Король вновь улыбнулся, только в этот раз его улыбка стала какой-то грустной. Частично он был рад тому, что его дочь осознала всю сложность лидерства, но частично и был огорчен тем, что ей пришлось это понять через подобные обстоятельства.

«Раз на то пошло, — задумался Ирнес, прикрывая глаза, — тогда здесь есть и моя вина, как правителя, позволившего детям разбираться с проблемами внутри нашего королевства».

— У тебя есть выбор Элиан, — вновь заговорил король, открывая глаза. Мужчина убрал руку от макушки дочери и опустил ее. — До дня суда ты должна будешь решить чью сторону будешь защищать: свою академию или своего друга.

— Но предательство академии, — взволнованно заговорила Элиан, выступая вперед на один шаг, — в данном случае может быть расценено как измена! Это просто непозволительно для представителя королевской семьи. Тогда я могу потерять свою репутацию в глазах народа и даже право на сохранение статуса принцессы!

Ирнес грустно улыбнулся. Даже учитывая то, что Элиан не была прямым наследником, потеря подобного статуса обозначала ее отстранение от королевской семьи. При наилучших обстоятельствах она могла бы получить титул и сохранить свое дворянское имя, но в случае с изменой, скорее всего, она была бы приравнена к простолюдинке и окончательно забыта всеми.

— Выбор за тобой, — произнес король с печалью в голосе, — милая.

Ирнес развернулся и медленно направился на выход. Элиан, оставшаяся позади него, с еще большим волнением и нерешительностью схватилась за сердце. Мужчина не видел этого, но понимал, что его слова должны были растормошить его дочь и наконец-то заставить ее принять решение.

«И за самой Сильвией, — продолжал думать король, — которая в последствии должна будет либо простить тебя, либо возненавидеть».

В это же время Сильвия продолжала медитировать. Точнее, она скорее не медитировала, а пыталась успокоить свою непостоянную ауру. Оковы забирали много сил, но, пытаясь сопротивляться им, Сильвия продолжала концентрироваться. Это было нелегко. С лица ее стекали капли пота, а сама она так сильно сжимала челюсти, что уже чувствовала неприятную тянущую боль во рту. В какой-то момент осознав, что ей нужно передохнуть, девочка открыла глаза и посмотрела куда-то вперед. В тот же миг ее аура вокруг тела развеялась, а сама она ощутила лютый холод. Дрожь пробежала по коже, и особенно коснулась задней точки, которая сидела прямо на льду.

Сильвия быстро вскочила на ноги и запищала от холода. Стоило ей подняться, как глазам ее предстал вид на город, окутанный тьмой и множеством ярких огней. Девочка замирала на мгновение, смотря на этот вид с восхищением. Даже холод в этот момент будто перестал ощущаться, но не надолго. Сильвия вновь почувствовала дрожь и, обхватив себя руками, вся сжалась. Цепи ее оков уже привычно звякнули и растянулись вслед за руками.

— Жуть как холодно. Это же надо было такое место придумать. Настоящая камера пыток.

Девочка, вся дрожа, вздохнула. Из ее рта повеял горячий пар. Сильвия вновь обернулась к башне и задумчиво осмотрела ее. Издалека она казалась действительно прекрасной и даже сверкающей на солнечном свете, но это была лишь ее внешняя оболочка.

— Знала бы, — усмехнувшись заговорила девочка, — что меня посадят в это место, взяла бы с собой хотя бы теплый плед.

Неожиданно странный неестественный свет просочился на балкон. Проследив за ним взглядом, Сильвия поняла, что он шел прямо из ее камеры. Неохотно, но заинтересованно она вошла в ледяную темницу и осмотрелась. Лучик света исходил от стены.

Подойдя ближе к поверхности, покрытой толстым слоем льда, Сильвия начала приглядываться. Неожиданно для себя она заметила, что во льду, примерно в паре миллиметров перед каменным основанием башни, был вложен какой-то предмет. Это был небольшой хлопковый мешочек темно-синего оттенка.

Сильвия взволнованно улыбнулась. Осмотревшись, она попыталась понять находился ли кто-нибудь рядом с ее камерой. Ответом послужила гробовая тишина и полное отсутствие посторонней энергии.

