— Убей их, — Чеслав тонко улыбнулся, устремляя взгляд на поникшего пирата, — Нет, лучше убей мальчишку! Его присутствие в этом времени нарушает все мыслимые и немыслимые законы, давай, Чарли, убей его!

Бешенный тяжело шагнул вперед, доставая из-за пояса револьвер. Виктор испуганно попятился, прижимая к себе сына — того, что в будущем ему будет грозить такая опасность, он даже не подозревал.

Чарли медленно, словно борясь с собой, поднял руку с оружием и вытянул ее в сторону ребенка. Палец его коснулся курка.

Татьяна зажмурилась, не зная, что делать, не представляя, как помешать, помочь, как не дать Чарльзу, почему-то повинующемуся рыжему мерзавцу, совершить роковую ошибку. Прочие, тоже в растерянности, замерли, недоверчиво созерцая жуткую сцену.

Пират глубоко вздохнул, начал давить на курок… и в этот миг Адриан вдруг закашлялся, сжимаясь на руках отца и утыкаясь лбом ему в плечо.

Чарли вздрогнул, словно его облили холодной водой. Рука медленно опустилась; палец оставил так и не нажатый курок.

— Стреляй! — рыкнул над ухом Чеслав, и рука дрогнула, было, снова… но капитан гигантским усилием воли не дал ей подняться и, не желая допускать вновь подобного, разжал пальцы. Револьвер упал в снег.

Пират медленно, тяжело шагнул вперед, не сводя взгляда с мальчика.

— Он… болен?.. — голос звучал хрипло, приглушенно, словно сквозь вату и с нескрываемым усилием: чувствовалось, что душа доктора, жажда помогать страждущим, пробивается сквозь облик пирата наружу.

Виктор, продолжая прижимать сынишку к себе, неуверенно кивнул.

— Болен… — голос графа звучал напряженно, дрожал, как струна, — В прошлом его болезнь неизвестна, он умирает! Если бы ты мог…

— В самом деле, Чарли! — Людовик, решительно перехватывая инициативу, сам шагнул вперед, — Если так хочешь нас всех поубивать — потом убьешь, а сейчас давай-ка, спаси мальчонку! Мы его приволокли сюда не просто так, мы же знаем, что ты свое дело знаешь, что ты хороший врач…

Хриплый, болезненный смех прервал его. Чеслав, согнувшись пополам, прижимал здоровую руку к груди, и желтые глаза его светились полубезумным весельем.

— Врач! — вскрикнул он, качая головой, — В этом ваша ошибка, глупцы — вы все еще видите в Чарли врача! Но он пират, он капитан пиратов, не правда ли, Бешенный? Давай же, убей! Ну! Я приказываю!

Чарли вновь шагнул вперед, тяжело, через силу, не сводя взгляда с мальчика в руках у графа. Оборотня он, судя по всему, не слушал.

— Что с ним? — голос звучал все так же приглушенно, но теперь уже более уверенно. Виктор, чувствуя, как вырастают за спиной пока еще слабые, но все боле крепнущие крылья надежды, покачал головой.

— Мне неизвестно. Может быть… если ты осмотришь…

— Чарли! — в голосе рыжего зазвучало нескрываемое удивление, — Чего ты медлишь? У тебя есть шпага, пронзи…

Бешенный в несколько быстрых шагов приблизился к графу и, осторожно повернув лицо его сына к себе, вгляделся в него. Потом потрогал лоб, оттянул веко, рассматривая глаз, попросил открыть рот… и, наконец, под удивленными перекрестными взглядами присутствующих, негромко вздохнул. По губам его, к изумлению перепуганного графа, скользнула улыбка.

— Грипп, — вынес вердикт доктор, — Тяжелая форма, но не смертельно. Курс антибиотиков — и малыш встанет на ноги, но лучше это проделать в больнице… — Виктор заулыбался, не в силах скрыть охватившее его счастье, а Чарли оглянулся на присутствующих здесь магов, — Кто-нибудь может переместить его туда? А лучше бы и меня, я объясню, что следует сделать, смогу устроить…

— Я могу! — Луи, которому не терпелось испробовать вернувшуюся силу, шагнул вперед, — Могу и тебя, и Вика, и Адриана — всех! Я вообще все могу!

Татьяна весело рассмеялась, чувствуя, как теплеет на душе. Черная туча, застящая действительность, казалось, рассеялась, все вновь возвращалось на свои места…

— Ну, нет, не так просто! — Чес внезапно подался вперед и, буквально упав в снег, схватил брошенный Чарльзом револьвер, прицеливаясь прямо в девушку, — Хочешь полетать, сопляк? Я тебе устрою путешествие — одного в больницу, другую на кладбище!

