— Прострелено легкое, — тихо произнесла она, — Пуля прошла не навылет, пришлось оперировать, извлекать ее. Чарли все сделал сам, сказал, что Анри молодец, что он очень сильный и уверяет, что, если дышит самостоятельно — значит, выкарабкается. Но мне все равно страшно.

Вик хмуро кивнул и, приблизившись к постели юноши, осторожно коснулся ладонью его лба, пытаясь не то поддержать, не то проверить температуру его тела.

— Он спит, или…

— Был без сознания, — Альберт поднял голову, — Недавно заснул, не приходя в себя. Как Адриан?

Смена темы была резкой, но необходимой — отвлечься от ужасного происшествия хотелось всем, да и Виктору, конечно, не терпелось поведать о своих делах.

По губам графа скользнула невольная улыбка, и девушка глубоко вздохнула, ощущая некоторое облегчение. Что ж, хоть здесь, видимо, все не так страшно…

— Ему вчера поставили капельницу, потом сделали несколько уколов, — принялся перечислять основатель рода, — Он крепко проспал всю ночь, сегодня утром была небольшая температура, но ее быстро сбили. Говорят, успели вовремя — еще немного и Адриан покинет больницу совершенно здоровым. Мне не верится…

— Поверь, — мастер чуть улыбнулся, — Твоего сына мы, благодаря Рейниру и Чарли, спасли, Вик. Верю, он вырастет хорошим человеком, будет радовать тебя… Еще бы Анри поскорее поправился.

— Кстати, а что насчет твоей, возвращенной Анхелем силы? — девушка, вспомнившая об этом совершенно неожиданно, даже выпрямилась, всматриваясь в свежеобращенного вораса, — Ты… расскажешь сыну?

— Рано или поздно он все равно узнает, так что выбора я лишен, — Виктор развел руки в стороны, — Думаю, да, я скажу ему. Боюсь лишь, что он может захотеть тоже обладать этой силой, а его обращать я не собираюсь ни в коем случае.

— А бессмертие? — Альберт заинтересованно склонил голову набок, — Позволишь ему прожить обычную человеческую жизнь, или?..

Вик сжал губы, опуская голову. Лицо его помрачнело — судя по всему, над этим вопросом граф и сам задумывался уже не единожды и, видимо, успел принять решение.

— Я не смогу потерять его еще раз… — сорвался с губ несчастного отца тихий шепот, — Обрести… так неожиданно обрести, вернуть, вырвать из лап смерти — и потерять вновь через несколько лет?.. Нет, нет-нет-нет, я не могу! Конечно, выбор будет за ним, и выбирать мальчик будет не сейчас, а став взрослым, разумным человеком… — он осекся и внезапно широко улыбнулся, — Даже не верится, что я увижу моего Адриана взрослым. Я всегда безумно страдал при мысли о том, что он даже не успел вырасти, что его жизнь оборвалась так рано… А теперь я буду смотреть, как он растет, взрослеет, я воспитаю его хорошим, благородным человеком! — взгляд его скользнул к постели, на которой лежал, хрипло дыша, другой хороший и благородный человек, и лицо вновь омрачилось, — Верю, что Анри поправится. Верю, что они с Адрианом станут друзьями, хочу в это верить!..

— Обязательно поправится, — чей-то голос, отвратительно знакомый, пугающий и совершенно неожиданный здесь и сейчас, заставил родственников несчастного юноши как по команде повернуться к выходу. Альберт вскочил, Виктор сжал кулаки. Татьяна заслонила сына собой, хмуро взирая на еще одного посетителя.

Анхель, видя столь недружелюбный прием, немного опустил плечи и, подавив вздох, покачал опущенной головой.

— Моя вина… — слетел с его губ хриплый шепот, — То, что я делал в прошлом, то, что хотел сделать… Вы имеете право злиться, имеете право не верить. Но я пришел к Анри, я… я не могу оставить его. Как…

— Твой друг прострелил ему легкое, — зло отчеканил Альберт, медленно обходя кровать внука и вставая рядом с основателем рода, — Анри едва выжил, пришлось делать операцию! Сейчас он отдыхает, и к нему не пускают посетителей, зачем ты явился?

Прозрачно-зеленые глаза на миг сверкнули прежним, опасным блеском, но Анхель поспешил взять себя в руки.

