Максим обреченно взвел глаза к облупленному потолку:

— И что ты собиралась найти в ящиках секретарши? Его чистосердечное признание?

— Нет! — я показала ему язык, но Максим теперь просто с улыбкой ждал продолжения, не позволяя мне еще немного поглумиться. — Там, в общем-то, ничего особенного и не было, кроме одного — распоряжения Матвеева на следующую неделю для нее и Руслана Дмитриевича! Он снова уезжает, как я поняла, в воскресенье вечером! И если он едет за тем, чем мы думаем, то за ним можно проследить!

Улыбка сошла с лица Макса, но через несколько секунд снова вернулась — еще более яркая.

— Наташка… Это… ты молодец! — его восхищение было искренним. Не то, чтобы он не ожидал от меня умения выудить ключи, а потом их поместить на место, как будто так и было, но просто это известие выстраивало перед ним хоть какую-то дальнейшую стратегию, что было очень важно после стольких пустых недель.

— И это еще не все! — я оценила его реакцию. — Потом я залезла в стол к нему самому! Уже без ключей, но, поверь, все сделано очень чисто — замок закрыла обратно без малейшей царапины!

— И там тоже не нашла его чистосердечного признания? — уточнил он.

Я не отреагировала на выпад.

— Там, среди кучи разного хлама, валялись старые билеты на самолет, его ежедневник и какие-то письма на нерусском. Я все сфотографировала своим телефоном! Перекидываем на ноутбук, увеличиваем и все проверяем… Тебе же помогут твои скрытные дружки, да? Теперь у нас есть периоды и направления его поездочек! Можем узнать, не совпадают ли они с другими преступлениями! И письма эти на нерусском… На листочках — в век Интернета! Возможно, черновики. В любом случае, странно! Понимаешь, про иностранных партнеров я до сих пор не слышала, хотя… может, он как раз и пробивает эту тему. А может, это приведет нас к чему-то другому!

Я выставила свой телефон, предварительно открыв одну из фотографий, прямо перед носом Максима, он пригляделся и тут же определил:

— Греческий. Ты права, это может привести к чему-то. Хоть какой-то след! Ура, Наташка!

И он меня так обнял, что я оторвалась от пола, визжа от радости. Но Максим вдруг отпустил меня и зачем-то спросил:

— Сколько времени прошло между твоим обыском и их возвращением?

— А он вообще сегодня больше не появлялся! Поехал по другим делам, как сказала Светлана Александровна. А она вернулась… — я не успела закончить, снова подлетев в воздух.

Кай.

Мне нравится эта засланная охотником шпионка. Засланка. Веселая такая, слишком шумная, но затихающая при моем появлении. Когда она смотрит на меня, у нее сердце стучит быстрее. Я не настолько наивен, чтобы относить эту реакцию на счет симпатии или влечения. Конечно же, нет. Она меня боится, она до сих пор подозревает во мне того, кто убил ее родителя. Мне нравится не она сама, а этот самый страх. Однажды я даже поймал себя на мысли, что мне хочется, чтобы она влюбилась в меня, голову потеряла, забыла об осторожности, и потом, когда она уже никого не будет желать так, как меня, сказать: «Это был я». И смотреть, как она раскалывается на две половины, как пытается и не может собраться воедино. Волнительный аттракцион. Конечно, эту мысль я быстро отогнал.

Девочка меня не разочаровала. Едва сев за стол, я тут же заметил, что кошачьего волоска на месте нет. Тоненький такой, беленький, несколько миллиметров длиной — он всегда зажат сбоку выдвижным ящиком. А теперь лежит себе преспокойненько на полу. Значит, там она уже побывала, народная умелица. Симпатичная веселая пешечка — но теперь не Максима, а моя. Сейчас охотники с азартом будут проверять каждую мою поездку, каждый контакт, о которых я не забыл упомянуть, включая заметки на полях ежедневника. И будут обнаруживать деловые встречи, разговоры с вампирами, охотниками и прочие доказательства моей полной невиновности. Конечно, в ближайшую поездку я не смогу почувствовать за собой слежку — у охотников тут есть преимущество, но буду с радостью им демонстрировать, как разыскиваю кого-то из Тигров, который согласится занять через пару лет мое место тут. Пусть читают, как любовные романы на ночь, мои переписки со Змеей из Греции. Как я прошу того подготовить все к моему переезду в будущем, как я рад, что мой греческий наконец-то улучшился, как я уповаю на наше сотрудничество, ведь мы тесно связаны своим наследием… Я не побоялся быть заподозренным в приязни к Тысяче Змей. Это, наоборот, добавит мне таких нужных и правдоподобных недостатков. Очень надеюсь, что они смогут взломать и мой компьютер. Там таких переписок сотни. Я что же, зря старался?

