Чарли, заметив ее приближение, тихонько вздохнул и задумчиво улыбнулся чему-то. Вообще говоря, эта девушка нравилась ему, особенно при учете того, что на судне была единственным существом женского пола, интриговала его, притягивала, но… Слишком много общаться с ней пирату не хотелось. В конечном итоге, лучше бы они мирно сошли на берег, эти сухопутные крысы, и перестали морочить ему голову… И без того, кажется, будет скучать по ним, что для человека его профессии вообще не позволительно.

— Снова пришла объясниться? — он искоса глянул на поднявшуюся Татьяну, и чуть приподнял бровь. Девушка сжала губы и упрямо мотнула головой. Прощаться ей было грустно.

— Хотела проститься, — она слабо улыбнулась, — Ты очень помог нам, Чарли, и я не могла уйти просто вот… так.

— Что ж, не уходи, — капитан равнодушно пожал плечами, следя краем глаза за швартовкой судна, — Оставайся на борту, выброси из головы эту дурь с другим миром и путешествуй со мной по миру.

— Нет, — собеседница его, откровенно изумленная таким предложением, слабо усмехнулась и качнула головой, — Я бы свела тебя с ума, поверь. Лучше ты отправляйся с нами и помоги исполнить то, что должно быть исполнено.

— Чтобы меня сводила с ума не только ты, но и твои приятели? — Бешенный фыркнул и поднял руки вверх, словно защищаясь, — Нет уж, уволь. К тому же, я ведь уже сказал тебе, что моя помощь ограничивается доставкой вас до лондонского порта. Я свое слово сдержал, вы здесь, здоровые и невредимые. Хотя, клянусь, когда ты остановила меня во время боя, я едва не разрядил обойму в тебя.

Девушка сглотнула. Без такой откровенности она, пожалуй, спокойно бы обошлась.

— Спасибо… что не сделал этого, — голос ее прозвучал несколько испуганно, и Чарли ухмыльнулся.

— Не стоит, я сдержался лишь потому, что не хотел нарушать своего слова. Я провожу вас в порт, сойду на пристань с вами. Потом расстанемся… Не знаю, свидимся ли снова.

— Этого никто не знает, — Татьяна еще раз вздохнула и, протянув пирату руку, широко улыбнулась, — В любом случае, большое спасибо, что довез нас до места. И что не убил меня — тоже.

Она собиралась пожать руку капитану, не более того, попрощаться с ним, как обычно прощаются друзья, но у него были на этот счет свои планы.

— Обращайтесь, мисс, — Бешенный лукаво улыбнулся и, подмигнув собеседнице, неожиданно ловким движением поднес ее руку к губам, целуя пальцы, — Всегда рад прокатить на своем судне такую очаровательную пассажирку, — и, полностью удовлетворенный смущением девушки, абсолютно не ожидавшей таких знаков внимания, он легко выпустил ее руку из своей и, мягко, но уверенно повернув собеседницу к трапу, велел, — Идем, нам пора сойти на берег. Ах… да, я едва не запамятовал, — он широко улыбнулся и, взглянув прямо в глаза удивленно поднявшей голову девушке, очень мягко известил, — Ваш пленник сбежал.

Татьяна растерянно вновь опустила взгляд, сдвигая брови. Как реагировать на это известие, она не знала и, говоря начистоту, в глубине души даже радовалась побегу Ричарда. Думать о нем, как о пленнике, ей все еще было неприятно. Однако, вместе с тем она сознавала, что теперь на свободе находится еще один человек, которого можно считать врагом, и что хорошего в этом, конечно, мало. В том, что друзей ее новость не обрадует, Татьяна не сомневалась.

— Идем, мисс, идем, — Чарльз вежливо подтолкнул ее в спину: он уже несколько секунд ждал, пока девушка придет в себя от шока и ему это, честно говоря, изрядно надоело.

Татьяна нервно дернула головой и, очень надеясь, что друзья ее, особенно двое из них, приходящихся ей волею судьбы еще и родственниками, не станут шутить на тему ее прощания с Чарльзом, заторопилась вниз.

Вскоре они были уже на суше. Девушку немного качало — привыкшая за эти дни к постоянному волнению моря под килем корабля, она чувствовала себя довольно странно на твердой земле.

— Привыкнешь, — смеясь, заметил Чарли, уверенно шагающий рядом со своими новыми знакомыми, — Обычная реакция сухопутных после пребывания на море.

Хранитель памяти, шагающий совершенно спокойно и уверенно, задумчиво кивнул и, вздохнув, стащил с головы бандану, протягивая ее капитану.

