— Да? — нарочито удивленно переспросила я, не желая говорить подруге кое-какие подробности. — Я и забыла уже про него. Если бы ты не сказала, наверное, и не вспомнила бы. Ну и как он?

— Да никак! Я же еще до родов к Катерине забегала, которая в комнате возле кухни в общаге жила. Виделись по старой памяти. Она недалеко от Кутузовской набережной тоже теперь живет. Вышла когда-то за москвича, очень удачно. Посидели мы с ней вечерком, пообщались, а на обратном пути, когда к метро шла, я и встретила этого мажора… Полысел, пополнел чуток, но все так же считает себя неотразимым.

— А он узнал тебя? — испугалась я. Нет, при встрече бывший Лидин ухажер произвел на меня не то чтобы положительное, скорее, нейтральное впечатление. Однако мне показалось, что он все же сделал некие выводы, и с женщинами стал обращаться лучше.

— Может, и узнал, — равнодушно пожала плечами Лида, поправляя платьице. — Да мне как-то фиолетово! По барабану, то есть. Я мимо прошла и даже не обернулась. Знаешь, мне кажется, что все это было не со мной. Я так рада, что наша старенькая Зинаида Петровна тогда меня через тебя вразумила…

Я улыбнулась, кивнула и, разумеется, не стала рассказывать Лиде ни о том, что прошлой зимой, наведавшись к ней домой, застала там убитого горем мужа, ни о том, что устроила собственное расследование и лично пришла в дом на Кутузовской набережной, где мы когда-то лихо отплясывали под иностранную музыку, и меня кружил в танце мой тогдашний жених Ваня, известный в кругах стиляг под именем «Джон». Тогда я, прождав несколько часов и жутко замерзнув, все-таки встретила постаревшего ловеласа. Мне нужно было с ним поговорить. Надо отдать Леониду должное: он дал мне хорошую зацепку, которая впоследствии помогла мне в поисках пропавшей подруги. Поэтому я на него не злилась. Что было, то прошло.

— А девочки?

— Девочки? Дай вспомнить! Сколько лет-то прошло! Ну Наташка, из соседней комнаты которая, помнишь, сухари еще в халате всегда с собой носила и крошки со стола в руку собирала? С блокадного Ленинграда у нее привычка осталась! Она начальником цеха давно уже работает, по профсоюзной линии ее активно двигают. С нуля карьеру сделала, считай! Глядишь, лет через пять и директором завода станет! Башковитая она и пробивная, все у нее, думаю, получится! Еще кого помнишь? А, Леночка, рыженькая такая, пухленькая, за военного вышла, на танцверанде познакомилась. Укатила с ним в далекий Хабаровск, к тиграм. Ее благоверного в военную часть туда служить лейтенантом отправили. Он на четвертом курсе училища учился тогда, уже предполагал, что отправят его, куда Макар телят не гонял. Поэтому специально на танцы ходил невесту искать. В тайге-то тяжело одному, без женщины… Я тебе, кстати, говорила, что танцверанды — отличная площадка для знакомства, правда, только в теплое время года. Моя теория работает! В общем, переписывались мы с ней несколько лет, потом как-то все заглохло: дети, заботы… Надо бы хоть с Новым Годом ее поздравить попозже, что ли, а то нехорошо вышло. Ну про Веру ты все знаешь. Колись, устроили вечер воспоминаний, а, и мне косточки перемыли? — и подруга весело толкнула меня в бок. — Да не боись, я не в обиде. Очень хорошо у меня сложилась жизнь, и не без твоей помощи, Дашутка! Век я тебе обязана!

— Устроили, — не стала отпираться я и взяла еще один кусок шарлотки.

Заболтавшись с давней подружкой, я и не заметила, как наступил вечер.

— Елки-моталки, мне же еще в одни гости надо! — спохватилась я. — К учительнице одной. А соседка ее меня на ночь приютит. Ты меня извини, Лидок, пора мне! Да и твои уже с прогулки вернулись!

— И то правда! — поднялась Лида. — Скоро пацаны придут, кормить мелкую снова пора! И Андрейка сейчас вернется! Ты звони, заезжай! Всегда рада тебя видеть! — и она крепко-крепко обняла меня, шепнув на ухо: — Спасибо за все тебе от меня и от мужа! Все помню!

Выйдя на улицу, я повязала на голову теплый платок — все же было уже достаточно холодно. Перед тем, как наведаться в еще в одни гости, я напоследок кинула взгляд на желтые квадратики знакомых мне окон. Там жила абсолютно счастливая, образцово-показательная советская семья. Счастливая по-настоящему.

