Валленштейн
Да это, знаешь, красный мой ковер.
Графиня
(печально смотрит на него)
В расцвете сил тебя я вижу, Альбрехт…
И если до того дойдет, что я…
(Рыдая, падает ему на грудь.)
Валленштейн
Монаршего рескрипта ты страшишься.
Слова не меч, а рук им не найти.
Графиня
Но если император их найдет…
Найду и я, поверь мне, утешенье.
(Уходит)
Явление четвертое
Валленштейн. Гордон.Потом камердинер
Валленштейн
Все в городе спокойно?
Гордон
Город спит.
Валленштейн
А замок весь в огнях. Кто там пирует
Под звуки бурной музыки?
Гордон
Банкет
Фельдмаршалу дают и графу Терцки.
Валленштейн
(про себя)
Они победу празднуют… Таким
Лишь радости застольные доступны.
(Звонит.)
Входит камердинер.
Раздень меня, мне надобно поспать.
(Убирает ключи.)
Ограждены мы от врага любого
И с верными тут заперлись друзьями.
Да, кто угодно на обман способен,
Но этот человек…
(Смотрит на Гордона.)
Не лицемер.
Камердинер снял с него мантию и перевязь.
Что там упало? Посмотри.
Камердинер
Вот, золотая цепь разорвалась.
Валленштейн
Она держалась долго. Покажи.
(Рассматривает цепь.)
Вот первая награда Фердинанда,
Тогда еще эрцгерцога, за то,
Что я помог ему в войне фриульской…
Я по привычке… нет, из суеверья,
Как талисман носил ее поныне,
Желая счастье приковать к себе,
Которого благоволеньем первым
Она была… Разорвалась, и пусть!
Я новое готов изведать счастье,
Уже бессилен этот талисман.
Камердинер уходит с одеждой. Валленштейн встает и, пройдясь по залу, останавливается в задумчивости перед Гордоном.
Как ожило передо мной былое!
Себя я вижу при дворе маркграфа,
Где были мы тогда с тобой пажами.
Меж нами часто разгорался спор,
Охотно ты читал мне наставленья,
Бранил меня за смелые порывы,
За высоко взлетавшие мечты,
И золотой держался середины.
Но, вижу, мудрость подвела тебя,
Состарила тебя, увы, до срока;
Когда бы я к тебе не подоспел
С моей звездой счастливой, ты в глуши,
Забытый всеми, тихо догорал бы.
Гордон
Нет, герцог! Рад укрыться с челноком
Рыбак в надежной пристани, взирая,
Как в бурю терпит бедствие корабль.
Валленштейн
Так ты в надежной пристани, старик?
Я — нет! Меня кипучая отвага
По жизненным волнам еще бросает,
Надежду я зову своей богиней,
Я бодр, я духом юн, не то что ты;
Могу без лишней скромности сказать,
Что над моею русой головою
Десятки лет промчались без следа.
(Проходит большими шагами по залу и останавливается на противоположном его конце, против Гордона.)
Не принято ль считать коварным счастье?
Оно мне верным было, над толпой
Оно меня приподняло любовно
И по ступеням жизни вознесло
Могучею, божественной десницей.
В моей судьбе и в линиях руки
Все необычно. Разве можно мерить
Обыкновенной меркой жизнь мою?
Я при отливе на мель сел, но вот
Уже бегут, шумя, прилива волны…
Гордон
Напомню о старинной поговорке:
День к вечеру хвалите. Годы счастья
Надеждой пусть не обольщают нас, —
Надежда посылается несчастным.
Счастливым надо трепетать, ведь чаши
Весов судьбы то вверх идут, то вниз.
Валленштейн
(усмехнувшись)
Ты, как бывало встарь, заговорил…
Я знаю, в мире все непостоянно
И злые боги требуют с нас дань;
Язычникам известно это было:
Чтоб гнев богов ревнивых отвратить,
Они в свой дом несчастье призывали,
И кровь людей лилась на алтарях.
(Помолчав, печально, понизив голос.)
И я принес Тифону жертву [183]… Пал
Мой лучший друг, пал по моей вине.
И никаким удачам не изгладить
Такую скорбь… Но этим зависть рока
Укрощена, он принял жизнь за жизнь
И поразил любимца моего
Безвинного тем громовым ударом,
Который для меня предназначался.
Явление пятое
Те же. Сэни.
Валленштейн
Да это Сэни! Нет на нем лица!
Зачем, Баттиста, ты пришел так поздно
