываемой жадной злобой. С таким лепреконом сталкивался всякий, кто пытался посягнуть на его богатства.
Вот тут Светлану и понесло. Обычно спокойная, она просто взорвалась от переполняющих ее эмоций.
— Вам не надоело обвинять других в своей несостоятельности? — такой выпад Райской застал Гворкенстона врасплох, а окружающие вытаращили на Свету глаза, как стайка лемуров. — Если заботиться о вашем моро, то никуда оно не уйдет! Что вы для него делали, кроме того, что заставляли студентов бродить у него внутри? Может, ему вредно не сворачиваться регулярно? Или ему надо семена куда-то складывать? А что оно любит? Удобрения ему вносили? Вредителей убирали? Птичек для компании и настроения к нему приманивали? Ничего не делали, а в бухгалтерскую книгу как собственность внесли!
Лед в глазах Мафуки растаял, сменившись веселыми искорками, а растерявшийся лепрекон вернулся к образу доброго дядюшки.
— Так оно не сильно-то изучено, и указаний ухаживать не было, — от неожиданности стал оправдываться он, но быстро спохватился: — А ты, дамочка, не заговаривайся тоже, место свое знай. Долг-то сам собой не спишется, и словами тут не отделаешься!
