— Настойчивость и упёртость — это, несомненно, хорошие качества, но только не когда в ущерб себе. Никогда не стесняйся попросить помощи, если чувствуешь, что не справляешься или что-то сделать становится сложно. Что дальше нужно делать, Лара?

— Доделать яичницу с помидорами.

— Сколько нужно? Четыре хватит? — Эйден снял крышку со сковородки и потянулся к лукошку с яйцами.

— Вполне, — я сделала плоской ложкой четыре углубления, похожие на ямки, в которые Эйден ловко вбил яйца. Теперь минут пять-семь, и всё будет готово. Этого времени как раз будет достаточно, чтобы белок «схватился», а желток остался жидким. Жаль, что сладкого перца и петрушки нет. Получилось бы намного интереснее и вкуснее.

Эйден тем временам перемешал начинку:

— Куда теперь это?

— В баклажаны. Я покажу, — взяв чистую ложку, зачерпнула немного начинки и положила в самое начало баклажанного «язычка». Скрутив рулетик, положила на тарелку так, чтобы он не развалился, и нацелилась на следующий ломтик.

— Понял. Давай ты всё-таки присядешь, а я доделаю.

Я хотела было запротестовать, но, передвигая сковородку с готовой яичницей, поняла, что придётся согласиться. Позорно шлёпнуться возле плиты как-то не хотелось. Да, я больше не была похожа на узника застенков, о котором вспомнили совершенно случайно через пару месяцев, но вследствие ускоренного восстановления мышц под влиянием целебных снадобий, мозг не успевал осознавать, что прежние способности к нагрузкам утрачены. Вот и получались такие волнообразные приступы периодической физической слабости. Просто после сна думала, что хватит меня на более продолжительное время. Просчиталась. Пришлось теперь уже в качестве зрительницы наблюдать, как Эйден доделывает последние рулетики, укладывая их пирамидкой. Вскоре передо мной уже стояла тарелка с ароматной яичницей. Вторая опустилась напротив. В центре стола появился нарезанный хлеб и тарелка с рулетиками.

— Сейчас приведу себя в порядок и вернусь, — с этими словами Эйден покинул кухню.

При виде красноватой жижки, расплывающиеся вокруг яичницы, рот наполнился слюной и захотелось обмакнуть в неё кусочки хлеба. Но начинать есть в одиночку было неловко, поэтому я ограничилась тем, что принесла две вилки, чтобы удобнее было перекладывать баклажанную вкуснятину. Ещё бы сюда дроблёный грецкий орех добавить, и всю дюжину умяла в одно лицо, прихрумкнув напоследок тарелкой. Подавив в себе желание перекинуть всё в свою тарелку, ограничилась четырьмя штучками и столько же положила в тарелку Эйдена.

— Я так и знал, Лара, что даже не приступишь к еде, пока меня нет, — раздался позади укоризненный голос. — Кажется, мы договаривались, чтобы ты ела, не ориентируясь на меня.

— Простите...

Судя по тому, что яичница ещё была тёплой, а Эйден застегнул верхнюю пуговицу на свежей рубашке, когда уже сел за стол, меня успели неплохо изучить. По крайней мере, о моей манере не начинать есть вперёд других, он не забыл, потому и поторопился вернуться.

— Лара, прошу ещё раз: пожалуйста, не рискуй самочувствием из-за своих привычек. Не сердись, но это важно в первую очередь для тебя самой.

— Постараюсь, чтобы такого больше не повторилось.

Но судя по скептическому взгляду Эйдена, не особо-то мне поверили. Поэтому, чтобы избежать ненужных нотаций, молча приступила к завтраку. Что могу сказать: яичница удалась на славу! Я с удовольствием подбирала своеобразный соус кусочком хлеба и наслаждалась пропитавшимся мякишем. Баклажанные рулетики исчезли ещё в процессе поедания самой яичницы.

Эйден тоже от меня не отставал по скорости уничтожения завтрака.

— Вкусно. Хотя и немного странно: баклажаны в основном в ходу на юге...