Наташа.

Максим уехал вчера вечером вслед за Матвеевым, и я, в кои-то веки оставшись в одиночестве, наслаждалась им по полной. Прошвырнулась по магазинам, наелась пиццы, а потом скакала по квартире под громкую музыку в одних трусах. Ну а что? Очень мощная психологическая разрядка, знаете ли.

Мое зашкаливающее настроение было объяснимо — я могла собой гордиться! Это именно я смогла раскопать хоть что-то, и возможно, Максим теперь продвинется дальше. Но ведь это я нашла направление, откуда он может двигаться, прямо там, среди кучи хлама в столе шефа! Среди кучи хлама.

Я замерла, ощущая катящуюся по спине ледяную волну. Среди кучи хлама в столе шефа. Среди кучи хлама в столе шефа, у которого на каждой полке был идеальный порядок. Который клал ручку и телефон всегда на одно — точь-в-точь на одно и то же место… Который перед уходом задвигал свой стул под рабочий стол, идеально ровно подгоняя спинку, будто его подсознательно раздражал любой хаос. И скорее всего, он сам за собой этого не замечал.

Ладно, эти сомнения, возможно, уже просто возникают на откате моей эйфории. Подождем новостей от Макса.

Наташа.

Максим позвонил через два дня.

— Ну что там, Макс? — я горела от нетерпения узнать уже хоть что-то.

— Вообще ничего, — он задумался ненадолго. — Во всех его поездках — железное алиби. По времени совпадение есть только с одной жертвой… по версии полиции, погибшей от нападения животного… в общем, похоже. И то убийство произошло почти за тысячу километров от местонахождения Матвеева.

— Но… Зачем он вообще постоянно куда-то уезжает? — я была разочарована. Мне снова казалось, что друг скрывает от меня подробности, но врать в главном он бы точно не стал.

— В эту поездку он искал бухгалтера. Встречался тут с людьми, общался, наводил справки.

— А у нас все бухгалтеры вымерли, что ли? — завопила я. — На черта куда-то ехать, если их и тут с пушки отстреливать можно?

— Наташ, это, может, и глупо с его стороны, а может, и есть какие-то причины… Но ты же понимаешь, что любая из этих причин — это не то, что мы ищем?

— Понимаю, — обреченно выдохнула я.

— Послушай, — продолжил Макс. — Я должен еще проверить несколько мест лично, поэтому задержусь. В данный момент еду на другой конец страны — туда, где та самая жертва… Может, свидетелей каких найду. Протянешь там без меня? А он возвращается, так что жди начальника уже завтра на работе.

— Да протяну, — я махнула рукой, запоздало поняв, что Макс этого видеть не может.

— А пока на рожон не лезь, не рискуй. Поняла?

— Приказываешь мне? — я улыбнулась.

— Приказываю, Наташ, приказываю. Если он тебя прикончит, я могу и немного расстроиться!

— Отомсти ему за меня, родной!

— Отомщу, конечно, но без особого удовольствия, — буркнул он. А потом добавил: — В принципе, если наш Матвеев — не говнюк, то у тебя после всего этого останется отличная работа и новая жизнь. Не спускай все в унитаз, дорогуша.

— Как скажешь, милый, — после чего мы попрощались.

Уже через несколько дней одиночество мне порядком наскучило. Я к такой размеренной и сытой жизни никогда привыкшей не была, и поэтому постоянно что-то зудело внутри, нетерпеливо требуя разнообразия. На рожон я не лезла, просто наблюдала за шефом со стороны. Если отринуть все субъективные ожидания и желание поймать убийцу, то вывод напрашивался один-единственный — этот Алексей Алексеевич не причастен. К тому же, очень хотелось, чтобы такой милый, такой вежливый человек не был причастен к той кровавой каше. Я заметила, что с Русланом Дмитриевичем они не просто коллеги по работе, у них явно теплые и дружеские отношения… возможно, даже больше, если верить корпоративным сплетницам. Шеф никогда, даже в самой экстренной ситуации, не выходил из себя, с улыбкой ожидая, когда закончится очередной приступ истерики у Светланы Александровны из-за того, что какой-то важный клиент до сих пор не отзвонился или из-за новых требований правительства к предприятиям общественного питания, что внезапно вызывает кучу дополнительных проблем. Я даже пару раз видела негодующего Руслана Дмитриевича, но главного начальника — никогда. Во всех смыслах — абсолютно приятный человек. И притом — очень так даже ничего внешне… Ну ладно, чуть больше, чем очень.