— Я пришел… — тихо вымолвил он, — Узнать, как здоровье моего друга. Я не просил Чеслава стрелять, я… я запретил ему причинять вред Анри! — ворас сжал кулаки, душа вспыхнувшую в душе ярость, — Он презирает меня, называет предателем, говорит, что я предал его ради мальчика… Но я не могу бросить Анри, понимаете? — голос его внезапно обрел силу, зазвенел уверенностью, — Не могу! Он — мой друг, мой лучший друг, он спас мне жизнь, разве могу я остаться в стороне, когда его жизнь в опасности?! Я… — мужчина опять осекся и, потянув носом воздух, облизал губы, — Что я могу сделать?

— Уйти, — Вик, сдвинув брови, шагнул к экс-патрону, сам сжимая кулаки, — Здесь слишком много людей, а Анри нужен отдых! Убирайся, Анхель, мальчик не нуждается в твоем…

— Ан… — слабый голос с кровати, прервав графа, заставил его резко обернуться. Татьяна, вскрикнув, вновь сжала руку очнувшегося сына; Альберт, неуверенно улыбаясь, склонился над ним.

Анри, с трудом приоткрыв глаза, попытался сделать глубокий вздох и, скривившись от боли, несколько раз кашлянул. Потом, минуя родственников, почти не замечая их, устремил взгляд на замершего чуть поодаль вораса.

— Ты… — говорить у парня получалось с трудом, но он все-таки пытался, — Ты видел… Чеслав… вернул силу…

— Я видел, — Ан нахмурился, не подходя, но внимательно глядя на юношу, — Знаю. Он зол, зол на меня, на тебя, на всех, пожалуй… Но это неважно. Ты отдыхай, поправляйся, а я постараюсь сдержать его ярость.

— Ты не сможешь, — Анри слабо улыбнулся, легко сжимая пальцы взволнованной матери, — Он сильнее… Будь осторожен… с ним…

— Да я осторожен!.. — начал, было, Анхель, сбиваясь на повышенные тона, но великий мастер решительно прервал его.

— Молчать! Отправляйся к своему другу, ворас, если хочешь помочь, и сдерживай его ярость до той поры, пока Анри не придет в себя. А ты, мой мальчик… — голос Альберта ощутимо смягчился; ладонь его коснулась щеки внука, — Ты отдыхай. Тебе нужно поправиться, о делах ты еще успеешь подумать.

— Здесь слишком много народа, — Татьяна, более всего волнующаяся за состояние здоровья сына, покачала головой, — Дядя Вик, пожалуйста, отправляйся лучше к Адриану. Анхель… прошу вас уйти и выполнить то, что предложили сами. Анри нужно отдыхать, и, да… — она подняла взгляд к отцу, — Было бы неплохо сообщить о происходящем Эрику, и разыскать наших друзей. Как ты думаешь, папа, где они могут быть?

— Есть у меня одно предположение, — мастер быстро улыбнулся: в догадке своей он был уверен, — Но расскажу я обо всем лишь когда мы останемся наедине. Эрику же мы сообщим — Луи уже отправился искать, куда он увел наших друзей и родных.

Людовик возник из воздуха как раз за той стеной, возле которой произошла трагедия и, не успев оглядеться, замер, настороженно прислушиваясь. С другой стороны стены явственно слышались голоса, приглушенные, но смутно знакомые, узнаваемые… но друзей или врагов?

Молодой маг нахмурился, вслушиваясь внимательнее.

— Mannaggia la![42] — звонкий итальянский возглас разнесся над холмом, — Мы так ничего не поймем! Где их искать, куда они ушли?? Топчемся на одном месте, обсуждаем одно и то же, а я бы хотел знать, что же все-таки случилось с Анри! То, что видел Марк…

Луи, чувствуя, как теплеет на сердце, решительно вышагнул из-за стены, немного склоняя голову набок.

— Что это, интересно, видел Марк?

Трое людей, стоящих к нему спиной, как по команде повернулись. На губах Марко вспыхнула счастливая, невозможно радостная улыбка и, не говоря ни слова, молодой хранитель памяти бросился к вернувшемуся приятелю, крепко того обнимая.

— Finalmente! — как обычно в минуты волнения, парень периодически сбивался на родной язык, — Наконец-то! Что б тебя черти драли, мы думали, вы уже прописаться в прошлом успели!

— Там жилье дорогое, — легко отбил подачу Луи, быстро, но крепко обняв друга в ответ, — Синьор Паоло, мое почтение. Тьери, добрый день… ну, почти добрый. Так что видел Марк, каким образом?