Адриан сидел совершенно безучастно, только моргал непонимающе — больно ему не было, неприятно тоже, но что происходит, мальчик не знал.

Чем больше проходило времени, тем сильнее мрачнело лицо старого мага, и тем больше волновался Виктор. Наконец, ладонь старика скользнула к плечу мальчика и легонько сжала его; глаза открылись.

Увидев в выцветших очах слезы, граф почувствовал, как оборвалось его сердце.

— Вы… — хрипло начал он, — Вы ничего не…

— Я не могу, — горечь в голосе Рейнира говорила яснее ясного о его искренности, — Проклятие рыжего оборотня породило болезнь, о которой я не слышали никогда прежде, я не знаю, как лечить ее… — он поник и, покачав головой, слабо улыбнулся, — Прости меня, малыш.

Адриан пожал плечами. Ему было все равно, он уже знал, был уверен, что умрет и спасения не ждал. Он думал лишь о том, что там, на небе, его ждет покой и счастье, что там ему будет хорошо, и он больше не будет болеть. Он не боялся смерти: он не понимал, почему ее так боятся другие.

Рейнир сидел, поглаживая мальчика по голове, грустный, удрученный, не знающий, что предпринять и изучающий пол под своими ногами. Люди вокруг молчали, подавленные ужасной правдой. Что сказать, никто не находился.

Этот мальчик… доселе он был лишь абстрактной фигурой, частью легенды, а теперь вдруг ожил, обрел плоть и кровь, и… и что же, его теперь потерять?

— Неужели совсем ничего нельзя сделать?.. — Татьяна умоляюще прижала руки к груди, — Я не верю! Если ваш потомок, Чарли, стал таким хорошим доктором, если о нем идет слава, как о великом целителе, излечивающем едва ли не прикосновением, значит, в вас тоже должно это быть! Значит, вы…

— Конечно! — старый маг вдруг вскинул голову и лицо его озарилось улыбкой, — Конечно, дитя мое, вы правы! Мой потомок… Чарльз, Чарли Бешенный, пират, ведь по своей природе он врач! Разумеется, не может быть сомнений! Господин граф, — Рейнир повернулся к не совсем понимающему, что происходит, но ощущающему тень возвращающейся надежды Виктору, — Я знаю, как спаси вашего сына! В мое время эта болезнь еще не известна, как лечить ее, я не знаю, но мой потомок, живущий спустя полторы тысячи лет, конечно, способен сделать это! Я убежден, я не сомневаюсь — Чарли спасет вашего сына!

— Но… — Вик кашлянул, все еще не до конца понимая мудрости слов старого мага, — Но, месье… Я прошу простить… Чарли в будущем, а Адриан здесь…

— Так заберите его с собой в будущее! — Рейнир, широко улыбаясь, взъерошил волосы столь же, как и его отец, недоумевающего мальчугана, — Это лучший выход, месье, самый разумный! Ваш сын должен перестать существовать в этом времени — он перестанет, отправившись вперед во времени! Он не должен был вырасти, не должен был что-то сделать здесь, и его исцеление сейчас могло бы изменить ход истории, но его жизнь в будущем никому не повредит! Но вы должны спешить, — улыбка на лице старика сменилась серьезностью, — Видит Бог, здесь этому мальчику осталось недолго, вы должны немедленно покинуть прошлое! Правда… — он нахмурился, — Есть одна загвоздка. Сюда вы, как я понимаю, прибыли вместе с ворасом?

— Это он сюда прибыл с нами, — недовольно огрызнулся Винсент и, сообразив, с кем говорит, смутился, — Простите, учитель. Чес с Анхелем сговорились, и последний влетел в дверь следом за нами. На спине ворона Чеслава он влетел. А что, вы хотите… Думаете, мы должны забрать его обратно?

— Если он останется здесь, неизвестно, что сумеет натворить, — здравомыслящий Альберт, внимательно слушающий разговор, наконец, решил внести в него свою лепту, — Но как его вернуть? Сейчас он, скорее всего, у Чеслава…

Словно в ответ на его слова за окном избушки мелькнула черная тень. Послышалось неприятное, хриплое карканье.

Старый маг усмехнулся и покачал головой, передавая подошедшему графу де Нормонд сына.

