— Молодой человек, собрались в поход? Не холодно будет? Уже зима на носу — за городом всегда холоднее.

— Типа того. Ну, — похлопал по объемному восьмидесяти литровому рюкзаку. — Все теплые вещи убраны пока.

На завернутую в ткань лопату он то ли не обратил внимание, то ли счел нужным не спрашивать.

— О, — как будто что-то понимая кивнул мужчина. — А почему один?

— Привычнее.

— Поня-ятно, — протянул собеседник.

Перекинулись еще несколькими ничего не значащими словами. Через пару остановок мужчина вежливо попрощался и покинул не особо разговорчивую и открытую компанию в лице меня.

Этот эпизод в очередной раз заставил задуматься: все наши привязанности… временное явление, которое постепенно затухает и превращается в тлеющие угли, если их постоянно не поддерживать. Мои, как я думал, уже давно должны были погаснуть. Но, кажется, пока жив человек — есть и надежда, пускай и на случайную, но искру.

Глава 11. Закалка тела, ложный путь

Высадился где-то между Калугой и Москвой. Шестым чувством или все же наобум? — шел к потенциальным местам с большим содержанием природной энергии. Смартфон кинул к теплым вещам, выключив еще в Москве, — с современными работающими технологиями, запасами еды, разбросами населённых пунктов, да и просто холодным рассудком и приемлемой физической формой, — заблудиться с концами, мне по крайней мере, будет довольно сложно. Вот где-нибудь в глухой тайге я бы еще дважды подумал и то, наверное, до прорыва на первую стадию культивации.

Давно не испытывал такой уверенности в своих силах и завтрашнем дне. Даже если бы завтра началось вторжение каких-нибудь демонов.

По пути неожиданно для себя вспомнил, как в годы средней школы вместе с двумя одноклассниками, одному из которых на день рождения подарили металлоискатель, за компанию отправился искать различные военные… артефакты — я до сих пор не совсем знаю, как это все правильно называется. Кирилл тогда серьезно увлекался историей и все время рассматривал у себя на телефоне карты местностей, поэтому мы не совсем наугад искали. Нашли мы тогда, кажется, всего несколько треснувших от времени частей гильз и такой же сохранности каску.

Должно быть, вспомнил я этот эпизод потому, что это, наверное, был первый раз, когда я фактически провел большую часть дня в лесу. Неловко думать, но за эти десять лет я ни разу осознанно не вспоминал о том дне — круговерть обыденности и учебы препятствовала ностальгии — я часто не мог точно воспроизвести в памяти то, что было в прошлом месяце — все настолько сливалось в безликую временную массу. И лишь один мой «мрачный дух» был «зажжен огнем страданий».

Сколько шел — не знаю, но к тому времени небо уже потемнело. Усталости не чувствовал. Остановился около небольшой прогалины. Вдохнул. Рядом был слышен какой-то источник воды.

— Да, это место подходит.

Скинул пожитки и расчехлил лопату; после чего в сторонке облегчился.

Обнял одно деревце — нет, все-таки так энергия не особо обогащается — не видно особой разницы между тем, как если бы я просто сел на землю. Нужны мышцы, как камень, а не как дерево. В поле зрения разбросанные кучи металла, к сожалению, не вижу.

Сынок, а корабль-то я за окном не вижу… С такими мыслями взялся за дело, очистив буквально пяточок земли.

Пока копал яму, тихонько насвистывал разные песенки в духе «мне бы артефакт какой и учителя в придачу…»

Уставать начал только тогда, когда раздетый до трусов сидел в относительно теплой яме — выкромсал из земли примерно полтора метра и когда уселся в лотос, докидал-догреб до шеи земли. Потом надо будет проверить, отличается ли культивация на поверхности, или лучше больше вглубь земли делать выемки.

Грязевая земляная ванна как есть. Особо не брезгал, да и кожа у меня теперь по прочности как у крокодила.

Видно было лишь края ямы, ночное небо, да верхушки темных деревьев. Вошел в состояние самосозерцания.

