— С каждым днем все больше и больше горжусь тобой, мальчик мой, — Альберт покачал головой и, поднявшись на ноги, легонько хлопнул младшего из своих племянников по плечу, — Идем, Луи. Вспомним прежние годы, и займемся вплотную экспериментами… жаль, подопытного пока нет.

— Ты точно вивисектор, — вздохнул услышавший эти слова Роман и, легко вскочив на ноги, опережая младшего брата, щелкнул пальцами, — А в перерывах между экспериментами могу поучить вас играть в шахматы. А то вдруг Чесу и в самом деле вздумается снова устроить турнир, а дядя опять не будет готов? Неудобно как-то в третий раз отказывать будет, придется в драку вступать… Так что хватит тянуть время, хватай Луи за шкирку и айда учиться умной и важной игре!

«Средство от насекомых», как емко характеризовал Людовик, раствор, должный помешать ворасу обращаться, был готов к утру второго дня. Альберт, Луи и примкнувший к ним знаток ядов Марко, уставшие, замученные, но довольные, известили об этом собравшуюся общественность.

— Осталось дело за малым, — великий маг легко пожал плечами, — Нужно схватить Виктора де Нормонда и надеяться, что все сделано правильно. Шанс будет, боюсь, только один — если что-то провалится, то в следующий раз он будет уже гораздо осторожнее.

— Его нужно выманить, — Эрик задумчиво потер подбородок, — Выманить, схватить и ввести эту смесь, вот только… Кто-нибудь знает, где и как искать вораса?

— Правильный ответ: «никто», — Роман, тоже присутствующий на небольшом собрании, происходящем за завтраком, усмехнулся, складывая руки на столе, — Может, разложить шахматную доску, начать играть с самим собой… хотя нет, это приманит рыжика скорее, он же тут «гроссмейстер»-недоучка.

— Роман, подожди, — Людовик, утомленный бессонной ночью, совершенно измотанный долгой и кропотливой, тщательной работой, недовольно мотнул головой, — Тебе хорошо шутить — ты выспался! Лучше подумай вместо меня о вещах серьезных, вдруг да придумаешь что-нибудь?

— А что тут думать? — виконт удивленно развел руки в стороны, — Вам троим, магистры-алхимики, сейчас надо пойти и хорошенько выспаться, иначе Вик сам вас цапнет, вместо того, чтобы позволить вам напакостить ему. Ну, а потом надо отправиться обратно к поместью — наш милый предок-убийца обитает там, славно проводит время в дурной компании. В прошлый раз мы натолкнулись на него совсем недалеко от поместья, может сработать и на этот.

— Но в прошлый раз мы шли с определенными целями — вернуть Татьяну, и он это знал, — Эрик, хмурясь, покачал головой, — Он может не попасться на эту уловку. В конечном итоге, он ведь не охранник Мактиере… Хотя… — молодой граф неожиданно окинул собеседников и союзников долгим взглядом, — Хотя он ведь говорил, что со мной встретится еще не единожды… — он закусил губу, сосредоточенно размышляя, — Если… да-да, это может сработать! Послушайте, — он еще раз оглядел теперь уже более слушающих, чем пытающихся высказать свое мнение друзей и родственников, — Я пойду один. Скажу, что хочу поговорить с ним, с моим достославным предком, хочу узнать, что им движет… Если все удастся, я смогу вколоть…

— Не годится, — Альберт, хмурящийся все больше и больше, уверенно мотнул головой, — Эрик, Виктору нужно не только помешать обращаться — его нужно схватить и привести в замок. Нам придется держать его в плену, по крайней мере, до истечения Великой ночи, чтобы Чеслав и Анхель не смогли использовать его. Один ты не пойдешь точно… А вот вместе со своим дядей Ричардом ты, я думаю, можешь и справиться. Хотя, говоря начистоту, я бы тоже присоединился к вам.

— После бессонной-то ночи? — Людовик, отчаянно зевающий и не могущий даже толком пошутить, скептически фыркнул, — Вот дядя, шутник из тебя плохой, честное слово. Надо же реально оценивать свои возможности, распределять силы…

— Луи, — мастер быстро улыбнулся, переводя взгляд со старшего своего племянника на младшего, — Иди спать. Ты с ног валишься, и это неудивительно — ночь была трудной, нам пришлось много работать. Но я привык к такому режиму, а силы мои восстановились более, чем сполна, и сейчас я вполне бодр и готов к бою. Нужно только позвать Ричарда… — он нахмурился, — И постараться убедить его не убивать Виктора.

