— Во-вторых, хотела бы, чтобы был снят запрет на посещение членами семьи Норенхайт Гренхолда. Граф Дерек больше не побеспокоит вас. Он вообще больше никого и никогда не побеспокоит... — я достала ещё один кошелёк, передавая его уже непосредственно в руки Королю. — С недавнего времени главой рода Норенхайт являюсь я, несмотря на отсутствие кровных уз с прежней семьёй. Мне известно, на чьей совести смерть Лоу и часть от этих денег стоило бы передать Тощей Мэри в знак сочувствия её утрате.

— Не обижу, можешь быть в этом уверена. Знал я, что ты далеко пойдёшь, Лара, но чтобы настолько... Дважды стать графиней не каждой удаётся, выйдя лишь один раз замуж. Давай, выкладывай, Ваша Милость, к чему такая невиданная щедрость.

Я нисколько не оговорилась, когда сказала, что являюсь главой рода, ведь по местным меркам при равных титулах каждый из них остаётся при супруге. С Эйденом в этом отношении мы действительно в одинаковых правах. Мой титул обозначает дворянство, владеющее землями, в случае с мужем «лорд» — не что иное, как обозначение уровня финансового благополучия и полученного по наследству положения при отсутствии значимого количества угодий.

— Я привыкла достойно благодарить тех, кто был ко мне добр. Вы — не исключение. Поэтому, «в-третьих», будет уведомление, что забираю с собой деда Гонро и Сета. Старик давно заслужил уйти на покой, а у мальчика будет шанс найти себе более подходящее место в жизни. Я беру его под свою опеку, а в качестве компенсации заранее выражаю благодарность за ваше милосердие, — третий и последний по счёту кошелёк был вынут из моей сумочки.

— Лиса-а-а... — протянул Король. — Как за лиса рыжего вышла замуж, так и сама порыжела. Шучу. С тобой всегда было интересно. Скажи: собираешься попробовать вылечить Сета?

— Да. Есть на примете один умелец. Поэтому и хочу забрать обоих. Одному — достойная старость, другому — перспективы в будущем.

— Добро. Приятно, что ты до сих пор чтишь законы Тёмного города.Всегда рады будем видеть тебя, если захочешь навестить.

— Всенепременно воспользуюсь вашим предложением. Часто бывать не смогу, да и ни к чему это. Спасибо, с вами тоже интересно было работать. Кстати, те люди, что напали на моего мужа, а также заказчик, тоже больше никогда никого не побеспокоят.

— Я передам Князю.

На том мы и распрощались. Уже вернувшись в Сторнвуд, я купила парные украшения для Короля и Регины, а также ювелирную погремушку для их первенца, переправив в Гренхолд через контору поверенного. А Его Величеству сообщила, что его поручение исполнено, и Источник снова подчиняется семье Норенхайт.

Оба короля остались мною довольны.

— Они. Пытались. Меня. Уничтожить! — мимо меня в направлении камина прошлёпал дымящийся Роур.

— Тебя невозможно уничтожить, сам же рассказывал, как куролесил первые четыреста лет своей жизни.

— А если им это всё-таки удастся? — элементаль шлёпнулся пузом на горку поленьев и блаженно зажмурился, охватывая их сразу всеми лапками. — Вначале они решили испытать меня огнём, а когда испугались, что перегрели — залили водой! Да у меня чуть вся шкура не потрескалась! Вон, до сих пор пар идёт!

— Значит, войдёшь в историю, как первый элементаль, ставший жертвой любознательности парочки двустихийников, — я раскатала тесто с тонкий пласт и начала стаканом вырезать кружочки, чтобы налепить вареников с вишней. — Сам же хотел прославиться, а тут такая возможность. Вообще, не понимаю, что тебе не нравится. Вначале ты ругался, что некого будет нянчить, потом психовал, что не нужно нам было так рисковать, когда понял, что у детей будут оба стихийных дара, затем пищал от восторга, что таких воспитанников у тебя ещё не было. Кстати, а где Эбигейл и Оуэн? Что-то я их в саду не наблюдаю.

— К деду твоему унеслись, сказали, что соскучились, хотя были у него вчера! — фыркнул Роур, переворачиваясь на спину.

— А ты почему не с ними? — посмотрев на присыпанный мукой стол, я решила, что, слегка подморозив продукты, успею приготовить ужин до прихода Эйдена со службы. Пусть дед Гонро и хорохорится, что до сих пор крепок и даст фору любому молодому Просящему, а приглядеть за внуками ему и вовсе труда не составляет, всё-таки он был уже старенький.

