Алоису Гитлеру нечем заняться на пенсии, и он убивает время, ежедневно наведываясь в пивные. Он часто встречается с крестьянином Йозефом Майрхофером, и они вместе трудятся на дело немецких националистов[54]. Скорее всего, речь идёт о так называемом «застольном обществе», о самой маленькой партийной ячейке в семейном и дружеском кругу, какие тогда часто формировались внутри партий немецких националистов. Майрхофер вспоминал о старшем Гитлере: «Это был угрюмый, неразговорчивый старик, бескомпромиссный либерал, и как все либералы в то время, человек бескомпромиссного националистического мировоззрения, пангерманец, странным образом ещё и преданный императору»[55].

Либеральной, националистической и преданной императору была в те годы и правящая партия Верхней Австрии — Немецкая народная партия. Она возникла в кругу крайних немецких националистов, группировавшихся вокруг Георга Шёнерера, но затем избрала более умеренное немецко-национальное направление и принимала в свои ряды даже евреев. Нет никакого основания предполагать, что Гитлер в «Моей борьбе» лжёт, сообщая о своём отце, что тот видел в антисемитизме культурную отсталость и при своих строго националистических убеждениях имел более или менее космополитические воззрения[56].

Политическая атмосфера в реальном училище Линца была, вне всякого сомнения, весьма неспокойной. «Клерикалы» и преданные Габсбургам школьники выступали единым фронтом против либералов и националистов, «германцы» и «славяне» конфликтовали друг с другом. Все усердно что-то коллекционировали, демонстрируя таким способом приверженность определённой политической позиции. «Преданные императору» ученики реального училища собирали черно-жёлтые ленточки и значки, фотографии императорской семьи и кофейные чашки с изображением императрицы Елизаветы и императора Франца Иосифа, а «немецкие националисты» коллекционировали иные «святыни»: гипсовые бюсты Бисмарка, пивные кружки с героическими изречениями из немецкой старины и, конечно, ленточки, карандаши и булавки в «великогерманской» цветовой гамме 1848 года — черно-красно-золотой. В «Моей борьбе» Гитлер пишет, что в юности он тоже принимал участие в борьбе национальностей старой Австрии: Мы собирали пожертвования для Школьного союза и общества «Зюдмарк», выражали свою позицию с помощью васильков и черно-красно-золотых цветов, приветствовали друг друга выкриком «Хайль» и пели «Германия превыше всего» на мелодию австрийского гимна, несмотря на все предупреждения и штрафы[57].

Националистические объединения «Немецкий школьный союз» и «Зюдмарк» продавали коллекционные марки, чтобы финансировать «борьбу против чехизации» за «сохранение и распространения германства». На внушительные доходы от продажи этих коллекций финансировались немецкие детские сады и школы в областях со смешанным населением. «Зюдмарк» поддерживал в первую очередь немецких крестьян в языковых островках, а также покупал землю для создания новых поселений. Эти акции по сбору средств были очень популярны, в них принимали участие все, вероятно, именно они позже послужили образцом для деятельности общественного фонда «Зимняя помощь».

Васильки, приветствие «хайль» и черно-красно-золотая гамма однозначно указывают на пангерманцев, радикальных немецких националистов под предводительством Шёнерера. Они выступали за присоединение Немецкой Австрии к Германской империи и, в отличие от сторонников Немецкой народной партии, являлись врагами государства Габсбургов. Таким образом, прогерманский настрой учеников реального училища был гораздо более радикальным, чем у их учителей, которые принадлежали к касте чиновников и потому были обязаны хранить верность императору.

