Графиня
Прости меня. Я больше не могла, —
Им все известно.
Герцогиня
Графиня
(обращаясь к Терцки)
Нет никакой надежды? Все погибло?
Терцки
Все. Император Прагой овладел,
Войска ему вновь принесли присягу.
Графиня
Октавио, коварный лицемер!..
А где граф Макс?
Терцки
Куда ж ему деваться!
Уехал к императору с отцом.
Тэкла бросается в объятия матери и прячет лицо у ней на груди.
Герцогиня
(обнимает ее)
Несчастная! А мать того несчастней!
Валленштейн
(отведя Терцки в сторону)
Вели подать на задний двор карету,
Их поскорее надо увезти!
(Указывая на женщин.)
Нам верен Шерфенберг
[172], так пусть он в Эгер
Проводит их, а мы за ними вслед.
(Возвратившемуся Илло.)
Илло
Слышишь, как шумят?
Так знай же, паппенгеймцы взбунтовались
И требуют, чтоб их полковник Макс
Был выпущен на волю, уверяют,
Что ты его насильно держишь в замке.
И если ты не дашь ему свободу,
Его освободят их палаши.
Общее изумление.
Терцки
Валленштейн
А что я говорил!
О, сердце вещее! Он, значит, здесь,
Не изменил он мне, — не в силах он
Меня предать… Я в этом был уверен.
Графиня
А раз он здесь, не все погибло. Знаю,
Кто сможет удержать его навек.
(Обнимает Тэклу.)
Терцки
Не может быть! Подумай, ведь старик
Нас предал императору, — и сын
Отважился остаться тут?
Илло
(Валленштейну)
Я видел
На площади, часа уж два назад,
Коней, ему подаренных тобою.
Графиня
Тэкла
(взволнованно восклицает, устремив глаза на дверь)
Явление восемнадцатое
Те же. Макс Пикколомини.
Макс
(войдя, останавливается посреди зала)
Да! Да! Он здесь! Я, крадучись, бродил
Вкруг дома вашего, подстерегая
Для нашей встречи миг благоприятный.
Но дольше выжидать я не могу,
Тревогу и тоску сносить не в силах.
(Подходит к Тэкле, бросившейся в объятия матери.)
Взгляни, мой тихий ангел, на меня!
И всем скажи открыто, без боязни,
Что мы друг друга любим. Для чего
Таиться нам? Ведь тайны — для счастливых;
Несчастным, потерявшим все надежды,
Не нужно покрывал, — да озарятся
Они сияньем легиона солнц!
(Заметив, что графиня, торжествуя, смотрит на Тэклу.)
О нет, графиня, ничего не ждите
И не надейтесь! Я не остаюсь.
Все кончено, и я пришел проститься…
Мой долг тебя покинуть, Тэкла, — долг!
Мне не по силам ненависть твоя.
Взгляни с участьем и скажи, скажи,
Что не питаешь ты вражды ко мне.
(В глубоком волнении берет ее за руку.)
О, боже!.. Боже! Как уйти отсюда?
Я не могу… оставить эту руку!
Хоть слово состраданья! Ты ведь знаешь,
Что я иначе поступить не мог.
Избегая его взгляда, Тэкла указывает рукою на отца.
(Макс, только сейчас заметивший герцога, обращается к нему.)
Ты здесь?.. Я не тебя искал тут, герцог.
Не должен был тебя я больше видеть.
Я к ней одной пришел. Лишь в этом сердце
Я оправданье обрести хочу,
Все остальное чуждо мне теперь.
Валленштейн
Что ж, я глупец, чтоб отпустить тебя
И сцену разыграть великодушья?
Отец твой низко поступил со мной, —
Ты для меня впредь только сын его,
И ты в моих руках сейчас недаром.
Так знай же, я не стану дружбу чтить,
Которой изменил он так бесчестно.
Конец любви и дружеской пощаде!
На очереди — ненависть и мщенье,
И я отныне тоже буду изверг.
Макс
Да, властен ты расправиться со мной.
Но знаешь сам, что мне твой гнев не страшен,
И не противлюсь я ему. Ты знаешь,
Кто держит здесь меня!
(Берет Тэклу за руку.)
Да! Верил я, что всем тебе обязан,
И я мечтал блаженство получить
Из рук твоих отеческих, но ты
Разрушил все. Ты можешь равнодушно
Все счастье близких втаптывать во прах, —
Жестокому ты служишьбожеству!
Как дикая, бездушная стихия,
С которой заключить нельзя союза,
Ты следуешь слепым порывам сердца.
Беда тому, кто, соблазнясь твоим
Гостеприимным видом, прислонил
К тебе шалаш, где помышлял о счастье!
В ночной тиши, стремительно, нежданно
Вскипит огнем предательская бездна,
И вырвавшийся бешеный поток,
В неистовом порыве разрушенья,
Сметает все живое на пути.