Энергия земли воспринималась по-другому. Если благодаря воде все время ощущал душевный и телесный подъем, то циркулируя примеси земляной энергии в чистую телесную Ци, замедлялось не только восприятие, но даже легкий поворот шеи делался с изрядным усилием — больше мысленным, нежели физическим.

На этот раз усилием воли и наверно задействуя психокинетические способности до и после обогащения даньтянем духовной энергии, задерживал Ци в меридианах мышцах, напрягая их и как бы накачивая. Старался охватить духовным взглядом как можно большее количество мускулов: попеременно сокращая и расслабляя. Чередовал этот процесс с концентрацией лишь на одной группе мышц или на нескольких ближайших.

Все больше хотелось спать, тело находилось в комфортной температуре, поскольку испустил ледяной пар из пор кожи, иначе было бы жарковато, тем более испытывал какие-никакие, но физические нагрузки. Мое тело уже перестало воспринимать плюсовую температура как норму. На мысли о замедляющихся процессах в организме — я уснул. Уснул без памятных сновидений.

Проснулся вовремя восхода солнца, психика восстановилась, но вот тело подламывало. Неосознанно я продолжал циркулировать энергию всю ночь, поэтому ощущал себя как при пятом нырянии в ледяную воду в один из прошлых дней и последующей культивации. Не знаю, насколько снизилась эффективность, если не концентрировать внимание и не сокращать мышцы.

Природной энергии в округе стало меньше, но не сказал бы, что критически. Может я уже приноровился и стал поглощать и выцеживать энергию более эффективно? Какова роль в этом закаленной кожи и ближайших к ней меридианов? Мышц?

Вырвался из земных тисков, кое-как отряхнулся. Отойдя вглубь леса, отыскал журчащий ручеек — обошелся самыми простыми утренними процедурами. Вернулся. Но одежду надевать не стал. Вскрыв тушнячок походным ножом, с помощью пластиковой вилки употребил содержимое. Запил холодным чаем из бутылки. Костер разводить не стал, чтобы приготовить что-то более существенное, ибо на вкус… тот еще безальтернативный выбор. В последнее время холодное ощущалось приятнее для организма в целом.

Напоследок слегка прикопал яму. Осмотрев полянку — глаза позволяли выявить любое отличие или забытую вещицу, отправился в путь к следующему месту силы.

Забегая вперед, во время всего процесса закалки и тренировок не покидало ощущения псевдостадий — как будто я что-то упускаю. Сейчас я находился условно между второй и третьей стадией, но никак не мог проверить: реально ли я их закалил, либо нужно нечто большее — своего рода «выброс» энергии для «перерождения» всего организма в целом или системы органов.

И потом я понял, про что забыл и в чем допустил ошибку. В какой-то момент своих рассуждений я перепутал культивацию тела и культивацию самой энергетической структуры, то есть даньтяней и меридианов.

Осознав для себя этот тонкий и не очевидный момент, на десятый день уединенных тренировок я наконец совершил свой первый прорыв. И не один.

***

Долгое время прислушивался к внутренним ощущениям в районе нижнего даньтяня и наконец уловил периодическую пульсацию — газообразная энергия в это время выходила за переделы сферы энергетического центра, а потом втягивалась обратно.

Пока не понимал, что нужно делать, но начал циркулировать энергию от даньтяня по меридианам и обратно. Каждый раз, когда Ци высвобождалась из даньтяня и поглощалась им, возникал своего рода… резонанс? Между энергией и центром.

В этот момент я осознал, что мне для прорыва нужно лишь приложить усилия. Завершив полный цикл культивации, я сконцентрировал всю собственную духовную энергию в даньтяне, сжимая и уплотняя ее согласно с мгновениями пульсации. И когда стало понятно, что сжимать уже больше некуда, я резонирующей силой совершил…. Совершил прорыв. И я понял, что означает это слово и что все этот время по сути топтался на первой ступени. Даньтянь из горошенки увеличился по ощущениям до размера виноградинки.

Циркулируя по меридианам энергию, я почувствовал, что ее стало больше — словно раньше выработке энергии даньтянем что-то препятствовало, и теперь этот барьер пропал.