Большинство учителей реального училища поддерживали немецкий национализм. Они вдохновляли молодёжь «на борьбу против Богемии за родную немецкую землю в пограничном регионе» и делали это, как вспоминает один из учеников, «с педагогическими целями. «Вы должны хорошо учиться, — говорили они, — чтобы немцы не утратили своей ведущей роли в Австрии и выстояли в национальной борьбе»». Примерно то же самое рассказывал Гитлер о своём любимом учителе д-ре Леопольде Пётше: Наш национальный фанатизм он использовал в воспитательных целях: он нередко взывал к нашей национальной чести и этим скорее, чем иными средствами, мог образумить нас, озорников[58].

Пётш преподавал у Гитлера с первого по третий класс (1901–1904 гг.) географию, а во втором и третьем классе — историю. Также он возглавлял школьную библиотеку, где Гитлер брал книги. В качестве особого отличия Гитлеру позволялось носить за учителем географические карты, тем самым поддерживая с ним более тесный контакт[59].

Пётш был не только учителем, но и желанным оратором на различных торжествах. Он выступал в «Обществе народного образования Верхней Австрии», «Обществе чиновников», гимнастическом обществе Яна, в региональном отделении общества «Зюдмарк» в Линце, где являлся заместителем председателя, а заодно и на юбилее правления императора в 1908 году[60]. У него, как и у Гитлера-отца, прогерманский националистический настрой сочетался с преданностью Габсбургам, что вполне соответствовало основной линии Немецкой народной партии, от которой его в 1905 году избрали в городской совет Линца. Эрнст Кореф, позже бургомистр Линца, вспоминал о Пётше: «Он был настроен националистически, но при этом оставался настоящим добропорядочным австрийцем и очень достойным человеком»[61].

Большой популярностью пользовались доклады Пётша, где он демонстрировал диапозитивы — «Картины немецкой истории». Особое внимание лектор уделял древним германцам и ранней империи, то есть эпохам, предшествовавшим восхождению Габсбургов на престол, а потом делал акцент на «национальном пробуждении» немцев вплоть до войны 1870–1871-х годов: «После грандиозной немецкой победы в 1870–1871 годах мы стали лучше осознавать своё германство и с большей любовью перелистываем книги немецких мифов и преданий, книги по немецкой истории»[62].

Заметим, что в Габсбурской монархии «Седанские торжества» в память о победе Пруссии над Францией были запрещены. И ученики отмечали эту дату тайком, закачивая праздник исполнением гимна немецких националистов «Вахта на Рейне», прусско-немецкой боевой песни, направленной против «заклятого врага» — Франции.

^{Текст «Вахты на Рейне»}

Ещё одну националистически окрашенную песню времён своей юности Гитлер упоминает в речи после «аншлюса» в марте 1938 года: Когда солдаты вошли в страну, я вновь услышал песню моей юности. Я так часто с трепетом в сердце пел её раньше, эту гордую боевую песню: «Народ поднимается, буря начинается». Это и в самом деле было восстание народа и начало бури[63]. Далее в песне, сочинённой Теодором Кёрнером в 1813 году, в период освободительной борьбы против Наполеона, следуют строки: «И если судьба нам в бою умереть, / Мы с радостью примем геройскую смерть». А в припеве — обращение к «трусам», оставшимся дома: «А трусу что ж, судьба одна: / Не пить немецкого вина / Немецких песен не певать / И девушек не целовать».

Однозначно пангермански были окрашены и школьные акции против «черно-жёлтого» профессора религии Шварца. Позже Гитлер с нескрываемой гордостью рассказывал, как он раздавал на уроке религии «великогерманские» — черно-красно-золотые — карандаши. Учитель тут же отреагировал: ««Немедленно отдайте эти отвратительные карандаши!» Класс неодобрительно загудел. «Это национальные идеалы!» «В вашем сердце не должно быть никаких национальных идеалов, кроме одного единственного — нашего отечества и нашей династии Габсбургов. Кто против династии Габсбургов, тот против церкви, а кто против церкви, тот против Бога. Садись, Гитлер!»» В школе господствовали, по словам Гитлера, революционные настроения[64], что подтверждают и его бывшие соученики.