Людовик, услышав последние слова, усмехнулся и с сомнением покачал головой.

— За Дэйва дядя порвет любого, можешь мне поверить. Мне иногда кажется, что он его любит даже больше, чем меня… — здесь молодой маг немного надулся: подобные подозрения ему никогда не были приятны, заставляя испытывать обиду, — В любом случае, если вы возьмете его с собой, можете быть уверены — от Вика де Нормонда не останется ни рожек, ни ножек. Ни стилетов. Кстати, стилетов-то тоже надо бы поостеречься, Эрик — они не только хранителей памяти и оборотней ранить способны. Людям серебро тоже вредно, особенно когда вонзается в сердце.

— Я буду осторожен, — молодой граф быстро, благодарно улыбнулся, — А сейчас, Луи, дядя прав — ступай спать. Я вижу, что ты измучен, и я, да мы все, благодарны тебе за то, что ты с такой самоотдачей готовил это средство… Но сейчас отдохни. В конце концов, ты ведь тоже человек, такой же, как и я.

— Разве что жить буду значительно больше, — поддакнул юноша, — Кстати, пользуясь случаем, я еще раз напоминаю о своем предложении — мы с дядей запросто приготовим для вас средство, которое продлит вашу с Татьяной жизнь на века.

Альберт хотел, было, что-то сказать, однако, Эрик уверенно остановил его жестом.

— Мы подумаем, — спокойно отозвался он, опуская руку.

…

Ричард был взбешен. Ричард был в ярости, и абсолютно не желал контролировать своих эмоций. Предложение поохотиться на Виктора, полученное из уст старшего племянника, было принято гневливым оборотнем с радостью, желание стереть мерзавца, едва не убившего Дэйва, с лица земли, рвалось наружу, и двум его соратникам, да и прочим друзьям пришлось долго успокаивать мужчину, убеждая его хоть немного сдержать пыл.

— Я не смогу просто связать его! — оборотень, кипя праведным негодованием, топнул ногой, — Я убью его, к чертовой матери убью, клянусь, сколько бы раз он не был бессмертен! Я не прощу ему ни одной раны Дэйва, я отомщу, я должен…

— Ричард! — Татьяна, которая в последнее время разговорами о мести была сыта по горло, нахмурилась, дергая друга за рукав, — Опомнись! Что ты несешь? Анхель мстит всем нам непонятно за что, Чеслав до сих пор не может простить Вику построенный замок и мстит за это, а ты теперь будешь мстить за Дэйва? Хватит уже мести, я уже не могу даже слышать о ней! Сколько можно?!

Лэрд, на которого девушка всегда влияла очень положительно, резко выдохнул через нос, против воли беря себя в руки и, сделав медленный, нарочито неспешный вдох, нахмурился.

— Хорошо, — выдавил он, — Ладно! Я не стану убивать его… пока. Но глаз я с него не спущу, и дружеского отношения к нему от меня не ждите! Я… я ненавижу этого подонка, ненавижу его за то, каким он стал!

— Ричард! — Альберт сдвинул брови, — Возьми себя в руки. Я хотел взять тебя с нами только потому, что Виктор для тебя не чужой человек, но, клянусь, если ты не успокоишься, я лучше попрошу Венсена.

— А я готов, — хранитель памяти, тоже присутствующий при этом жарком споре, согласно кивнул, — И я буду даже полезнее, потому что не обременен эмоциями.

— Схватить его должен я, — оборотень упрямо сжал губы, стискивая кулаки, — Только я и никто другой, и именно потому, что эмоциями я, как ты выражаешься, обременен. Виктор де Нормонд еще узнает, каков может быть Ренард Ламберт, если его разозлить… — обычно темная, черная радужка его глаз пожелтела.

Девушка негромко вздохнула. Таким злым Ричарда ей еще не доводилось видеть, не доводилось слышать, как он называет сам себя прежним именем. Судя по всему, на этот раз баронет и в самом деле был взбешен, и успокаивать его практически не имело смысла — ненависть Рене к Вику казалась застарелой, чудилось, шла откуда-то из глубины веков, и Татьяне даже подумалось, что она является лишь отражением ненависти Виктора к нему.