— Мама! — знакомый до боли, до слез голос вдруг разорвал на мгновение воцарившуюся испуганную тишину. Чеслав быстро оглянулся и, увидев стремительно бегущего по снегу парня, зарычал, вытягивая руку с оружием в сторону девушки, касаясь курка…

Анри прыгнул, исчезая в воздухе и в следующий миг уже оказался перед матерью. Он хотел схватить ее, забрать, переместить отсюда куда-нибудь в безопасное место… но не успел.

Грянул выстрел.

Парень вскрикнул и, цепляясь за правую сторону груди, неловко завалился в снег, пачкая его кровью.

— Анри! — Татьяна, перепуганная сверх меры, упала на колени, приподнимая голову сына; родные, близкие бросились к юноше, окружая его; по холму вверх спешил изо всех сил насмерть перепуганный Эрик…

— Так проклятие и вправду работает, — Чеслав, медленно поднявшись, удивленно оглядел револьвер в своей руке и криво ухмыльнулся, — Всегда умирают дети.

В следующую секунду он полетел в снег от сильного удара в челюсть и, пораженный, потрясенный, подняв голову, уставился на взбешенного Анхеля, взявшегося буквально из ниоткуда. В голове мигом замелькали догадки — значит, ворас не сбежал, он оставался здесь, неподалеку от арены действий, и теперь… теперь… теперь!!

— Ты ударил меня, брат? — разбитую губу неприятно саднило, однако, рыжий говорил спокойно, даже улыбался. Альбинос гневно выдохнул, взирая на него едва ли не с ненавистью.

— Ты клялся не причинять вреда Анри! — голос его напоминал шипение змеи, прозрачно-зеленые глаза сверкали яростью, и Чеслав вдруг ощутил, как сердце его сковывает страх. Таким злым своего друга он никогда еще не видел, не предполагал, что он может оказаться способен на такое, и чего ждать от него сейчас, не знал.

— Он сломал мне руку и ногу… — начал, было, рыжий, но собеседник не дал ему закончить, хватая за грудки.

— Но оставил в живых! — прошипел он и, оттолкнув названного брата от себя, вновь швырнул его в снег.

Чеслав упал, упал навзничь, на миг захлебнувшись в снегу, и вдруг… расхохотался, так счастливо, как сложно было представить, так громко, что даже взволнованные родственники раненного парня, включая и подоспевшего, наконец, Эрика, изумленно воззрились на него.

— Спасибо, брат! — голос рыжего звучал легко, беззаботно: ни капли боли больше не чувствовалось в нем, напряжение исчезло, словно растаяв с каплями снега на разгоряченном лице, — Спасибо, большое спасибо! Самому мне было сложно дойти сюда, но ты помог… Превосходно! — Чеслав вскочил на ноги легко, непринужденно; взмахнул забинтованной рукой и вскинул ее в воздух. Бинт, охватывающий перелом, вспыхнул пламенем, исчезая на глазах.

Чарли, склонившийся над тяжело, хрипло и с присвистом, дышащим Анри, быстро оглянувшись, сдвинул брови.

— Он вернул силу… — пробормотал доктор, — Живее, живее! Людовик, Альберт, унесите нас отсюда! Отправьте в больницу — не надо, чтобы Анри и дольше лежал на снегу! Да и малышу быть на морозе не полезно…

— Идите, — Эрик, сдвинув брови, сжал руку взволнованной, испуганной супруги, — Не тратьте время на нас, мы справимся! Луи, Альберт, Чарли прав — заберите больных в больницу, уходите!

— Но… — Людовик неуверенно покосился через плечо брата на счастливого Чеса, и на сжимающего кулаки Анхеля, — Если эти двое…

— Брысь отсюда! — Винсент, не выдержав, наконец, решил взять бразды правления в свои руки, — Мы справимся, уж сбежать-то, по крайней мере, сумеем! Уходите, живо, больным нужно оказать помощь! Татьяна…

— Я пойду с Анри, — девушка упрямо сжала губы, — Я не могу оставить…

Муж быстро притянул ее к себе и легко поцеловал в висок.

— Иди, — шепнул он, — Я покажу нашим родным место, где можно укрыться. Уходите, а позже и мы присоединимся к вам.

Альберт, не в силах произнести ни слова, испуганный за внука больше, чем боялся бы за самого себя, быстро кивнул и, коснувшись одной рукой плеча дочери, а другой — руки ее сына, исчез вместе с ними. Луи, следуя дядиному примеру, обнял одной рукой Виктора вместе с Адрианом, а другой коснулся плеча Чарли и тоже испарился.