— И она даже потом не захотела вас найти, чтобы просто увидеться?

— Нет.

— Неправильно это.

— Знаю. Но я её давно простил. Это её жизнь, ей с этим жить. Как показывает мой жизненный опыт: у некоторых такие моменты даже не всегда в памяти отпечатываются. Спят они спокойно, совесть их не грызёт. Так почему я должен думать и вспоминать о них? — старик повернулся и обнял меня в ответ. — Но ты не вини себя, Лара, что разбередила мою старую рану. Я действительно вижу, что ты старалась от всей души. Не просто так наводила порядок, потому что положено жить в чистоте и порядке, а от чистого сердца. Спасибо тебе. Поддерживать порядок не обещаю, но буду стараться.

Мы так и стояли с ним некоторое время обнявшись. Только теперь уже на моих глазах навернулись слёзы, а к горлу подкатил тяжёлый ком, не дававший сказать ни слова. Мне было искренне жаль старика, ведь, несмотря на свой образ жизни он душой «не опустился», а остался человеком. И мне об этом говорил, когда привёл к себе.

— Давай я сейчас разденусь и приготовим поесть.

Я ойкнула, отпуская деда Гонро:

— Я бы и ужин сообразила, но запасов почти не осталось. А ещё дни ведь идут...

— Эх, пташка залётная... Учить тебя всему да учить. Но не торопись, иначе сляжешь снова, так и не поправившись до конца. И по дому так не хлопочи. Успеется. Слушай, так может тебе прислугой пойти? Убираться умеешь, готовить тоже. Поговорю с Королём, чтобы твой долг на меня записал, а ты потом, как устроишься, отдашь? Я эти деньги с так могу за тебя внести и возврата не потребовала бы, да ведь ты их тех, кто всегда всё до последнего грошика вернёт.

Меня как молнией шарахнуло:

— НЕТ!

Дед Гонро чуть отстранил меня от себя и посмотрел прямо в глаза:

— Почему нет, Лара? Что случилось?

А меня начала бить крупная дрожь. Вот как объяснить деду Гонро, что почти каждую ночь видела кошмар, как «дядя Дерек» меня случайно встречает, а потом гонится и, в конце концов, поймав, избивает и сажает на цепь в подвале дома Норенхайтов? Причём в каком бы образе я ни была, итог был один. С того самого момента, как удалось сбежать из дома Норы, я думала насчёт того, как заработать себе на жизнь. Даже после предложения деда Гонро заняться его ремеслом. Хотела быть уверенной, что сама приняла это решение, а не пошла по наиболее лёгкому пути. Но как ни крутила, выходило всё одно: остаться среди Просящих было безопаснее и разумнее. О том, чтобы наняться в помощницы к торговцам речи не шло: быть всегда на виду — это шанс встретить «дядю Дерека» в любой момент. За прилавком ли, спеша на рынок или с какими-либо поручениями.

Уйти в «белую» прислугу означало периодически мелькать в доме. Неважно: заниматься ли уборкой, или прислуживать за обедом, или даже помогать кухарке. Неважно, что Источник сказал о том, что в этой стороне «дядя Дерек» не бывает. Уверена: землю рыть собственноручно будет в поисках сбежавшей племянницы. Нора о простой жизни почти ничего не знала, поэтому велика вероятность искать её в той среде, к которой та привыкла. Поэтому ничего не мешало навестить местных представителей дворянства или просто зажиточных горожан либо под предлогом визита вежливости, либо, придумав что-то вроде торгового предложения.

Дерек носит графский титул, как оставшийся в роду старший мужчина. Таким образом, получалось, что и Нора и он имели равный вес в обществе ровно до того, как наследница выйдет замуж и передаст титул мужу или второму по очерёдности рождения ребёнку мужского пола. Вот ещё одна причина, по которой дядя хотел жениться на племяннице. Поэтому из-за титула его всегда и везде будут рады принять. Наняться в место попроще в качестве «чёрной» прислуги, следовательно, заниматься самой трудной и низкооплачиваемой работой вроде посудомойки или свинарки при трактире или дешёвой гостинице — быстро попрощаться со здоровьем. А у меня его было не так много. Да, Просящие работали на улице всю светлую часть суток, но, по крайней мере, не таскали тяжести. К тому же у нищенок были свои секреты, как быстро не околеть от холода, но выглядеть при этом словно в одном драном платье стоят.

