Гринстен просиял и, подскочив со стула, ринулся в кухню, как мини-носорог. Оттуда он вернулся, любовно прижимая к себе ведерную кастрюлю со странной крышкой.

— Вот! — Гордо поднятая крышка выпустила в воздух густой и терпкий аромат свежего пива. — Случайно получилось. Как-то захотелось вместо компотика. Пока сестрице помогал мясо рубить — его тушей доставили, — под нос спел, в общем. — Он погладил пузатый бок кастрюльки и вернул крышку на место. — Всего-то полчасика пения, а качество — как лучший гномий эль от Берджгофсонов.

Судя по маслено заблестевшим глазкам, Гринстен, обнаружив все это, успел отвести душу, пробуя свое творение.

Плюс для компании был: гном теперь не считал свой дар бесполезным и рвался в бой. Но вот пиво в академии, по мнению Светланы Львовны, могло не пройти критерия безопасности. Все-таки студенты — народ увлекающийся.

— Послушайте, — она прикинула про себя и так и эдак, — может, стоит во время соревнований заменить пиво на квас? Это быстрее, и придраться будет не к чему.

Гном чуть подскис, размышляя в обнимку с кастрюлей и смешно шевеля кустистыми бровями. Остальные, видимо уже обсуждавшие перспективы, загомонили.

Рядом со Светланой чуть испуганно ойкнула Кельда, глядя ей за спину. Райская оглянулась и встретилась глазами с бирюзовыми ледышками. Мафука был серьезен и пришел не просто так.

От завтрака заместитель ректора отказался и потребовал разговора наедине.

Чего угодно могла ожидать от него Светлана Львовна: расспросов про моро, информации по конкурсу, вердикта о пересмотре результатов судейства, но серьезный дроу, пригласивший ее на прогулку в их маленьком придомовом дворике, спросил, что она имела в виду, говоря, что у нее тоже есть что сказать про соперника.

Вроде «изгои» прошли дальше, в следующий этап, и какой-то неприязни Света к иергону не испытывала, но под требовательным рентгеновским взглядом Мафуки она смутилась, рассеянно ощипывая пожухшие листочки с живой изгороди.

— Ну-у-у… — Светлана Львовна вздохнула, — просто мне кажется, что из ниоткуда в расе немагических существ магия вдруг сама по себе взяться не может, а признаки, выдаваемые за магию маскировки, — банальная аллергия.

Белоснежная бровь заместителя ректора недоуменно-задумчиво изогнулась, приподнявшись.

— Хм... Интересная версия. А как, по-вашему, он это регулирует?

Света растерялась, а потом ткнула засохшим листиком в Мафуку.

— Например, если это реакция на листья какого-то растения, то можно носить их в кармане, в мешочке. При сильной аллергии достаточно сунуть туда руку, и пойдет смена цвета. — Она помялась и нервно поежилась, будто от холода. — Хотя, возможно, я неправа...

— Возможно, неправы. — Дроу задумчиво смотрел на листочек в тонких женских пальцах. — Но даже если правы, не совсем понятно, зачем иергону понадобилось поступать в академию. Рано или поздно правда бы вскрылась, а на втором курсе, когда студентам выдают кристаллы для развития нужного магического направления, он бы выдал себя тем, что не смог бы их активировать, поскольку для не имеющих магии это просто бесцветные камни.

Они еще немного постояли и пошли в дом. Мафука хотел осмотреть артефакт общежития, и его очень заинтересовали многочисленные часы.

За живой изгородью в тени шевельнулась тонкая фигура в белом комбинезоне. Иергон, болезненно скривившись, постоял, сверля взглядом общежитие «изгоев», а потом, ссутулившись, медленно побрел вглубь парка академической территории.

Светлана Львовна уже минут сорок ходила с дроу из комнаты в комнату. Заместитель ректора только что не обнюхивал каждые ходики, прислушивался к их звуку и внимательно, пристально осматривал со всех сторон. Даже если у него и мелькали какие-то мысли по этому поводу, со Светой он не делился.

Заговорил он только в комнате с артефактом. Ну, как заговорил? Мелодично и певуче выдал какую-то забористую зубодробительную фразу и выбежал вон.

Светлана посмотрела на предмет, вызвавший такие эмоции.