Я действительно забрала их с Сетом в Сторнвуд, купив небольшой домик через два от нашего с Эйденом, но в отличие от мужа не стала повторять его ошибку, решив «причинить добро насильно», а сперва предложила уехать со мной, чтобы попробовать жить обычной жизнью, и только получив их согласие, отправилась к Королю. Ферро вылечил Сета и избавил от старых болячек деда Гонро. Парень стал совсем взрослым, женился, ко всеобщей радости, на дочери пекаря. Как ехидно заметил несносный Роур, вначале его привлекли в девчонке булочки, которые она таскала из-под прилавка, чтобы побаловать сладкоежку-ухажёра, а потом он переключился на другие, но не менее аппетитные. Элементалю вообще грех было жаловаться, так как периодически появляющиеся в нашей большой семье карапузы приводили его в восторг, и он не делал разницы между тем, магами они были или обычными человеческими детьми. А бубнить он просто привык. Ну не может он существовать иначе.

— Лара, а ты куда собралась?

— Схожу лучше к деду Гонро, посмотрю, чтобы дети не разнесли его дом, пока Сет с Элис гостят у её деревенских родственников.

— Ой, да ничего с ними не будет, они там вашим с третьим чудовищем. Точнее, первым...

Да-да, вот так «ласково» Роур время от времени называл Маддалену, которая по упёртости характера не уступала Эйдену. Она по-прежнему была всё той же милой и любящей девочкой, но иногда в ней проявлялась фамильная «баранистость» Морлеев и тогда... тушите свет! Во-первых, она не просто закончила пансион, а с отличием, сдав экзамены за два старших курса экстерном, просто потому, что решила испытать собственные силы. Её куратор посмеивался над недоверием директора и остального преподавательского состава, а потом с гордостью сам вручил ей итоговый зачётный лист, отвоевав право сделать это лично. Всё-таки Маддалена была его любимой воспитанницей. Своим упорствои и трудом ей удалось достичь весьма значительных результатов. Во-вторых, сестра Эйдена решила продолжить своё обучение и... поступила в академию инквизиторов. Нет, девушки среди этой братии не были редкостью, но выбор немного ошарашил нас обоих. А когда стала известна истинная причина такого решения, у Эйдена и вовсе дёрнулся глаз. Маддалена заявила, что попросту захотела быть поближе к Ферро, так как ещё со времени их первого знакомства, тот ей очень нравился.

Я прекрасно понимала ужас мужа, который сразу же провёл параллель с Вилеттой. Пришлось потратить немало времени, чтобы убедить его: Маддалена не станет слетевшей с катушек под влиянием первой влюблённости, избалованной стервой, просто потому, что она — другая. Вилетта была жертвой потакания своих прихотей отцом. Кстати, до суда вестница так и не дожила. Поняв, что ничего, кроме смертной казни, ей не светит, она попыталась очаровать одного из инквизиторов-стражников и сбежать. За что и была уничтожена на месте. Страшная смерть, ведь на тот момент её уже лишили магии, и сгорая заживо, она испытала все муки сполна. Бриз тоже своё получил, упокоившись навечно, спустя всего несколько дней после гибели дочери, но до последнего вздоха он обвинял Эйдена в своём падении. Хотя это Вилетта, узнав, что любимый папочка «заказал» объект её вожделения наёмникам, впервые с ним поссорилась и решила самой стать повелительницей мира, чтобы никто не смел ей указывать, как поступать и кого любить. Да, это Бриз тогда передал исполнителям тот самый стилет-артефакт, выпивающий магию, когда узнал, что Эйден обнаружил факт пропажи артефактов, который почему-то скрыли.

Страхи мужа не оправдались. Просто потому, что Маддалена действительно была другой, а свой выбор сделала исключительно потому, что Ферро не любил покидать стены инквизиции в силу своей некоторой социофобии. Ему там было комфортно. Он и сейчас спокойно вылавливал неугомонных годовалых близнецов из-под больничных коек, за которыми приглядывал во время дежурств обожаемой супруги. Наш целитель бубнил, подобно Роуру, что в его окружении развелось слишком много рыжих магов, но своих мальчишек обожал и не желал перепоручать каким-то там нянькам, хотя они с Маддаленой могли легко себе позволить целый штат, так как в деньгах не были стеснены от слова «совсем». Как и мы с Эйденом.