Швиусвис хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли выражая несогласие с этой ее позицией, а потом его круглые глазки расширились от чего-то за Светиной спиной.

Резко обернувшись, Светлана Львовна краем глаза только и успела увидеть, как тает, а затем и полностью исчезает на песке рыжий кошачий хвост.

— Вот так он обычно и исчезал, — ткнула она пальцем в место, где еще недавно валялась меховая тушка, — ничего не меняется. Хорошо, что сейчас нам не нужен проводник и хотя бы понятно, куда идти, к пирамиде.

Еще с десяток пальмочек, сложив листья, шмыгнули в песок, и от пляжа стала видна тоненькая ниточка песчаной тропинки, уходящая среди кустов в сторону треугольной вершины.

— Наверное, надо поспешить. — Иергон пошел вперед, периодически коротко оглядываясь, чтобы убедиться в том, что Света не отстает. — Лучше быть вежливыми гостями. Да и если нас не уничтожили сразу, значит, мы зачем-то нужны.

Пальмочки чуть подальше исчезли таким образом, что образовали улыбку. Как показалось Светлане Львовне, довольно ехидную.

Идти было недалеко, небольшая пирамида возвышалась над скромной тропической растительностью метрах в сорока, и скоро, выйдя из зарослей, которые не спешили последовать за пальмами и спрятаться, путники увидели ее всю.

Выстроенная из серого песчаника конструкция не была особо внушительной, высота ее едва превосходила обычную пятиэтажку. Вместо входа просто темнел прямоугольный проем.

Только входить им не понадобилось, чему Светлана Львовна немного порадовалась. Хозяйка сооружения встречала их на пороге, и сразу стали понятны огромные лапы и хлопавший над головой «парус».

Словно гигантская собака, у авангардистской треугольной будки рядом с входом в пирамиду сидел сфинкс. Точнее, сидела, поскольку женская грудь, покрытая пушистым коротеньким мехом, и красивое лицо с тонким восточным профилем ни на минуту не давали усомниться в половой принадлежности этого чуда. Ко всему этому прилагалось тело львицы и огромные золотистые крылья, сейчас сложенные на спине.

— Спасибо, что спасли нас там, в пустыне. — Повинуясь озарению вовремя проснувшейся интуиции, Светлана неожиданно поклонилась, по-русски, поясным поклоном со взмахом рукой.

Иергон, видимо тоже что-то почуяв, скопировал ее движение.

— Интересный способ выражать признательность. — Темные глаза, густо подведенные, с длинными двойными стрелками, разглядывали пришедших.

Голос у сфинкса был мягкий, грудной, с урчащими интонациями избалованной домашней кошки. Но Света не сомневалась, что, рассердившись, эта женщина-львица могла рычать как сотня драконов, вместе взятых.

— Меня зовут Швиусвис, — вспомнил о манерах иергон, — а это Светлана Львовна Райская. Мы попали сюда совершенно случайно и были бы очень вам признательны, если бы вы нам посоветовали, как вернуться домой.

Хищный оскал на красивом лице — и львица плавно поднялась на все четыре лапы, слегка расправив и приподняв над собой гигантские крылья.

— Не думаю, что вам посчастливится когда-нибудь покинуть это место. Я Милдоресида ар'Хортедиус Леу, хранительница межмирья. До сих пор сюда могли попасть только очень сильные маги, а чтобы выйти отсюда, им требовалось заплатить определенную цену. — В глазах сфинкса разгорался жар раскаленных песков. — Вы оба не обладаете ни каплей дара и зашли слишком далеко...

— Брось, Милдора. — Из-за спины хранительницы вышел высокий брюнет с седыми висками. — Вот именно что они прошли сюда без крупицы магии и даже умудрились немного развеять твою вековую скуку. К тому же такие люди, как ты знаешь, довольно своеобразно смотрят на проблемы магического характера, а чего ожидать от иергона, никто не в состоянии даже предположить! Моя кошачья натура подсказывает, что они могут поставить завершающую точку в нашем противостоянии.

Тонкие усики с загнутыми кверху длинными кончиками и короткая бородка-эспаньолка не оставляли никаких сомнений по поводу личности этого персонажа: рядом со сфинксом в расстегнутом элегантном пиджаке, засунув руки в карманы брюк и сверкая на солнце носками лакированных туфель, стоял пропавший ректор академии Аджарас Мендейнос ус Баренд собственной персоной.

