Людмила Михайловна — моя предполагаемая внученька — немного ожила и пристально посмотрела на меня.

— Я знаю, кто ты, — чуть заторможено произнесла женщина еще до того, как я успел сказать свое «Забудь».

Я в изумлении отшатнулся. Это что же получается? Она в курсе о вампирах? Это ей любитель симпатичных маленьких девочек рассказал? Вот же идиот! Отличить нас от смертных невозможно, если только не знаешь, какие признаки искать. Готовьтесь, дамочка, ща я вам память буду стирать, помогая избавиться от ненужной информации. И еще до того, как я успел снова приблизиться к ней и сосредоточиться, услышал:

— Охотник!

Что?! Ты кого тут охотником назвала? Даже мысль об этом смердит! Но удаление воспоминаний пока отложим. Поэтому я ответил:

— Вы меня раскусили, — и очаровательнейше улыбнулся.

Алекс.

— Вы видели охотников раньше?

Она все еще приходила в себя и нашла в себе силы только кивнуть. Я уже отнес Настю в ее спальню и вернулся к Людмиле.

— Мы познакомились с ним, когда я жила в Санкт-Петербурге. Он был… невероятным, я сразу влюбилась. Мы не говорили о женитьбе, хотя я предполагала, что к этому все и идет. А потом я забеременела. И только тогда он мне все рассказал. Что вы… что-то наподобие… суперменов, которые защищают людей от ночных тварей. И показал многое, на что способен. Сегодня, когда ты выбил дверь и влетел сюда, я сразу поняла, что ты тоже такой.

Хм… Отец Насти — охотник. Это бы объяснило ее невосприимчивость к вампирскому внушению… Если бы она была мальчиком! Ген охотника передается только по мужской линии. А может, пойти удостовериться, не прячется ли у нее ниже пояса какой-нибудь сюрприз для меня?

— Где он сейчас? Тот охотник.

— Не знаю. Я с тех пор никогда его не видела. Я сбежала.

— Сбежала? Почему? — вообще-то, мне было понятно, почему. Какая женщина в здравом уме захочет провести жизнь с охотником, рожать новых охотников, да еще и при том, что стареть она будет гораздо быстрее, чем он?

— Я ждала близнецов — сына и дочь. И он мне рассказал, что сын станет таким же, как он. Его будут тренировать с детства, а потом всю свою долгую жизнь он будет воевать с нечистью. А моя дочь вырастет и станет достойной женой для другого охотника, если захочет. Я долго думала, но решила, что не хочу для своих детей такой судьбы. Продала квартиру и уехала. Часть денег ушла на новые документы, чтобы меня никто не смог найти. Я бросила всех — родителей, близких, друзей, свою любовь. Ради детей. Но мой сын… потом умер. Выжила только Настя. Но возвращаться я уже не захотела. Я поняла, что если ты живешь с охотником, то твоя жизнь полностью меняется, да еще и те твари, против которых вы боретесь, могут использовать нас для мести или как приманку. И ни у меня, ни у Насти не будет шанса на нормальную жизнь.

Сейчас я очень обрадовался тому факту, что второй ребенок умер. Я чуть не стал прародителем настоящего охотника! Фу-у-у-у-у-у-у… Хотя, может, и стал?

— Я похож на Настиного отца? Внешне, хотя бы отдаленно.

Она удивленно, как будто еще могла удивляться, посмотрела на меня.

— Н-нет, вроде бы. Почему ты спрашиваешь?

— А, неважно… Значит, и о вампирах вы знаете? Почему же не раскусили Павла раньше?

— Что?! — до нее как будто только теперь дошло. — Павел был вампиром? О-о-о… Я знала, что они существуют, но никогда и не подозревала… Боже… — она закрыла ладонями лицо, пытаясь все переосмыслить. Я дал ей на это время. Счастливице в жизни достались двое мужчин — охотник и спятивший вампир. Злая карма, не иначе.

— И то, что он делал с Настей… Это объясняет… Как я ничего не заметила за столько лет?

Ну то, что он насиловал твою дочь — не результат его вампиризма. Только то, что он мог держать ее в подчинении. Я вкратце рассказал Людмиле о его способности. Она плакала, сама того не замечая.

— Алекс… Я теперь все понимаю. Они ведь нелюди, чудовища. А вы всю жизнь их истребляете… ради нас. Спасибо…

Угу, истребляем. Исключительно ради вас.

