Видимо, я был не первым, кто заметил отсутствие в последние годы боевого духа у испанских солдат, потому что дон Диего де Маркес не стал спорить.

— Мне хотелось бы родиться на двести лет раньше, когда испанская армия была самой сильной в мире, — пожаловался он.

Сколько живу, столько и слышу подобные вздохи. Прошлое всегда кажется романтичнее, а будущее — перспективнее. Вот только живем мы в настоящем. То есть, они живут, а у меня возможны варианты.

Я не смог остаться в Картахене на свадьбу дона Диего де Маркеса, потому что закончилась погрузка брига, и мне настоятельно посоветовали как можно быстрее уйти из порта. Вняв совету, я попрощался со своим потомком, подарив на свадьбу бочонок вина из Бордо, и отправился в обратный путь мимо острова Эспаньола. В заливе Гоав сделали остановку. Был четверг, поэтому я добрался на лодке до лагеря буканьеров, где был с радостью встречен Жильбером Поленом, его слугой Жаком и остальными обитателями. Привезенное мною вино сделало буканьеров щедрыми. Они за небольшое количество пороха, свинца и вина отдали все имевшееся у них копченое мясо и тушу недавно убитого быка. С таким запасом мяса можно было смело пересекать Атлантический океан.

В Нанте меня ждал сын, которого, заранее согласовав со мной, назвали в честь деда Матье. Дочь получила бы имя бабушки по матери. Обычно первым детям дают имена родителей мужа, но имена моих родителей были бы слишком оригинальны для Франции. Да и, за редким исключением, нет в России такой традиции.

Весь груз был моментально распродан на аукционе. Прибыль компании составила без малого триста пятьдесят процентов. Первым же рейсом я не только окупил бриг, но еще и получил немного сверху. Теперь мне не надо было брать компаньонов, чтобы заполнить трюм для следующего рейса. Исключение сделал только для тестя, который вложил все свободные деньги. Ему так хотелось разбогатеть!

Выход в следующий рейс я отложит до середины марта. Острой нужды в деньгах не было, поэтому решил подольше побыть с женой. Мари-Луиза стремительно привыкала к богатству. Количество платьев увеличилось настолько, что пришлось заказывать еще один платяной шкаф, изготовленный по моему эскизу — с зеркалом на внешней стороне одной из дверец. Французы пока не додумались до такого. Я сказал, что шкаф с зеркалом моден на моей родине. Почти не соврал. Такие шкафы были в моде во время моего детства. Чтобы Малу не вертелась перед этим зеркалом и при этом могла рассматривать себя со всех сторон, заказал для нее еще и трельяж. Этот предмет мебели привел в восторг не только мою жену, но и всех баб Нанта. По крайней мере, большая часть знатных побывала в нашем доме, чтобы полюбоваться этой диковинкой и заказать себе такую же. Мастер-зеркальщик, который изготовил первый экземпляр, с тех пор завален заказами и здоровается со мной, как с благодетелем — через всю улицу.

Застоявшийся за зиму бриг, выйдя в океан, рванул так резво, что порой скорость достигала четырнадцати узлов. Когда проходили мимо Пиренейского полуострова, встретили испанскую торговую флотилию, шедшую из Вест-Индии. Нагруженные галеоны, подобно навьюченным мулам, неторопливо приближались к берегу с запада. Наверняка впередсмотрящие уже доложили, что видят берег. У всех членов экипажа приподнятое настроение: скоро будут в порту, получат кучу денег, оттянутся по полной программе… В такой момент лучше всего брать их на абордаж. Жаль, время мирное и людей у меня маловато.

В Картахене на борт брига таможенник Паскуаль Мартинес прибыл без сопровождения офицера. На этот раз всем было ясно, кто прибыл в порт и зачем. В прошлый раз мне сделали заказы, что именно привезти, и я оставил список, что хотел бы получить взамен. Оказалось, что такие же шустрые, как я, есть и среди голландцев. У мола стоял под выгрузкой голландский флейт водоизмещением около тысячи тонн. Этот паршивец привез, кроме селедки в бочках, еще и много ширпотреба, чем сильно сбил цену на некоторые мои товары. Самую большую прибыль мне принесли дорогие ткани и женские платья, поскольку Франция надолго утвердилась законодательницей мод, мушкеты, изготовленные лучшими французскими мастерами Браши из Дьеппа и Желеном из Наша, и порох, произведенный в нормандском Шербуре, который за отличное качество даже называют «буканьерским». Вообще-то запрещалось продавать предполагаемому противнику оружие и боеприпасы, но я ведь не чистокровный француз. Мне война — мать родна.