— Лара, ты меня слышишь? Ты уже работала прислугой или тебя кто-то обидел?

Я замотала головой, прогоняя один из ночных кошмаров, пригрезившийся после вопроса про прислугу.

Дед Гонро довёл меня до стола и усадил на табуретку, а сам ногой пнул соседнюю, чтобы придвинуть к себе. Придерживая обеими руками за плечи, сел напротив и медленно повторил свой вопрос:

— Тебя кто-то обидел?

— Да, обидел. Отказала одному... богатому. Сильно отказала.

Дед Гонро налил из чайника воды и протянул мне кружку.

— Спасибо.

— Ты его покалечила?

— Нет. Руки, ноги, голова и остальные части тела остались целыми. К сожалению. Но разозлила его сильно, он может меня искать. Ну или случайно наткнуться и тогда мне не жить.

— Высокородный?

Я кивнула.

— Это он тебя? — дед Гонро аккуратно дотронулся шершавыми пальцами до сине-зелёно-жёлтого синяка, по-прежнему украшающего правую половину моего лица.

— Да.

Впервые за всё время знакомства со стариком тот выругался. Постукивая сжавшейся в кулак ладонью по столу, он задумчиво произнёс:

— В таком случае тебе действительно повезло, Лара, что к нам попала. Просящие для благородных — чернь, не заслуживающая внимания. Они на нас не смотрят и тем более — не разглядывают. Лицо платком или шарфом даже в жару можно замотать.

— Я тоже пришла к такому выводу. Больше шансов выжить.

— В конце концов, если сможешь себя зарекомендовать, не впадая в долги, сможешь уйти и уехать куда-нибудь подальше через пару лет. Король никого силком не держит.

— Да куда я от вас уйду, дед Гонро? Вы мне помогаете, я — вам помогаю. И буду помогать.

— Не горячись, Лара. Молодая ты ещё. Найдёшь своё счастье, и оно не в том, чтобы за старым ворчливым стариком ходить будешь до конца его дней.

Я даже возмущённо воскликнула:

— Дед Гонро, зачем же вы так?! Вы со мной больше недели нянчитесь, неужели я посчитаю зазорным вас бросить после всего, что для меня сделали?

Старик хитро подмигнул:

— Ты если уехать решишь, предупреди только, чтобы не волновался. Или весточку какую передай, дескать, уроки старика запомнила, ушла за счастьем.

— Скажете тоже... Я лучше у вас ремеслу вашему учиться буду.

— Будешь-будешь. Раз уж помощница такая мне прямо под ноги свалилась, давай помогай. У меня сегодня улов богатый, — дед Гонро начал доставать из сумки продукты: картошку, небольшой вилок капусты, морковь, лук, два хлеба, а под конец поставил на стол два небольших горшочка, закрытых тряпицами, стянутыми верёвочками. Я развязала одну из них и принюхалась, заглядывая внутрь:

— Это же тушёнка! Гусиная!

— Да. Сегодня деревенские венчаться приезжали. Из зажиточных. Так что всех одарили не только деньгами. Я только хлеб по дороге купил. Так что и на завтра у нас с тобой будет похлёбка с мясом. Больше двух дней я бы не рисковал тушёнку хранить. Ну и ещё кое-что прикупил для тебя, — дед Гонро достал небольшой ножичек размером с овощной и протянул мне. — Девушкам, конечно, принято цветы дарить, да только толку от них меньше. Бери. А то ты моим тесаком орудуя, да той шкрябалкой быстрее без пальцев останешься.

Ножик я предусмотрительно положила на стол, а сама повисла на шее у старика, благодаря за подарок, внимание и заботу.

— А ты ведь точно не местная. Совсем.

У меня внутри всё замерло, пока соображала, что именно имеет в виду дед Гонро и что я сделал не так.

— Смотри, главное — инквизиторам не попадись. Пришлых не любят: одни беды да раздор из-за них.

— Но...

— Ножи в качестве подарка никогда не преподносят. Не к добру считают люди. Поэтому я тебе его просто отдал. И об этой примете знают абсолютно все, не только деревенские, но и знать. У них в правилах этикета даже прописано.