Взгляд то ли свинотавра, то ли хрюкозавра уперся в побледневшую Светлану Львовну, и это чудище на самых настоящих подкованных раздвоенных копытах поперло на нее с полным ярости воплем:

— Челове-е-ечка!

Со своего места наперерез метнулся Сапролейн, перед Светланой, загораживая, встал эльф, а Гринстен схватил пустой котелок, явно готовый метнуть его в почему-то спятившего педагога.

Светлана же на автомате выхватила свиток контракта, ткнула им в кабанотавра из-за плеча Мельзитунейна и крикнула уже привычное:

— У меня договор! Магический!

В лоб непонятного свиноголового шарахнуло молнией, запахло паленой щетиной, и массивная туша с грохотом рухнула на пол без чувств.

— Ой, что нам теперь будет?! — блестя большими глазами, прижала ладошки к пухлым щекам напуганная Кельда.

А Света поспешно сунула договор в карман и, стараясь не смотреть на копыта с внушительными подковами, тихонько спросила стоящего рядом Эрионаля:

— У нас где-нибудь веревки есть? Свяжем, а потом попробуем договориться!

А когда эльф, обернувшись, выпучил на нее свои раскосые глаза, пояснила:

— Просто так договариваться безопаснее! Наверное...

Усилиями парней тушу кабаноголового преподавателя усадили в кресло, и Олиско, гордо вздернув тонкий и остренький, как сучок, носик, оплела его какими-то корешками.

— Давно хотела поставить на место эту щетинистую морду, — пояснила она Светлане Львовне, когда та забеспокоилась, не будет ли дриаде за это что-то плохое. — Он Изю обижал, пытался напихать в него всякой гадости и посмотреть, что получится.

Света неприязненно оглядела жуткого мужика в корневищном коконе, не вызывающего ни малейшей симпатии. Однако, помня, что свинорылый, вообще-то, пришедший проводить урок педагог, поинтересовалась:

— А что он преподает? На каком факультете?

— О! — важно поднял толстенький палец Гринстен. — Это не просто преподаватель, а сам декан СМЕШевцев! Собственной персоной. Пытается впихнуть в наши тупые головы, что намешивать в пузырьки всякую воняющую пакость — круче не бывает. Конечно, если все делать из съедобных продуктов, то это имеет смысл и идет на пользу организму, но мистер Мюль Висказес пытается пробудить в нас таланты смешивальщиков исключительно жутко воняющими штуками...

— Стой, паршивец! Не смей! — внезапно прервал гном ознакомительную лекцию о преподавателе и факультете, кинувшись к столу, где хозяйничала оставшаяся без присмотра избушка на курьих ножках.

Когда все отвлеклись на вопли агрессивного вторженца, Изя, уже прикончив кучку своих семечек, недолго думая решил выпотрошить и пакет с попкорном. Шустрая избушка надеялась прибрать к своим цыплячьим конечностям все, что там найдет, раньше, чем это заметят.

Резвен с Сапролейном о чем-то заспорили, когда Олиско вязала Висказеса, эльф, пока Гринстен читал Свете лекцию, подсунул смутившейся Кельде припрятанную конфету, и это был идеальный момент распотрошить когтями яркую упаковку.

Когда гном завопил, дело уже было сделано. Разочарованно кудахчущий Изя, стоя, как цапля, на одной ноге, тряс другой, пытаясь отлепить приставшие промасленные кукурузные зерна.

Все сгрудились вокруг стола, Олиско, бережно прижав к груди обиженно пищащего питомца, аккуратно отцепила зернышки и вернула их в липкую кучку посреди обрывков упаковки.

— Это что? — Летси задергала кончиком носа, принюхиваясь. — Похоже на зерна, залитые густым маслом с какими-то добавками.

Света, с сожалением разглядывая так и не приготовленный попкорн, вздохнув, пояснила:

— Так это они и есть. Если их нагреть в неразорванном мешке, то получается вкусно и много, хоть и не особо полезно. Когда их готовят, они взрываются изнутри и становятся раз в пять больше, только вот летят тогда эти зерна в разные стороны.

Никто не заметил, как очухавшийся декан приоткрыл глаза и шевельнул пятачком. Свиные уши развернулись в сторону говорящих, вслушиваясь в обсуждение. Мюль Висказес не зря занимал свою должность и сейчас, чуя неизвестный запах, очень заинтересовался обсуждением какого-то до сих пор неведомого продукта.