Артефакт пересекали сотни малиновых светящихся трещинок. Несколько на ее глазах стали шире и засияли ярче, словно пытался раскрыться экзотический бутон или кто-то вылуплялся из яйца.

— И чем ему наша волшебная шишка не угодила? — Света машинально погладила чешуйчатую сферу. — Дом меняется, вот и артефакт, наверное, тоже подрастает и раскрывается вместе с ним.

У выхода из общежития дроу наткнулся на Летси Резвен. Девушка с шелковистыми черными волосами скользнула к нему, что-то протягивая.

— Вы же слышали про часы? Надеюсь, все это не опасно? — негромко заметила она. — Вот это было в комнате мадам Райской.

Дроу, как на магическую гранату, недоверчиво уставился на несколько рыжих шерстинок в руках оборотницы. Взял находку, прикрыл глаза, а когда распахнул их вновь, Летси отшатнулась. В глазах мужчины бушевала метель, ледяная и зловещая. Позабыв про испуганную девушку, Мафука рывком распахнул входную дверь, одновременно формируя за ней арку портала.

Рыжие волоски, вспыхнув искрами, растаяли у него в ладони, словно выполнив свою работу.

— Ты перешла все границы! — расслышали чуткие ушки Резвен зловещее, хоть и едва слышное шипение, перед тем как безопасник исчез в портале.

Во всем этом, несомненно, была какая-то тайна. Чужая тайна.

Обед в общежитии ознаменовался приходом непривычно расхристанной и взвинченной секретарши. Тионелия ворвалась в столовую и срывающимся голосом с истеричными нотами потребовала у Светланы Львовны срочно выпить чаю в ее компании.

— Гворкенстон просто поселился у меня в секретарской, — разъяренной коброй шипела она, тряся разлохмаченными волосами. Юбка обычно крайне стильной и опрятной циклопихи скособочилась, перекрутившись так, что застежка съехала с бедра. Бант ворота блузки развязался и повис унылыми ленточками, а на бледно-лиловом шелке рукава темнели пятна от кофе.

— Совершенно невозможно работать! Этот старый лепрекон сведет меня с ума. Он за утро раз двадцать зашел за уточнениями, с кучей вопросов, просьб, бумажки таскает на сверку по одной. — Тионелия, подхватив Свету под руку, буквально вытащила ее из-за стола. — Вы вон поели уже, я смотрю, а чай можно и в секретарской попить. Со своими успеете еще обсудить ваши важные вопросы.

Циклопиха сердито припечатала взглядом подскочившего с претензиями гнома. Гринстен плюхнулся обратно на стул, а секретарша уже тянула Светлану к выходу, изливая душу:

— Они там, кажется, все не в себе после вашего выигрыша. Стратимовна летает и предрекает эпоху перемен, Хелариус пулей вылетела от нашего Мафуки и даже дверью шарахнула. Я потом по коридору ползала, жемчуг собирала, видать, довел до слез. — Она продемонстрировала Свете с десяток неровных перламутровых шариков с сиреневым оттенком. — Мюль следит за Пшечеком, сама видела. А Август, вы не поверите! Август Пшечек Элнидку эту рыдающую обнимал и утешал. Вот старый прощелыга! И она-то хороша, ничего не скажешь.

Светлана Львовна, оглушенная напором и ошарашенная странными, вываленными на нее скопом новостями, послушно плелась за мисс Пиктосви по парку и даже не пыталась понять, что со всеми происходит. Больше всего ей хотелось побыстрее отделаться от дядюшки Гво и вернуться к подопечным, они как раз обговаривали гриль от Вильента и обсуждали, чем займется Летси со своей земляной магией, доступной только ее несоображающему второму облику.

Гворкенстон Бернидиктофус встретил их еще в холле главного здания академии, словно специально поджидал. От его ласковой улыбочки и внимательного цепкого взгляда у Светланы Львовны по спине пробежал холодок.

— Мадам Райская, а я уж думал напроситься к вам в гости, в общежитие, — медоточивым голоском начал он, — но очень уж оно у вас негостеприимное. Надеюсь, после ремонта здание начнет отличать начальство и руководящих должностных лиц академии от просто гостей, так что мне не придется спешно покидать его стены не по своей воле.