Берли
Распустим слух, что чахнет леди Стюарт,
Что хуже ей, что смерть за ней пришла, —
И в памяти людской она угаснет,
А ваше имя чисто…
Полет
Но не совесть.
Берли
Своей руки не предоставив нам,
Не возбраняйте действовать другому…
Полет
(перебивая его)
Убийцу не пущу я на порог,
Пока ее хранят мои пенаты!
Мне жизнь ее не менее священна,
Чем сан и честь монархини моей.
Вы судьи! Так вершите правый суд!
А час пробьет, пусть плотники приходят
С пилой и топорами, пусть помост
Воздвигнут здесь. Шерифу с палачами
Открыты двери замка моего.
Но от убийц ее я охраняю
И, верьте, охраню. Я зла не дам
Здесь совершить ни узнице, ни вам!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Вестминстерский дворец.
Явление первое
Граф Кенти сэр Вильям Дэвисон [207]встречаются.
Дэвисон
А, это вы, граф Кент? С турнира, верно?
Так празднество закончилось уже?
Кент
Как? Разве вы там не были, сэр Вильям?
Дэвисон
Все недосуг!
Кент
Тогда вы пропустили
Прелестнейшее зрелище — и вкуса,
И рыцарской отваги образец.
Собранью показали, как твердыню
Безгрешной Красоты хотело штурмом
Желанье взять. Лорд-маршал, сенешаль
И с ними десять рыцарей английских
Твердыню эту храбро защищали;
На приступ шел французской знати цвет.
Сначала вышел вестник, предложивший —
В изящном мадригале — замку сдаться;
Ответил с вала лорд-казнохранитель.
Тут грянул залп, и тысячи букетов,
Округу напоив благоуханьем,
Посыпались из крохотных мортир.
Но тщетно! Дерзкий приступ был отбит,
И со стыдом Желанье отступило.
Дэвисон
Пугающее знаменье, милорд,
Для сватовства французского!
Кент
И, полно!
Все это шутки! А дойдет до дела,
Твердыня сдастся, надо полагать.
Дэвисон
Уверены вы в этом? Я — ничуть.
Кент
Все важные статьи мы отстояли,
Во всем сошлись с французской стороной.
Согласен герцог лишь в своей часовне
Латинские обряды соблюдать,
А на́ людях религии английской
Держаться. Если б только вы видали
Восторг толпы, едва разнесся слух
Об этом! Вся Британия боялась,
Что может умереть она бездетной
И что страна, лишь воцарится Стюарт,
Под иго папы снова подпадет.
Дэвисон
Напрасный страх! Елизавету ждет
Наряд венчальный, а Марию — саван.
Кент
К нам королева жалует!
Явление второе
Те же.Выходят Елизаветав сопровождении Лейстера,граф Обепин,граф Бельевр,граф Шрусбери,лорд Берлии несколькодругих французских и английских кавалеров.
Елизавета
(Обепину)
Мне жалко, граф, любезных кавалеров,
Что через море переплыли к нам
В галантном рвении, себя лишая
Веселий сен-жерменского двора.
В устройстве пиршеств, зрелищ и забав
Где с королевой-матерью французской
Тягаться мне? Ведь все, что чужестранцу
Я с некоторой гордостью, пожалуй,
Могла бы показать, — народ мой верный,
Теснящийся вокруг моих носилок,
Лишь только появлюсь я. В цветнике
Прелестных фрейлин славной королевы
Екатерины я бы затерялась
С невзрачными заслугами моими.
Обепин
Однулишь даму взорам чужеземцев
Вестминстерский являет двор, но все,
Чем обольщает нас прекрасный пол,
Достойно в ней однойсоединилось.
Бельевр
Великая монархиня! Дозволь
Покинуть нам английские пределы,
Чтоб царственного принца поскорей
Обрадовать столь вожделенной вестью.
Наш пылкий принц, не совладавши с сердцем,
Париж покинул и в Амьене ждет
Посланников судьбы благоприятной.
Его гонцы от самого Кале
Расставлены. Они быстрее птицы
До алчущего слуха донесут
Державных уст желанное согласье.
Елизавета
Умерьте, граф, настойчивость свою!
Совсем не время, повторяю вам,
Сегодня возжигать светильник брачный:
Свинцовый мрак сгустился над страной;
Печальный креп мне более к лицу,
Чем роскошь подвенечного наряда.
Неудержимо близится удар,
Грозящий мне и дому моему.
Бельевр
Лишь обещанье дай нам, королева!
Наступит срок, и сбудется оно.
Елизавета
Монархи — сана своего рабы
И зову сердца следовать не вправе.
Я умереть в безбрачии хотела,
Мечтала, что прочтет потомок дальний
На камне гробовом: «Почиет в бозе
Здесь королевы-девственницы прах».
Но по-иному судит мой народ:
Уже теперь гадает он усердно
О днях, когда меня не станет. Мало
Им, верно, что страна при мне цветет.
Пожертвовать грядущему их благу
Я, знать, и тем должна, что мне милее
Всего на свете, — девичьей свободой!
Мне прочит повелителя народ,
Свидетельствуя тем, что для британцев
Я только женщина. А мне казалось,
Что правлю я как муж и как король!
Я знаю, богу не угоден спор
С извечным естеством, и были правы
Предместники державные мои,
Монастыри закрывшие [208]и сотни
Несчастных жертв тупого суеверья
Вернувшие законам естества.
Но государыню, что дни проводит
Не в суетном безделье, а усердно
И неусыпно долг свой выполняя, —
Тягчайший долг! — ее могли б, сдается,
Изъять из общих правил, по которым
Одналюдского рода половина
Навек другойподчинена.