— Дарьюшка Ивановна, любезная, заходите! — радушно приветствовала меня Катерина Михайловна, открывая дверь квартиры Софьи Исааковны. — Вы уж извините, я за хозяйку Вам открыла. Софочка на кухне хлопочет! Вы с дороги, проголодались, наверное?

— Уф-ф… Точно не проголодалась! — выдохнула я, поглаживая живот, в котором покоились целых три куска вкуснейшей Лидиной шарлотки. — Вы меня тоже извините, я к давнишней подружке своей заводской заглянула, она недавно родила, мы давно не виделись! Пожалуй, просто чайку попью, со смородиновым листом, как Вы обычно мне заваривали!

Остаток вечера пролетел незаметно. Катерина Михайловна и Софочка, слегка пополневшая и сменившая аккуратно уложенные длинные волосы на симпатичную короткую стрижку, терпеливо выслушали мои жалобы на то, как много теперь работы… Мы выпили еще по чашечке ароматного горячего чая, поболтали еще о том о сем, и как-то неожиданно для себя я вдруг поняла, что нет у меня никаких особых проблем. Если Лида, едва не сойдя с ума окончательно от горя, сумела найти в себе силы жить дальше и теперь, качая перед сном свою дочь, мечтает о свадьбе старшего сына и о том, как будет через несколько лет укачивать внуков, то учебные планы, над которыми я рыдала крокодильими слезами в пятницу — плевое дело! Любая проблема — решаема, особенно, когда у тебя есть настоящие друзья и подруги! А их в этом мире у меня было немало…

— Отбой, товарищи учителя! — скомандовала Софочка, убирая посуду со стола. — Климент Кузьмич с Катериной Михайловной завтра едут на дачу по доброй семейной традиции, ну а мы с тобой, Дарья, идем гулять по Москве!

В воскресенье вечером я купила билет на вокзале у той же самой недовольной кассирши, которую видела некогда, отправляясь в Ленинград на поиски своей пропавшей лучшей подруги. В плацкартном вагоне все выглядело обыденно: застиранное сероватое белье, титан с кипятком, стаканы в подстаканниках, одеяла, которым, кажется, накрывалось не одно поколение путешественников, и усталая усатая проводница, орущая с утра пораньше: «Сдавайте белье!». В дальнем конце вагона негромко бренчали на гитаре какие-то молодые длинноволосые парни, наверное, знакомые моего приятеля Макса — ленинградского хиппи по кличке «Зингер». На верхней полке по соседству храпел какой-то мужчина. А на нижней рядышком незнакомая бабуля заботливо вязала кому-то маленькие носочки.

Вернувшись домой после замечательной поездки в Москву на выходные, я, едва успев снять обувь, просто рухнула на старенькую кровать, оставшейся от предыдущей соседки, и почти до восьми утра проспала без задних ног. В голове смешались самые разные воспоминания: мое первое попадание в СССР, в Москву пятидесятых, знакомство с милейшим старичком Андреем Петровичем, жизнь в общежитии, танцы в «Шестиграннике», ария мистера Икса в театре, катание на коньках, игра за карточным столом, шумный «Сайгон», звонки из РОНО с требованием подготовить учебные планы…

Спала я, как убитая. Не поднял меня и резкий звонок будильника, который был способен поставить на ноги даже солдата, спящего после суточного наряда. В итоге я проснулась, только когда Вера, собирающая дочку в школу, начала сильно стучать в мою дверь.

— Даша, просыпайся! Так всю жизнь проспишь! Лидок наша уже в школу бежит, ей ко второму уроку сегодня, а ты все дрыхнешь…

Наскоро закинув в себя бутерброд с сыром, перед началом рабочего дня я по-быстренькому забежала на ближайшее почтовое отделение, заказала разговор с Москвой и набрала номер школы, где когда-то работала. Надо было все же поблагодарить ее за поддержку. Все воскресенье мы с Софьей гуляли по Москве, и я, забыв обо всех проблемах, беззаботно болтала с подругой, наслаждаясь столицей семидесятых. У подружек все было просто прекрасно: Лидочка уже в третий раз познавала радости материнства и наслаждалась счастливой семейной жизнью, Катерина Михайловна, по ее собственному выражению, «мантулила» на даче с Климентом Кузьмичом, ну а Софочка усердно работала, помогая руководству МУРа избавить Москву от преступности. Словом, у всех, кроме меня, жизнь была налаженной, простой и понятной. Только я, попав, как кур в ощип, совершенно не понимала, что требуется от новоиспеченного завуча. Проблемы, вмиг куда-то ушедшие, когда мы болтали с подругами, снова встали передо мной.