Мы еще долго разговаривали. Она рассказывала все, что знает, и сама задавала вопросы. Я отвечал честно, если мог, или придумывал ответ, если не знал его. Про вампирские способности я бы мог ей рассказать гораздо подробнее, но именно тут не спешил откровенничать — ей незачем знать те признаки, по которым она может понять, кто я на самом деле. Убедив ее, что Настя теперь в безопасности, я наконец-то отправился домой.

Выйдя из подъезда, сразу набрал Аниту и рассказал ей то, что узнал сегодня. Хотя уже и сам начал кое-что понимать. Способность Стирателя Насте досталась от меня, а сопротивляться вампирскому внушению — от отца. Нет, неправильно. От ее брата-близнеца. Как там говорила баба Женя — один плод развивается за счет другого? И эта способность нестабильна, потому что она не мальчик. На самом деле, мы не настолько хорошо осведомлены о физиологии охотников, поэтому таких тонкостей могли и не знать. Возможно, они и сами не знают — сомневаюсь, что такие случаи встречаются на каждом шагу. А может, это ее генетическое отклонение и вообще бы не проявилось, если б ей не посчастливилось познакомиться с Полом.

Но кое-что я знал наверняка. Охотники никогда не оставляют своих женщин, никогда не бросают детей, независимо от пола. Это значит, что если Настя сейчас придет к ним, то получит абсолютную, безоговорочную, непробиваемую защиту. От нас. Это значит, что они не позволят провести над ней Ритуал обращения. Это значит, что если они узнают, что один из Тысячи Сокола годами издевался над их ребенком, то они начнут наше тотальное истребление. И их точно не утешит то, что сегодня я самолично убил виновника. Знаешь ли ты, спящая красавица, как своей запутанной родословной усложняешь мне жизнь?

— Фея Винкс! — крикнул я, войдя в свой дом. Громила тут же кинулся мне на шею. Видно же, что сидел и ждал. Никому его не отдам, лапушку мою.

Настя.

Сразу столько событий, даже и не знаю, как все это усвоить. Самое главное — наконец-то поймали моего отчима. Он сам заявился к нам! Как мне потом рассказала мама, я упала в обморок, только увидев его. А она вызвала милицию. Теперь его надолго упекут. Не могу сказать, что испытала полное облегчение, но я очень рада, что больше он никому навредить не сможет.

Маму встреча с ним потрясла слишком сильно, хоть она и не говорит ничего, но заметно, как странно она себя ведет все последние дни. Однажды я увидела, как она тихо плачет, сидя на кухне. Подошла и обняла. А она вдруг спросила:

— Доча, а как ты относишься к Алексу? Он нравится тебе?

Не знаю, что так сильно расстроило маму, скорее всего — накопившиеся переживания, но врать ей я не хотела:

— Да. Очень сильно. Но это не взаимно.

Она усадила меня к себе на колени, как маленькую, и надолго задумалась, не прекращая гладить по спине.

— Я вот все думаю… Если бы рядом был такой, как он, то многое из того, что с нами случилось, никогда бы не произошло.

Это она до сих пор вспоминает, как он спас меня. Но, кажется, начала его идеализировать. Как он мог бы защитить нас от всего? От больного отчима, например? Я не стала ее разубеждать, тем более, и сама была бы не против, если бы рядом всегда был такой, как он. Или лучше он.

— Мам, он и правда очень хороший. Но я ведь говорю тебе, мои чувства не взаимны. Ничего тут не поделаешь.

Она вдруг подняла голову:

— Это нечестно по отношению к Денису! Даже если ты знаешь, что другой тебе не ответит, все равно это нечестно — думать о ком-то еще, когда ты с ним.

Да, она к Денису всегда относилась очень хорошо. Заслуженно. И я уже размышляла на эту тему. Поняв, что мой парень никогда не вызывал во мне тех же эмоций, что Алекс, я вдруг осознала, что моя любовь к нему была всего лишь ответной реакцией на его любовь ко мне. На его заботу, внимание и бесконечное терпение. Но сейчас, когда мы вместе столько пережили, как я могу его бросить? Тем более ради того, кто не дал мне даже призрачной надежды? Но мама права. Дело не в надежде или ее отсутствии, дело в чувствах. И это, действительно, немного нечестно. Но и сделать ему больно я не могла. Алекс спас меня один раз, а Денис спасал день за днем — долгие месяцы.