— Нужно сделать это аккуратно, — с улыбкой прошептала Сильвия. Замахнувшись кулаком, девочка вложила в него некоторую часть своей ауры. По ее собственным меркам этого было недостаточно, чтобы победить Оскара, но вполне достаточно, чтобы расколоть небольшой камень.

Быстро и резко Сильвия ударила по стене. На ледяной поверхности появились трещины, а следом и кусочки льда на месте удара начали осыпаться.

Сильвия быстро схватила загадочный предмет, и в тот же миг его свечение угасло. Девочка сразу же захотела развернуть мешочек, но неожиданно услышала странный треск. Взгляд ее вернулся к стене, по которой поползли трещины. С каждой секундой они растягивались все больше, а лед начинал сыпаться все сильнее.

Сильвия увидела, как эти трещины побежали по потолку, заставляя его осыпаться. В тот же миг прозвучал грохот. Весь лед разом рухнул на землю, оставляя потолок и стены темницы будто оголенными.

Сильвия выползла из-под этих завалов и шокировано осмотрелась. Теперь все, кроме пола, усыпанного льдом, представляло собой не более, чем обычный камень.

Вскоре послышался стук каблуков. Сильвия испуганно спрятала загадочный мешочек под своей туникой и сразу же выпрямилась.

Дверь в темницу распахнулась и на пороге появилась Вероника. Напряженная чем-то женщина пробежалась взглядом по всей комнате и быстро вернула его к виновнику всего этого шума.

— Ты разбила весь лед в темнице? — недоверчиво спросила Вероника.

Сильвия напряженно улыбнулась и ответила:

— Я же не знала, что он такой хрупкий.

Вероника приоткрыла губы, будто бы собираясь что-то сказать, но почти сразу замолчала. Лишь через пару минут она глубоко вздохнула и ответила:

— Ладно. Лед все равно скоро восстановится. Лучше попытайся отдохнуть и больше не шуметь.

— Хорошо!

— Сильвия Роллан! — прозвучал громкий мужской крик на всю ледяную башню. — Для дальнейшего проведения суда вы должны пройти вместе с нами!

Сильвия медленно открыла глаза. Перед собой она увидела тянущийся вдаль ледяной пол, а также несколько фигур стражников у входа в темницу. Медленно приняв сидячее положение, девочка устало зевнула.

Последние дни взаперти прошли для нее как в тумане. Постоянную необходимость поддерживать покров ауры можно было назвать своеобразной изматывающей тренировкой, ведь из-за этого Сильвия не могла расслабиться ни на секунду.

Медленно поднявшись на ноги, девочка подняла руки вверх и потянулась. Спина ее хрустнула, а с губ сорвался очередной сдавленный зевок.

«Наконец-то я могу покинуть это место. Виды видами, но эта холодрыга действительно доконала».

Подойдя к охранникам, стоявшим возле двери, Сильвия добродушно улыбнулась и спросила:

— Вы же проводите меня?

Мужчины на мгновение замолчали. Сильвия в их глазах выглядела совсем не как обычный ребенок. Волосы ее были покрыты инеем, кожа была бледна, и даже губы казались синими. При всем этом она продолжала улыбаться во все тридцать два зуба и говорить так беззаботно, будто бы последние дни она проводила не в заточении, а на отдыхе.

Нахмурившись, один из охранников все же ответил:

— Конечно.

— Тогда полагаюсь на вас.

Место, выбранное для проведения суда, казалось устрашающим. Это было отдельное здание, предназначенное именно для судебных заседаний. Каменное строение в несколько этажей имело невероятно высокие потолки. В просторном зале, в самом центре которого находилась небольшая округлая сцена, было лишь несколько источников света: первый располагался прямо над сценой — это был купол, через который падал солнечный свет, второй же источник был рассредоточен по всему залу — это были разнообразные подсвечники настенного типа. По правую и левую стороны вокруг сцены, предназначенной для виновного, виднелось несколько огороженных постаментов, на которые величественно, по красной ковровой дорожке, укрывавшей ступени, должны были подниматься различные свидетели. Позади этих постаментов, в тени балконов второго этажа, располагались сидячие места. Спереди от сцены виднелся возвышенный балкон, предназначенный для правящих особ, а позади нее была высокая лестница, разделявшаяся где-то посередине на две противоположные части.