— Ну знаете, Жорик! — Светлану Львовну начало потряхивать от возмущения. — Вы обещали чудеса и зарплату, а вместо этого у меня долги, куча неприятностей и в итоге перспектива скоропостижной и весьма неприятной кончины в любой момент!

Ректор не успел возмутиться, рявкнув в ответ свое привычное «я Аджарас», когда Милдоресида рассмеялась.

— Жорик! Какая прелесть. Это, я так понимаю, ответ на твои бесцеремонные наставления в образе мелкого мехового чудовища, которое умудрялось сбегать и просачивалось в прорехи ткани мироздания.

Она лукаво прищурилась на мага, но глаза ее почти сразу стали серьезными, а веселость испарилась, словно ее и не было.

— К сожалению, это не меняет дела, отпустить вас я не могу. — Свету и Швиусвиса словно просветило насквозь рентгеном. — Раз сюда уже могут проникать немаги, то дело совсем плохо. Равновесие нарушается, а мне нужно все больше магической энергии для затыкания дыр от таких вот случайных бродяжек. И самое простое — это запечатать бреши вашей же кровью.

Иергон закрыл свою спутницу, выйдя вперед и напружинившись, словно готовился сражаться, что снова вызвало легкий смех хранительницы.

— Не стоит пытаться противостоять мне. — Негромкое грудное рычание швырнуло им в лицо прилетевший из пустыни песок. — Тем более что в вашем случае это нереально. Этот вход и тот мир с его академией нужны мне, чтобы забирать магию и хоть как-то закрывать другие подобные прорехи.

— Лучше так и скажи, что, если бы ткань мироздания не расползалась, как истлевшая одежда, ты бы уже давно гуляла по мирам в свое удовольствие, а не сидела тут как старая паучиха, штопая это бесконечное «одеяло» и подглядывая за настоящей жизнью, — по-кошачьи бесцеремонно перебил сфинкса Аджарас.

— Так если магия, которую вы забираете у несчастных детей, все равно мало помогает, может, можно сделать что-то по-другому? — Светлана Львовна не могла не задать этот вопрос. — Может, там, наоборот, не нужна магия? Часто вещи рвутся как раз по шву, и новые дырочки появляются тоже рядом.

Света в уме провела аналогию услышанного со штопкой чулочно-носочных изделий. Единственное, что тут нельзя было сделать так же, это просто выкинуть и купить новые.

— У нас достаточно времени порассуждать на эту тему, — усмехнулась хранительница. — Вся ваша недолгая оставшаяся человеческая жизнь. А пока предлагаю посмотреть, что там происходит с вашими подопечными. Даже почти не жаль, что эта партия силы мне, возможно, не достанется. Хотя посмотрим, все может быть.

Картинка окружающего пейзажа словно мигнула, и они опять оказались у озера. Из песка над их компанией повылезали пальмочки, образуя тенек, а озеро засветилось, словно экран телевизора, демонстрируя набитый разномастными зрителями знакомый стадион.

Швиусвис не участвовал в беседе и не заинтересовался возникшей на воде картинкой. Иергон щупал листья кустов, пропускал меж пальцев песок и над чем-то напряженно думал. Лоб под шапочкой-ермолкой сморщился мелкими складками, а гибкий хвост выписывал на песке причудливые узоры. Казалось, ему было что сказать, но сам он пока не до конца был уверен в этом.

— Новый этап межфакультетских соревнований, — раздался в воздухе громкий голос, и гладь воды отразила, как на трибунах всколыхнулись и взревели многочисленные зрители.

Изображение приблизилось к ним, словно наводили камеру, и Света отчетливо увидела мраморно-белоснежное неподвижное лицо Элниды Хелариус и мелькнувшую за ее спиной моложавую личину мэтра Августа Пшечека, которую, как она теперь знала, носил совершенно другой человек.

Водная гладь хранительницы работала очень качественно и умудрялась переключаться и приближать все самое интересное. Причем и звук у живого аналога телевизора был на высоте: если прислушаться, то можно было вычленить из многоголосого гула толпы слова и даже шепот именно того, кто тебя заинтересовал. В этом, конечно, магическое искусство передачи изображения и звука выгодно отличалось от обычной техники. Хотя Светлана Львовна подозревала, что такая полезная функция работает только в межмирье и в присутствии хозяйки этого места.