Мужчина, взволнованный, пораженный, неожиданно сорвался с места, бросаясь вперед и, остановившись рядом с откровенно растерянным молодым высоким человеком, с бледной, едва тронутой итальянским загаром, кожей, тонкими чертами лица, черными волосами и серыми глазами, без излишних вопросов сграбастал его в объятия, прижимая к широкой груди.

Парень, вне всякого сомнения, не понимающий порывов незнакомца, изумленно вскинул брови и осторожно отстранился, на всякий случай делая шаг назад.

— Прошу прощения, синьор… — вымолвил он с заметным итальянским акцентом, который различила даже Татьяна, понимающая благодаря крови отца все языки мира, — Боюсь, вы обознались.

— Черт возьми, Марко, не прикидывайся! — Винсент, чересчур восхищенный этой неожиданной встречей, не желающий признавать, что старый знакомый может не помнить его, нахмурился, сжимая плечо молодого человека, — Это же я! Ну? Вспоминай! Я, Винченцо, неужели ты забыл?

— Как я могу забыть, если впервые вижу вас? — парень резко вывернулся из хватки собеседника и, хмурясь, выставил ладонь в останавливающем жесте, — Не надо трогать меня! — он на миг замолк, затем вдруг склонил голову набок и прибавил несколько иным тоном, — Винченцо?..

— Да, да! — хранитель памяти, почти проорав эти слова, поспешил понизить голос, и почти шепотом повторил, — Да. Я не могу поверить, что вижу тебя, что ты делаешь здесь? Как Паоло? Он отпустил тебя?

— Паоло мертв, — последовал очень резкий ответ, и маска радостного оживления как-то разом покинула лицо мужчины. Он побледнел, неуверенно качнул головой, потрясенно приоткрывая рот, попытался что-то сказать, но не смог и только сглотнул, ошарашенно глядя на собеседника. Тот же, внимательно наблюдая за ним, подозрительно прищурился.

— Кто ты такой? Откуда знаешь меня, что тебе известно о Паоло?

Татьяна и Влад, приблизившиеся к собеседникам, остановились немного в стороне, не решаясь вступать в разговор. Этого человека никто из них не знал, он был всецело знакомым Винсента, причем знакомым, не помнящим его, и мешать их беседе молодым людям не хотелось.

Чего нельзя было сказать о двух других членах их команды, которые, поначалу уйдя вперед, вдруг обнаружили, что оставили друзей позади и поспешили вернуться.

— Чем занимаемся? — веселый голос Романа, раздавшийся над их головами, как-то мигом разрядил обстановку, — Допрашиваем прохожих, как пройти в библиотеку мастера?

Собеседник Винсента, переведя взгляд на подошедших молодых людей, нахмурился и поспешно отступил, явно надеясь затеряться в толпе. Хранитель памяти метнулся за ним, в последний миг успевая схватит за руку.

— Марко!

— Оставьте меня, синьор! — юноша нахмурился и, окинув взглядом вновь подошедших, вдруг скрипнул зубами, — Я не имею дел с прихвостнями мастера, оставьте меня! Я не маг, вам нет резона убивать и меня тоже!

— Марко! — Винсент, не в силах выносить беспочвенных обвинений, резко тряхнул парня, хмурясь сам, — Мы не имеем отношения к мастеру, мы не собираемся убивать тебя или кого-то еще! Расскажи мне о Паоло, что произошло?

Людовик и Роман, начинающие смутно понимать, что разговор здесь идет серьезный, недоуменно переглянулись, затем переводя взгляды на Татьяну и Влада. Луи, тронув девушку за плечо, чуть нагнулся, шепча ей на ухо:

— Кто это?

— Итальянский знакомый Винсента, — девушка тяжело вздохнула, — Тоже хранитель памяти, насколько я помню. Только не помнит его…

— Очередной тяжелый случай амнезии! — виконт закатил глаза и, дернув брата за рукав, ябеднически прошептал, — Тут эпидемия, доктор!

— Помолчите, медбрат, пока я не произведу осмотр, — мгновенно сориентировался молодой маг и демонстративно размял пальцы, — Тэк-с, что у нас…

— Молчать! — рык хранителя памяти, мгновенно остужая пыл обоих шутников заставил их изумленно примолкнуть и, демонстративно обидевшись, изобразить жалкую попытку скрыться за спиной Татьяны.

Винсент, по-прежнему не отпускающий своего незнакомого друга, чуть улыбнулся.