— Судя по всему, ворас не так глуп, как можно было бы подумать. Он сознает необходимость вернуться в будущее, это прекрасно, прекрасно… А теперь идите! Винсент, Венсен… мой ученик, мой мальчик, — он поднялся на ноги и, шагнув к хранителю памяти, неожиданно крепко обнял его. Мужчина, смутившись, обнял старого учителя в ответ, на мгновения прижимая его к себе. По наставнику он действительно скучал.

— Я безмерно горд тобою, мое творение, — гордость звучала в голосе старика, и сомневаться в его словах не приходилось, — Ты стал достойным человеком, мудрым и способным магом, прекрасным хранителем памяти! Не тоскуй обо мне. Жизнь многогранна и, как знать… — он неожиданно подмигнул, — Быть может, однажды мы еще встретимся. Идите!

Винсент тяжело вздохнул и, ощущая ком в горле, безмолвно склонил голову. Прощаться сил он в себе не находил — тяжело было оставлять старика второй раз, оставлять, зная, на что он обречен.

— Я прослежу за тем, чтобы время восстановило свой ход здесь, — продолжил маг, — Я постараюсь не дать событиям измениться. Господин граф, берегите сына! Как знать, возможно, ему суждены свершения не менее великие, чем другим вашим потомкам. Господин баронет… — Рейнир чуть поклонился в сторону приосанившегося Ренарда, — Счастлив, что мой дар все же принес вам пользу. Идите, идите, и да, Винсент… — он неожиданно поманил ученика пальцем. Хранитель памяти нахмурился, но подошел, и старик, схватив его за ворот, заставил нагнуться, приближая губы к его уху.

Несколько слов, маленький совет, намек, идея — и он уже оттолкнул ученика от себя, загадочно улыбаясь.

— Подумай об этом, — велел он, воздевая указующий перст, — Убежден, что ты найдешь решение. А теперь, полагаю, будет лучше нам выйти на улицу — там Винсент продемонстрирует мне свое умение, а я прослежу, чтобы все было сделано правильно.

Чеслав мрачно сидел в соседних с разгромленной, заваленной гостиной покоях в глубоком кресле, отставив противно ноющую, крепко перебинтованную подручными материалами ногу, и прижав к себе болящую тупой болью руку. Последняя тоже была перевязана, подвешена к шее, чтобы, как сказал личный доктор оборотня, «находиться в покое», но облегчения рыжему это не приносило.

— Лучше бы ты позвал Альжбету, — скрипнул он зубами, когда Чарли в очередной раз прошел мимо, пытаясь среди груды ненужного хлама отыскать хоть какие-то аналоги современных медикаментов.

— Лучше бы ты сам срастил переломы, — в тон ему откликнулся капитан пиратов и, язвительно улыбнувшись, прибавил, — Мне не пришлось бы возиться с твоими клешнями, триста акул тебе в печенку.

— Ха-ха, — раздельно произнес Чес и, тяжело вздохнув, надулся, как маленький.

На душе у него было паршиво. Мало того, что проиграл молодому магу, мальчишке, так еще и теперь так позорно обессилен, вынужден прибегать к обычным человеческим методам лечения, должен мириться с упрямством Бешенного!

— Почему ты не хочешь позвать Альжбету?

Вопрос сорвался с губ прежде, чем оборотень успел подумать, но, прозвучав, вдруг живо заинтересовал его. В желтых глазах сверкнуло недоверчивое подозрение — может, Чарли что-то знает, что-то утаивает от него? Может, у него есть веские причины не встречаться с ведьмой… но какие?

— Я ее боюсь, — просто ответил бравый капитан, отводя одну руку в сторону, и Чеслав, не удержавшись, сплюнул на пол. Тоже мне, пират! Смельчак, отважный и бесстрашный! А какую-то ведьму он, видите ли боится!

Ах, ну почему, почему все так трудно… Сбежав из подвалов Нормонда, он чувствовал себя сильным, разрушив проклятый замок — непобедимым, а теперь? Теперь превратился в чахлую развалину, которая не способна даже срастить переломы!

Нет, и ведь только-только он наконец-то свершил свою месть, только разрушил проклятый замок, освободил холм… Точно! Холм!

Чеслав попытался подняться, но не смог и яростно зарычал, привлекая внимание своего лечащего врача. Тот удивленно оглянулся.

— Далеко собрался?

— Замок! — рявкнул оборотень, упираясь здоровой рукой в сидение и кое-как все-таки поднимаясь на ноги, — Холм! Он дает… он всегда давал мне силу! Сейчас холм свободен, замка нет, а значит и помешать мне получить силу никто не может! Помоги мне дойти до него.