«Еще и увеличивается, и взрывается, — прикинул он про себя перспективы, — и съедобно!»

Замерев, чтобы не выдать себя, он опять зажмурился и сосредоточился на подслушивании.

А эмоции за столом начали накаляться. К возмущенному гному внезапно примкнула Резвен, и оба они накинулись на бедную Олиско с обвинениями, что она совсем разбаловала куролапый домик.

— У нас и так вместо пищи одни помои, а тут какая-то неизвестная и наверняка вкусная еда, — тыкал пальцем в разодранные ошметки гном.

— Надо как-то его воспитывать или дрессировать не трогать чужое, — более мягко, но внушительно рыкнула Летси. — Ты же за него отвечаешь. Так испортит что-нибудь ценное, и под стражу взять могут. Сама не можешь? Давай я. Я щенков дрессировала в общине до первого оборота, ходили у меня все по струнке, как шелковые.

Олиско испуганно прикрывала сжавшуюся избушку тонкими пальчиками-веточками и молча отрицательно мотала головой, виновато косясь на Светлану.

Вот чего в Светочке Райской было полно, так это жалости к окружающим и стремления помочь всем сирым и убогим, которые при этом частенько таковыми не были и беззастенчиво садились на шею доброй женщине.

— Так! — откуда в голосе Светы прорезались эти командные нотки, она и сама не поняла, но замолкли и повернули к ней головы все, а свин на стуле приоткрыл один глаз. — Ничего критичного не случилось. Имущество мое, и я претензий не имею! А еще если подумать, то мы, возможно, сможем это приготовить и без специального пакетика.

— Очень занимательно, милая барышня, — неожиданно хрюкнуло за спиной, и все, обернувшись, увидели встающего со стула мэтра Висказеса, легко разобравшегося с древесными путами.

Кокон из гибких прутьев, старательно сплетенный дриадой, осыпался с него черноватыми хлопьями, и мужчина небрежно стряхивал все это с плеч и живота, не торопясь подходить к замершей у стола компании.

— Про договор я понял, — вполне миролюбиво кивнул он Светлане Львовне, опять выхватившей из кармана документ, зато дриаду отчитал: — Вы, милочка, совсем не подумали, что плести магические веточки против более сильного мага неразумно. Я разрушил структуру и просто впитал вашу магию, хотя не до конца. Слабенько, очень слабенько и неэффективно.

Рыло с пятачком перекосило при рассматривании пятен на рукавах щегольской золотистой рубашки, прекрасно гармонирующей с шоколадной, с проблесками седины щетиной кабаньей головы, но он все же старался быть любезным.

— Что ж, из того, что я тут пока услышал, мне понятно только одно. Ваша новенькая незнакомая мне поселенка этого вертепа собралась готовить странное и условно съедобное нечто, исправляя вредительство мелкого дриадского монстрика. — Хрюкотавр подходил к столу, неторопливо и внушительно впечатывая подкованные копыта в камень пола, а приблизившись, навис над невысоким Гринстеном и оглядел маслянистую липкую кукурузу среди цветных ошметков бумажной и пластиковой упаковки.

— Вы всё услышали совершенно верно, — внутренне дрожа от страха в двух шагах от жутковатого учителя непонятного пока ей факультета, со всем возможным достоинством ответила Светлана Львовна. — Еда тут странная, однообразная, и ее очень мало. Поэтому мы пытаемся хоть что-то готовить из того, что оказалось у меня с собой. По магическому договору я воспитатель находящихся здесь абитуриентов и должна помочь им поступить.

Щетинистые брови на звериной морде взлетели чуть ли не к макушке, и свиночеловек раскатисто, с прихрюкиванием расхохотался прямо Свете в лицо.

Впрочем, договор мэтр взял и, к большому сожалению уязвленной его реакцией Светланы, даже не обжегся, зато выражение клыкастой морды после прочтения женщину порадовало.

Пока крошечные глазки вчитывались в текст документа, кабанище хмурился, дергал пятачком и недоуменно всхрюкивал. Отдавал он свиток с уже бо́льшим почтением, а потом, заткнув за пояс свою мегавилку, нервно скребанул пятерней пузо и неожиданно склонился в неглубоком, но самом настоящем поклоне, которого от него явно никто не ожидал, судя по ошарашенным лицам всех присутствующих.