— Извини моих друзей, они не всегда умеют держать себя в руках. Прошу тебя, Марко, не бойся меня! Я — Винченцо, в нормальном мире мы были знакомы с тобой, в конце концов, я… — он быстро оглянулся по сторонам и приблизив лицо к лицу растерявшегося парня, прошептал, — Я тоже хранитель памяти.

В серых глазах мелькнуло, сплетаясь с изумлением, зарождающееся доверие. Марко немного расслабился, больше не пытаясь вырваться и, опять склонив голову набок, пристально вгляделся в собеседника.

— Винченцо? — еще раз повторил он, неуверенно добавляя, — Друг?.. Хранитель… нет! — в глазах юноши внезапно вспыхнул страх, — Нет, мы слишком близко от мастера, чтобы говорить такое! Ты… ты правда знал Паоло?..

— Заочно, — Винсент помрачнел и, тяжело вздохнув, сочувствующе сжал плечо собеседника, — Я знаю, он был тебе как отец… Мне жаль. Что произошло, что могло случиться? Ты рассказывал о нем как о довольно сильном маге, так что же…

— Мастер, — последовал короткий ответ. Винс примолк, а его собеседник грустно улыбнулся, поднимая бледное, осунувшееся, как теперь стало очевидно, лицо к небу.

— Однажды… к нам пришел человек, — тихо начал он, — Мы не знали его, но он сказал, что он посланник мастера и мы не смеем оспаривать принятые им решения. Паоло надеялся договориться, был готов отдать всю силу мастеру и оставить магию! — Марко судорожно втянул воздух и, покачав запрокинутой головой, заставил себя вновь улыбнуться, — Он убил его. Убил и ушел, как ни в чем ни бывало, я… — он торопливо провел ладонью по лицу, — Я никогда не забуду…

— Марко… — как утешить бедного парня, хранитель памяти не знал, но решил все-таки попытаться, — Я не знаю… Ты думай, что теперь он в лучшем из миров. И, может быть, еще возможно что-то…

— Винченцо! — серые глаза яростно сверкнули; Марко рывком опустил голову, — Он унес его сердце! Вырвал его из груди моего отца, моего создателя, на моих глазах, и забрал его! По-твоему, здесь что-то можно исправить?!

Татьяна сглотнула. В памяти ее вмиг отобразилась сцена, аналогичная той, о которой рассказывал несчастный молодой человек; стало нехорошо. И тотчас же странное, страшное подозрение осенило ее, настолько же очевидное, насколько и невероятное, кажущееся ошибочным, но такое явное.

Девушка неуверенно оглянулась назад, на пиратский корабль, стоящий у пристани, вспомнила сильные руки, подсаживающие ее на бочку, помогающие забраться на борт, обнимающие за плечи…

— Как его звали? — голос сел, но она даже этого не заметила. Роман, не совсем понимая, в чем дело, попытался удержать ее от опрометчивых действий, но Татьяна вырвалась, подаваясь вперед и взволнованно всматриваясь в лицо юноши. Тот, не ожидавший, что кто-то из окружающих их людей вдруг подаст голос, растерянно заморгал, даже немного забывая о собственном горе.

— Кого?.. Если вы о моем отце, сеньорита…

— О том человеке, что убил его! — Татьяна, тяжело дыша, прижала руки к груди, — Вы знаете его имя?

— Он… — Марко нахмурился, силясь отыскать в воспоминаниях требуемую информацию, — Он сказал… Только что он ферзь на этой доске, больше ничего.

Сердце упало. Девушка пошатнулась, закрывая лицо руками. Это было слишком очевидно, это не могло быть ошибкой — лишь один человек мог представиться таким образом, лишь один позиционировал себя так.

— Ферзь… — сорвался с ее губ слабый шепот, почти вздох, — Министр… не может быть…

Винсент, тоже не совсем уловивший ход мыслей девушки, нахмурился, делая неуверенный шаг к ней и ежесекундно оглядываясь на застывшего парня.

— Татьяна?

— Ты не понимаешь? — она отняла руки от лица и, стиснув зубы, покачала головой. В душе ее царил полнейший раздрай.

— Он врал нам, Винс, он обманул всех нас! Тебя, меня, Чарли — всех! Он… Ферзь, министр на этой доске — так мог сказать только один! Марко… — она вновь обратилась к растерявшемуся юноше, — Он был рыжим?

Хранитель памяти, начиная понимать причину расспросов, медленно повернулся к недоумевающему приятелю. Вопрос девушки теперь интересовал и его.