Упс. Ещё никогда в жизни Штирлиц так не был близок к провалу. Я обычно старалась готовить в этом мире то, что чаще всего подавала к столу дома и могла изобразить даже с закрытыми глазами. Тех же баклажанов у нас всегда было в достаточном количестве: соседке дочь, живущая на юге, присылала с оказией в виде знакомых дальнобойщиков, целыми мешками, а мы потом меняли их на свои кабачки, коих урождалось каждый год немерянное количество. Поэтому по осени нашу семью никогда не заботило, кому пристроить очередной урожай этих огородных монстров. Вот поэтому и не учла, что в этом мире баклажаны могут иметь ограниченное распространение. Лара, как же ты могла так вляпаться?!

Черновик. Будет отредактировано позднее

***

Эйден задумчиво запихнул очередной рулетик в рот:

— Хотя ты же говорила, что бродяжничала,да и в Тёмном городе обитают люди со всех концов королевства...

Сердце пропустило удар, но я посчитала, что если продолжу молчать, то выглядеть это будет гораздо подозрительнее.

— Я просто видела, как таким образом готовили баклажаны и не только. А творог — это очень удобный и интересный продукт, ведь с ним можно делать и сладкие начинки и солёные. Например, как эта. Такую можно и на хлеб намазать, и в горбушку натолкать, и внутрь блина, тонкой лепёшки или какого-нибудь овоща завернуть. Решила сегодня попробовать сделать вот так, раз нашлись баклажаны. Если не понравилось, могу в следующий раз их просто потушить с другими овощами.

Резко встряхнувшись, словно выныривая из каких-то своих мыслей, Эйден запротестовал:

— Нет-нет, прости, не хотел тебя обидеть, Лара. Так вспомнилось просто. Не бери в голову.

Угу, не бери в голову. В какую? Ту самую, которую отрубят инквизиторы, если решат заменить сожжение на костре эшафотом и плахой? Но Эйден больше к теме необычных блюд, приготовленных мной не возвращался, а мне так и вовсе не следовало заострять на ней внимание. Тем более что отвлеклась на мытьё посуды. Вернее, даже не так: до сегодняшнего утра я мыла её вручную, как и Эйден, но сегодня он просто аккуратно сложил всё в раковине, набрал воды, чтобы верхняя тарелка была полностью ею покрыта, а затем бросил на дно мойки какой-то камень. Пока я удивлённо хлопала глазами, он выдернул пробку, а затем начал расставлять посуду по шкафам. Чистую!

— Я так подумал, что слишком много времени занимает возня с грязной посудой. Вот и решил проверить, смогу ли повторить один артефакт, который используется во дворце. Как видишь, всё получилось. Если на такое количество, то заряда на месяц точно должно хватить, потом нужно будет снова немного магии влить, — пояснил Эйден, ополаскивая тот самый камень под струёй воды, а затем убирая на нижнюю полку.

— Здорово! Это же теперь не нужно будет возиться с грязными сковородками и кастрюлями!

От громкого хохота, раздавшегося после моего радостного вопля, даже кружки, стоящие на полке зазвенели.

— Ты не поверишь, Лара, но именно возня с ними и натолкнула на мысль, что хорошо было бы упростить этот процесс.

Да уж, воистину: лень — двигатель прогресса! Я, конечно, слышала несколько раз, что после оставления мужей на хозяйстве на пару дней в семьях тут же оперативно заменялись на новые сломавшиеся стиральные машины и посудомойки, но увидеть воочию подобное в другом мире... Может, стоит намекнуть Эйдену на стиральную машину?

— Лара, ты так странно смотришь. Что-то не так или стало плохо? Может, приляжешь?

— Нет, со мной уже всё в порядке. Просто подумала, а нельзя ли также с грязной одеждой? Ну, чтобы камушек какой кинуть в воду, а она, оп, и чистая?

Эйден присел напротив меня и подставил под щёку кулак:

— Лара, а ты думаешь, что сорочку, которую тебе вернул несколько дней назад, я стирал руками?

У меня загорелись не только щёки, но, кажется, ещё и уши. Как-то совсем упустила из вида с этими полусонно-отъедательными днями, что на стуле появилась чистая сорочка. Просто переоделась, совершенно не задумываясь, а ношенную положила на подушку, чтобы потом постирать, да как-то о ней потом и не вспомнила.

Я закрыла лицо ладонями, чтобы хоть как-то остудить пылающие щёки:

— Извините, я... Я как-то не заметила, а потом забыла...