— Передай Джиму, я позаимствовал ее у него…

— Оставь себе как сувенир, — последовал равнодушный ответ, и Чарли неожиданно остановился, — Хватит, сухопутные, довольно я проводил вас. Давайте прощаться, не будем мешать друг другу, у меня тоже имеются кое-какие дела в этом порту.

— Уже прощаться?.. — Татьяна, только, было, привыкшая шагать по твердой земле в компании капитана пиратов, мигом погрустнела, — Я думала, ты проводишь нас немного дальше…

— Не ной, Татьяна, веди себя как взрослая девочка, — Роман, внезапно решивший взять на себя обязанности по ее воспитанию, нахмурился и погрозил пальцем, — Давай-ка, вытри сопельки и высморкайся в нашего морского друга, пока его не смыл мимопроходящий корабль.

— Высмаркиваться в меня не надо, — решительно отказался Чарли, — А вот обнять на прощание я способен. Иди сюда, — он быстро привлек к себе девушку, на секунду сжав ее, растерявшуюся, в крепких объятиях, затем, ухмыляясь, сделал шаг назад. На секунду замер, окидывая взглядом все честну́ю компанию, собравшуюся перед ним и, улыбнувшись, поднес два пальца к виску, словно отдавая честь.

— Отставить тосковать, сухопутные, видимся не последний раз. Еще на том свете встретимся, — пират усмехнулся, подмигнул и, резко козырнув, вдруг развернулся на каблуках, уверенно направляясь прочь.

Его собеседники, многие из которых не успели сказать и слова на прощание, остались стоять с совершенно растерянным видом и приоткрытыми ртами.

— Фу, какой некультурный гражданин… — наконец выдавил из себя Людовик и, мотнув головой, велел, — Если я поведу себя когда-нибудь так же — пристрелите меня, даже не задумываясь! Только быстро и не больно.

— Слишком много хочешь! — Роман фыркнул и, обхватив брата за плечи, уверенно повлек его вперед, — Лучше мы тебя дядюшке сдадим — он в таких делах тот еще мастер! Хотя вот насчет не больно… ну, сами там договоритесь.

Винсент, тяжело вздохнув, раздраженно махнул банданой, все еще остающейся у него в руке и, торопливо схватив Татьяну за руку, потащил ее следом за собой. Девушка, вовсе не воодушевленная такой перспективой, заупиралась, как норовистый ослик и, сама дернув хранителя памяти за руку, вынудила его остановиться.

— Винс, подожди! Я… Мне нужно кое-что сказать тебе.

Мужчина вопросительно, непонимающе вздернул брови, недовольно оглядываясь на удаляющихся братьев — он, видимо, все еще полагал их мальчишками и опасался, как бы они не натворили глупостей, оставшись в одиночестве. Подоспел Влад, который из-за раны ходил все-таки несколько медленнее прочих и, окинув не самым довольным взглядом и девушку, и ее дядю, медленно выдохнул сквозь сжатые зубы.

— Вы всех своих друзей так бросаете? Меня чуть не потеряли, про Ричарда вообще…

— Ричард сбежал, — Татьяна, у которой новость уже несколько секунд как вертелась на языке, наконец, не выдержала.

Повисло молчание. Винсент немного приподнял подбородок, глядя на собеседницу сверху вниз и явно пытаясь понять, имеет ли она отношение к этому бегству или же все-таки ее можно причислить к невиновным.

— Давно ты знаешь? — говорил он негромко, однако, девушке почудилась за его словами скрытая угроза, и она нахмурилась. Принимать на себя необоснованные обвинения ей категорически не хотелось.

— Мне сказал Чарли, когда я поднялась на мостик. Я бы сообщила раньше, но…

— Среди слов Романа и Луи ее голос бы остался не услышан, — встрял Цепеш и, скрестив руки на груди, равнодушно пожал плечами, — Я не вижу в этом трагедии. Если бы нам пришлось тащить его за собой на веревке, хуже было бы только нам.

— Это-то верно… — хранитель памяти, закусив губу, отвернулся, в раздумье возобновляя путь и целенаправленно шаркая ногами, — Но верно и то, что теперь он снова может следить за нами, и мы не знаем, в какой момент… Ох, черт, Марко! — возглас его, возглас радостный, изумленный, и почти счастливый, прозвучал так неожиданно, что девушка и идущий рядом с ней художник растерянно замерли, недоуменно переглядываясь. Татьяна с трудом вспомнила, что имя, произнесенное Винсентом, принадлежало его новому знакомому — итальянскому хранителю памяти, однако, к чему было сказано сейчас, она не понимала.