Дону Диего де Маркесу я привез пару пистолетов с вороненными стволами, украшенными позолотой, а его жене — шляпку по последнему писку французской моды. Пусть умрут от зависти ее лучшие подружки. Кстати, во всех странах, за исключением, само собой, Франции, щеголей называют «французскими собаками». Мой потомок отдарил мне золотым колье с изумрудами для моей жены. Здесь оно стоит дешевле, чем пара пистолетов.

Лусию де Маркес была на последних неделях беременности, поэтому ее муж проводил почти все свободное от службы время вне дома. Мы с ним пару раз поохотились на одичавших свиней. Это, конечно, не дикие кабаны, не тот азарт и адреналин в крови, но все равно сочетали приятное и полезное.

Пригласил он меня и посмотреть крепость Сан-Фелипе-де-Барахас. Я чуть было не ляпнул, что уже был в ней. Договорились на следующее утро. Не сложилось. Когда я вышел из трактира, увидел жену убитого мною плантатора с Юкатана, ту самую полуиндеанку синьору де Лара. Она выходила из кареты, запряженной двумя парами мулов, собираясь зайти в двухэтажный каменный дом на противоположной стороне улицы. Всё еще в трауре. Наверное, потому, что черный цвет идет ей. На входной двери того дома была рукоятка в виде львиной головы с кольцом в пасти. Я, когда увидел эту рукоятку в первый раз, вспомнил, что в двадцать первом веке почти у всех домов в исторической части Картахены они будут или в виде львиной морды, или в виде игуаны. На чем основывались горожане, выбирая рукоятку, мне никто не смог объяснить. Я тогда подумал, что львов выбирают сильные, а игуан — хитрые. Или наоборот. Чтобы синьора де Лара не увидела меня, сразу развернулся и шагнул в трактир, чуть не сбив Кике, который тащился за мной.

— Что-то мне плохо, — сказал я трактирщику, молодому мужчине, получившему это доходное дело по наследству от деда. — Наверное, съел что-то не то.

— Все продукты были свежие, я сам слежу за этим! — испуганно затараторил трактирщик.

— Это не после завтрака, а вчера на ужин съел что-то в гостях, — успокоил его и пошел в свою комнату.

Там я приказал Кике бежать к моему потомку и сообщить ему, что я не смогу прийти, потому что траванулся чем-то, а потом зайти на рынок и купить апельсины. У меня на них аллергия, которая вызывает понос. Содержание моей ночной посудины должно будет подтвердить, что я приболел. Как мне сказали, апельсины завезли сюда из Китая много лет назад. По крайней мере, Игнасио де Сарда, проживший здесь два с половиной десятка лет, утверждал, что это случилось задолго до его приезда. Кожура у местного сорта зеленоватая и мякоть кислее. Катрахенцы предпочитают употреблять апельсины в виде подслащенного сока. Их потомки в двадцать первом веке откажутся от добавления сахара, предпочтут чистый сок, который будет продаваться на каждом углу. Прямо при тебе апельсин разрезают на две половинки, вкладывают в механическую соковыжималку и наполняют соком пластиковый стаканчик. Стоит это удовольствие будет чуть ли не дешевле питьевой воды в бутылках.

Когда ко мне пришел дно Диего де Маркес, я лежал в постели с мокрым полотенцем на голове. Во-первых, с компрессом не так сильно чувствуешь жару; во-вторых, вид становится страдальческим. На табуретке рядом с кроватью стояло деревянное блюдо с апельсинами. Парочку я уже приговорил. Ждем-с…

— Что случилось? — спросил мой потомок. — Я знаю хорошего врача, сейчас пошлю за ним слугу.

— Не надо врача. Со мной такое не впервые, не хуже врачей знаю, что надо делать. Желудок у меня слабенький. Все едят — ничего, а я травлюсь. Придется попоститься несколько дней. Видишь — на фрукты перешел, — пожаловался ему.